Вопросы множились. Одно Кит знал точно — о достижении результата нужно докладываться, и чем быстрее, тем лучше. Домашнее подключение, конечно, не факт, что под контролем, но и его манипуляций на рабочем компьютере ребятам Волкова и Шалимову достаточно, чтобы взять верный след. Не завтра, так через неделю они вычислят Вьюгу сами. Дураков в спецгруппе не держали, и молчать сейчас означает утрату доверия начальства — Шалимов очень быстро поймёт, что футуролог его «динамил», играя в свои игры.
«Похрен на доверие, я на ситуацию влиять никак не смогу, если выгонят. Или, скорее, просто поставят в стенд-бай, будут платить зарплату и не допускать к делу. Любимая фишка госбюрократов для таких случаев. Ладно. Поизображаем тщеславного умника, доложимся со всей помпой. А вот семьсот метров… прибережём до лучших времён. Тем более, что пока всё равно ничего не понятно. Каким образом к Дарье Чекан «прикручен» контроллер управления демонами Максвелла? Есть ли у неё некие технические средства для этого, или… Какова скорость срочной активизации этих способностей, для целей самообороны? И… одна ли такая «махо-сёдзё» у Чекана, вообще?! Опытные изделия всегда создают не в одном экземпляре, это азы…»
Передельский снова полез в сеть. Теперь его интересовало, чем предполагаемый «сумасшедший учёный» занимался последние годы.
* * *
— Все вон!! А вас, Катрина, я попрошу остаться! — Последней каплей, переполнившей чашу терпения обычно невозмутимой «хозяйки тайги», стали порхающие по кухне кусочки не успевшей прожариться баранины. Дарья ради мелкого воровства вовсю «пользовалась силой», при этом дурашливо хихикая.
Через мгновение банда мародёров вылетела из дверей, обгоняя собственный визг, а рыжая фея осталась в заложниках, схлопотав от «приёмной мамы» наряд вне очереди по кухне. Помощь Наталье была совершенно необходима — кроме какого-то сложного казахского жаркого, нужно было соорудить пяток различных салатов. Волшебная сила, для ускорения процесса, тут пришлась как нельзя кстати. Повод для пира наличествовал — лунная авантюра Дашки и её безбашенных друзей увенчалась полным успехом.
— Так их… ещё бы скалкой по жопе… — одобрительно пробормотал профессор, погружённый в свои мысли, у которого уносящие ноги от разъярённой кухарки «голодающие» чуть не выбили из рук пресловутый журнал наблюдений за волшебной внучкой. Этот талмуд Юлька уже успела окрестить «тетрадью смерти». Пристроившись за своим любимым журнальным столиком, учёный, в ожидании ужина, разложил ноутбук, и снова начал что-то увлеченно записывать, иногда откладывая ручку, и прокручивая текст на экране компьютера.
Мыш, посмеявшись над стремительной ретирадой Терции и её кавалера, решил полчасика прогуляться — глотать слюнки, вдыхая ароматы натальиной стряпни, ему было просто невыносимо, Дима всегда любил плотно и хорошо покушать. У ворот дома стояла Кристина, как-то недоумённо поглядывая то на блестящий щит полной луны над воротами, то на камешек в своей руке — дашкин сувенир с ночного светила, серый с фиолетовыми прожилками.
— Не могу поверить…
— Я тоже, — ответил Мыш, без лишних разъяснений понимая, о чём говорит девушка. — Десятки лет подготовки, гонка систем, ракеты на тысячи тонн… фон Браун, Королёв… сотни людей, потравленных азоткой и гептилом… и Дашка в «Таврии». С подарочным секстантом и отвесами! Издевательство какое-то. Да… Крис, я ещё позавчера спросить тебя хотел…
— О чём?
— Помнишь, ты сказала, что боишься Дашку? А через пару дней — летаешь с ней и картины рисуешь, прямо в воздухе… что случилось-то?
— Мы… поговорили. Я просто поняла, для себя, что она своей силы боится больше, чем… больше чем я её раньше! До этого я думала, что она… ну… иная. Как эти в «Дозорах»… а Дарья… знаете… — Кристя понизила голос, почти до шёпота, хотя отлично знала о бессмысленности этой меры предосторожности, — комаров убивать своей силой не может! Рукой — запросто, а этим её телекинезом — нет. Она их ветром на улицу выдувает. Мне кажется, что она… как в сказке, нашла какую-то магическую штуку, которая желания исполняет, а сама — просто обычная девчонка. Смелая, весёлая… только ей не говорите.
— Давай уж на «ты», как все, ладно? Не такой я и старый. Да, ты права, в том плане, что Дарья осталась человеком, нормальным… но тут такое дело. Неспроста именно она нашла волшебный шарик, как мне кажется. Взломщица.
— Она… как Нео, да?
— Нда. Кошмар робота Бендера. «Мне кажется, я видел двойку…»
— Что?
— Извини. Проехали. Пойду пройдусь.
* * *
Кошмар пришёл внезапно. Искрящиеся вершины кавказского хребта, снег… и холод. Холод страшный, забирающийся под любую одежду и обувь, скрючивающий пальцы рук, сотрясающий внутренности. Джина вздрогнула, морок отлетел прочь. Сидящий на соседнем кресле, в тёплом, можно сказать даже уютном, салоне «Боинга» толстяк с ноутбуком, видимо, программист, недоумённо покосился на свою попутчицу. Добродушного вида айтишник, примерно ровесник разведчице, не знал и не мог знать, КТО сидит с ним рядом. Лютый ужас горного холода преследовал Джину, в прошлом полевого агента-нелегала, уже второй десяток лет. Ей было, что вспомнить… и от чего проснуться, зажимая зубами язык, чтобы не закричать.
Впрочем, миссис Голино отлично понимала, отчего снятся кошмары. Дело было не в пережитом когда-то страхе, и всяких там любимых психологами посттравматических синдромах. Прошлое умерло, говорил отец Джины, старый вояка, и сын уважаемого человека с Сицилии. И спал спокойно до сих пор, пройдя Вьетнам вдоль и поперёк. Заместитель директора просто жутко вымоталась за последний месяц. Результат этой работы был пока не виден, но… управление агентурой такого уровня требовало постоянного внимания, пользу приносило один-два раза за «время жизни» агента, зато и информационный барыш был королевским. Но больше всего Джину убивала не работа, нет. Как это не лицемерно звучало, разведчица любила свою работу, находя в ней смысл жизни. Давила и плющила, бетонной плитой, необходимость контактировать с «обществом», провались оно ко всем чертям… Особенно напрягал секретарь ЗО, Джефф Мортон. Пожилой мужчина лет шестидесяти, обрюзгший, со свинячьими стеклянными глазками, внушал женщине неописуемое отвращение. Смешанное со страхом — за зрачками-фотоэлементами секретаря была… пустота. Нет, даже не эгоизм… Это было чувство абсолютного, нечеловеческого презрения к… людям. Просто людям. Прочие участники и кандидаты Западного Общества были более человекообразны, что ли. Или… лучше скрывали свой сверхчеловеческий снобизм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
