Она умирает. Это ей было ясно, если даже они этого еще не поняли. Она велела принести солнечный диск. Пыталась молиться, но это давалось ей с трудом.
Сквозь пелену боли она увидела, как в комнату вошел какой-то новый человек. Граф Гонзалес и еще кто-то. Еще один лекарь. Его лицо — длинное и уродливое — вплыло в поле ее зрения, очень близко. Он извинился перед ней и перед королем, потом положил руку прямо ей на лоб. Отобрал у Рамиро ее здоровую руку и ущипнул тыльную сторону ладони. Спросил, почувствовала ли она. Инес покачала головой. Новый лекарь нахмурился.
Пьер д'Алорре, стоящий позади него, сказал что-то резкое. Он был склонен отпускать сардонические замечания, особенно в адрес эсперанцев. От этой привычки он так и не избавился за годы жизни здесь.
Новый лекарь, у которого оказались добрые руки, хотя лицо не было добрым, спросил:
— У нас есть стрела, которую извлекли из раны? Кто-нибудь догадался ее осмотреть? — Голос его скрипел, как пила.
Инес осознала, что все молчат. Зрение ее сейчас ослабело, но она заметила, как переглянулись три придворных лекаря.
— Она там, — откликнулся Гонзалес де Рада. Он подошел к кровати, появившись в поле ее зрения, в руке он осторожно держал стрелу возле оперения. Врач взял ее, поднес наконечник к лицу и понюхал. Поморщился. У него было совершенно ужасное лицо, а на шее большой нарыв. Он снова подошел к королеве, извинился, потом отвернул одеяло в ногах и взял одну из ее ступней.
— Вы чувствуете мое прикосновение? — спросил он. Она опять покачала головой.
Кажется, он рассердился.
— Простите меня, ваше величество, если я выскажусь прямо. Возможно, я слишком долго прожил на землях тагры и не имею придворных манер. Но эти три человека чуть не погубили королеву. Возможно, уже слишком поздно, и мне придется прикасаться к ней руками, но я попробую, если вы мне позволите.
— Это яд? — услышала она вопрос Рамиро.
— Да, ваше величество.
— Что ты можешь сделать?
— С вашего позволения, господин, я должен удалить с ее руки это… отвратительное покрытие, чтобы еще больше этого вещества не проникло в рану. Потом мне придется дать ей микстуру, которую я приготовлю. Королеве будет… тяжело, государь. Крайне неприятно. Это вещество заставит ее почувствовать себя очень плохо, так как будет бороться с ядом внутри нее. Мы должны надеяться, что оно победит. Другого способа я не знаю. Хотите, чтобы я приступил? Хотите остаться здесь?
Рамиро хотел и того, и другого. Пьер д'Алорре позволил себе глупое, едкое возражение. Гонзалес бесцеремонно выдворил его в дальний конец комнаты, к двум другим лекарям. Рамиро, который шел следом, что-то им сказал, Инес не расслышала, что именно. После этого они вели себя очень тихо.
Король вернулся и снова сел рядом с кроватью, взял ее здоровую руку в свои ладони. Она по-прежнему не ощущала его прикосновения. Грубое лицо нового лекаря снова оказалось совсем близко от ее лица. Он объяснил, что собирается сделать, и заранее извинился. Когда он говорил тихо, его голос не казался таким неприятным. В его дыхании чувствовался сладкий запах какой-то травы.
То, что последовало дальше, было хуже, чем когда-то роды. Она кричала, пока он осторожно, но тщательно снимал глину с раненой руки. В какой-то момент бог милостиво позволил ей потерять сознание.
Но они привели ее в чувство. Им пришлось это сделать. Ее заставили что-то выпить. Дальше стало еще хуже. Королеву сотрясали спазмы в желудке, она обливалась потом и обнаружила, что не может вынести даже слабого света свечей в комнате. Она потеряла счет времени, не знала, где она, кто рядом с ней. Один раз она услышала собственный голос, что-то лихорадочно говорящий, умоляющий об освобождении. Она даже не могла молиться, как следует держать свой диск.
Когда к ней медленно вернулось сознание, доктор настоял, чтобы она выпила еще того же лекарства, и она снова погрузилась в жар и боль.
Это продолжалось невообразимо долго.
В конце концов все закончилось. Она не представляла себе, когда. Тем не менее она все еще была жива. Она лежала на мокрых от пота подушках постели. Доктор осторожно охлаждал ей лицо и лоб влажными полотенцами, шепча слова ободрения. Он попросил чистое белье. Его принесли, мужчины отвернулись, а камеристки Инес сменили ей одежду и постель. Когда они это сделали, доктор вернулся и очень осторожно намазал, а потом забинтовал руку Инес. Его движения были уверенными и точными. Король пристально наблюдал за ним.
Когда лекарь из форта закончил, он приказал удалить из комнаты всех, кроме фрейлин королевы. Теперь он говорил властным тоном человека, который взял на себя руководство ситуацией. Более почтительным тоном он потом попросил разрешения поговорить с королем наедине. Инес смотрела, как мужчины вышли в соседнюю комнату. Потом закрыла глаза и уснула.
— Она будет жить? — без обиняков спросил король Рамиро. Он заговорил, как только за ними закрылась дверь.
Доктор ответил столь же прямо.
— Я узнаю это только позже, ночью, ваше величество. — Он запустил пальцы в свои неопрятные волосы цвета соломы. — Ей следовало сразу же дать противоядие.
— Почему ты заподозрил яд?
— Величина отека, ваше величество, и отсутствие чувствительности в руках и ногах. Простая рана от стрелы не должна вызвать такой реакции. Джад свидетель, я повидал их достаточно. А потом я почувствовал запах яда на стреле.
— Откуда ты знаешь, что нужно делать?
Впервые лекарь заколебался.
— Ваше величество, с тех пор как мне оказали большую честь, доверив службу в крепостях тагры, я воспользовался… близостью Аль-Рассана, чтобы заполучить рукописи некоторых из их лекарей. Я прошел хороший курс обучения, ваше величество.
— Лекари ашаритов знают больше нас?
— О многих вещах. А киндаты знают еще больше, по многим вопросам. В данном случае меня наставляли некоторые работы одного лекаря-киндата из Фезаны.
— Ты умеешь читать рукописи киндатов?
— Я этому научился, ваше величество.
— И этот текст поведал тебе, как распознать и справиться с ядом? Что дать больному?
— И как это сделать. Да, ваше величество. — Лекарь снова заколебался. — Еще одно, ваше величество. То, почему я хотел поговорить с вами наедине. Насчет того, кто совершил этот злой поступок.
— Скажи мне.
И лекарь из крепостей тагры сказал. Ему был задан очень конкретный вопрос, и он на него ответил. Потом получил разрешение короля вернуться к королеве. Рамиро Вальедский некоторое время оставался один в этой соседней комнате, стараясь справиться с растущей яростью, и принял, довольно быстро после столь долгих колебаний, определенное решение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
