Естественно, я позвонил Гайдару, жёстко и не слишком любезно поговорил с ним. Выяснилось, что и он оказался введён в заблуждение. Когда его знакомили с этим документом, сказали, что с президентом вопрос согласован, что Ельцин полностью в курсе и концепции этой должности, и самой кандидатуры. Тогда я понял, что мы столкнулись с крупной афёрой и попросил Гайдара немедленно отозвать все документы, связаться с Шумейко, силовыми министрами, разобраться в этой истории, а потом доложить.
Через три дня мне сообщили, что все исполнено, а испуганный Якубовский покинул пределы России, улетел то ли в Канаду, то ли в Швейцарию.
Прошло почти полгода, и вновь в прессе всплыла его фамилия. То в одной газете, то в другой стали появляться разоблачения этого самого Якубовского. Он начал сдавать своих бывших друзей и покровителей, на свет стали выползать первые представленные им документы. И тут стало ясно, свидетелями какого грандиозного скандала вскоре все мы станем. И что за фигуры будут участвовать в этом спектакле.
Беда в том, что фигуры были и чёрные и белые. Те, в чью порядочность я давно утратил какую бы то ни было веру. Но и те, в чьей преданности, честности я не сомневался. Я встречался с ними, улыбался им, мы обсуждали действительно важные для России проблемы, что-то решали, что-то придумывали, а выйдя от меня, завершив государственные дела, они принимались за личные.
Я сказал сам себе и достаточно чётко сформулировал эту мысль на заседании комиссии по борьбе с коррупцией: меня не волнует, за Ельцина этот человек или против, «свой» он или «чужой». Если он нечестен, если он злоупотребил своим служебным положением, он должен уйти в отставку и пусть суд определит его дальнейшую судьбу.
Ильюшенко и Макаров вылетели в Швейцарию и через некоторое время привезли документы. Из представленных мне справок, счётов, целого вороха других бумажек становилось абсолютно ясно, что Виктор Баранников, министр безопасности России, генерал армии, один из моих самых близких и доверенных людей, к которому я всегда относился с симпатией, был примитивно и пошло куплен.
Сначала я все же решил: не надо торопиться с выводами, документы могут быть и фальшивыми. Такое ведь вполне вероятно. Министр безопасности — фигура достаточно серьёзная, чтобы появились желающие её скомпрометировать. Не хотел я верить в плохое. Но — пришлось.
…Западная фирма «Сиабеко», которой руководил Борис Бирштейн, пригласила в Швейцарию на три дня жену Виктора Баранникова и жену первого замминистра внутренних дел России Дунаева. И там они килограммами, авоськами скупали и сгребали духи, шубы, часы, и прочее, и прочее. Всего на сумму более чем 300 тысяч долларов. В Москву жены привезли двадцать мест багажа, а за перегруз фирма заплатила две тысячи долларов, что в три раза дороже, чем сам билет на самолёт в Швейцарию.
Я думаю, даже самая избалованная миллионерша не могла бы при всей своей фантазии за три дня истратить столько денег.
Что мне было делать? Как сказать обо всем этом Виктору Павловичу? Первая мысль: мужик стал жертвой какой-то замысловатой комбинации, отправил жену отдохнуть на три дня, а там на неё обрушился долларовый дождь, она и сломалась. Понятно, что в любом случае теперь его придётся снять с должности. Баранниковым теперь легко манипулировать, так же просто его и шантажировать.
Как сказать ему об этом? Перед отъездом в отпуск на Валдай переговорил с премьер-министром. Виктор Черномырдин так же, как и я, вначале отказался верить в то, что такое возможно. Он просто замахал руками: «Да вы что, Борис Николаевич, мы же с вами знаем Виктора Павловича, не может такого быть». Когда я рассказал обо всем чуть подробнее, он стал мрачнее тучи. Решили действовать следующим образом: во-первых, я немедленно подписываю приказ о снятии Дунаева, первого замминистра внутренних дел. Виктор Ерин уже давно с трудом уживался со своим первым замом, несколько раз ставил этот вопрос передо мной. Но Баранников настаивал, чтобы Дунаева оставили на этой должности. Я просил Ерина немного потерпеть. Теперь вот выяснилось, что Виктор Фёдорович был прав.
Во-вторых, договорились, что с Баранниковым я переговорю сразу же после возвращения из отпуска. Попрошу его объяснить факты, которые уже известны. Все-таки не за красивые глаза его жену приглашали в Швейцарию — значит, были какие-то просьбы, какие-то мелкие, а может быть, и крупные поручения. Предложу ему после нашего разговора уйти в отставку. Он не может оставаться на посту министра.
Конечно, отставка Дунаева будет для него серьёзным ударом и предупреждением. Баранников сразу поймёт, что и ему в скором времени могут грозить неприятности. Не думаю, что он предпримет какие-то резкие или опасные действия после этого. Хотя Министерство безопасности по-прежнему достаточно могущественно, не зря же от его прежнего названия — КГБ до сих пор веет холодом, но все же не верю я в заговор.
Я уехал в отпуск, но и там, хотя рядом были внуки, дочки, жена, все как могли опекали и отвлекали меня от московских дел, я все время возвращался мыслями к ситуации с Баранниковым. Вся эта абсолютно дурацкая история никак не укладывалась у меня в голове.
Вскоре до Баранникова начали доходить первые слухи, он попытался связаться со мной. Но я попросил, чтобы с ним меня не соединяли. Примерно через неделю вышел указ о снятии с должности первого замминистра внутренних дел Дунаева. Пресса в некоторой растерянности пыталась как-то объяснить эту отставку: Дунаев был слишком прочной фигурой, чтобы просто так его отправляли на заслуженный отдых, — но газеты ничего внятного придумать не могли. Буквально через день фельдсвязь прислала мне толстый пакет от Баранникова. На конверте было написано: «Лично в руки». Я понял, что Виктор Павлович начал акцию по спасению самого себя.
Пакет пришёл утром, а я почти до вечера никак не мог заставить себя вскрыть его. Подержу, потом отложу, схожу погулять, покупаюсь, кино посмотрю, вернусь домой, сяду в кабинете, опять возьму пакет в руки и опять откладываю. Глупо, конечно, было оттягивать, но уж так тоскливо, так тяжко на душе было…
В конце концов вскрыл я пакет. Прочитал. Баранников писал, что его пытаются скомпрометировать. Что люди, которые предоставили какую-то информацию против него, хорошо ему известны — это бывшие агенты КГБ, один из них (Якубовский) является агентом МБ, они, вполне возможно, в интересах разведок других стран пытаются опорочить министра безопасности России. Что они к тому же гомосексуалисты. Что, естественно, их информации нельзя доверять. Что это хорошо спланированная акция, удар по безопасности страны.
По причинам, о которых уже рассказал, я вынужден был закончить свой отпуск раньше времени. В воскресенье я вернулся. Баранников больше не пытался со мной встретиться. Он ждал моей реакции. Наша встреча произошла во вторник на заседании Совета безопасности, на котором обсуждался вопрос о трагедии на афгано-таджикской границе. На нашу заставу напала хорошо вооружённая банда афганских экстремистов, пограничники оказались не готовы к такой мощной провокации. Погибли наши солдаты. Из этого тяжёлого случая надо было немедленно извлекать уроки, тем более что концентрация вооружённых формирований на афганской границе усиливалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
