Уолдо усмехнулся.
– Пригласи его, я буду рад.
– Перезвони мне, только не откладывай.
Уолдо встретил гостей в приемном отсеке, не включив пока центрифугу. Едва они вошли, комедия началась.
– Очень рад вас видеть. Доктор Стивенс, не могли бы вы отвезти меня на Землю – прямо сейчас? Случилось кое-что важное.
– Думаю, мог бы.
– Тогда в путь.
– Минуточку, Уолдо. Джимми не знает, как обращаться с тобой.
– Придется рискнуть, дядя Гас, дело не терпит отлагательств.
– Но…
– Никаких «но». Не будем задерживаться.
Бальдра затолкали в корабль и привязали. Граймс проследил за тем, чтобы кресло Уолдо располагалось так же, как в его собственном спусковом аппарате.
Сам Уолдо уселся поудобнее и закрыл глаза, чтобы избежать расспросов. Мимоходом он заметил, что Граймс молчалив и серьезен.
Полет прошел не слишком гладко, но Стивенсу удалось довольно мягко посадить корабль на стоянку над домом Граймса. Доктор дотронулся до руки Уолдо.
– Как ты себя чувствуешь? Сейчас я кого-нибудь позову, и мы внесем тебя в дом. Я хочу, чтобы ты сразу лег в постель.
– Не нужно, дядя Гас. Зачем беспокоиться? Дай-ка мне лучше руку.
– Что?
Уолдо сам оперся о руку Граймса и встал.
– Думаю, сейчас мне станет лучше, – сказал он и пошел к двери.
– Уолдо!
Тот обернулся, счастливо улыбаясь.
– Да, дядя Гас, ты не ошибаешься. У меня больше нет слабости. Я могу ходить.
Граймс схватился за спинку одного из кресел и потрясенно произнес: – Уолдо, я старый человек. Со мной нельзя так шутить. – Он смахнул слезы с глаз.
– Да, – согласился Стивенс, – неудачная шутка.
Уолдо смущенно переводил взгляд с одного лица на другое.
– Простите меня, – покорно сказал он, – я хотел сделать сюрприз.
– Ничего страшного. Давайте-ка спустимся вниз, чего-нибудь выпьем, и ты нам все расскажешь.
– Отлично. Пошли, Бальдр.
Пес вскочил и последовал за своим хозяином. Походка у него была довольно странная – приспособление Уолдо научило его шагать, а не бегать рысью.
Уолдо жил у Граймса несколько дней, набираясь сил, приобретая новые рефлексы, наращивая свои вялые мускулы. Ему все теперь давалось легко: миастения исчезла бесследно. Главное было создать надлежащие условия.
Граймс сразу простил своему воспитаннику то, что тот так резко и фатовски открыл тайну своего выздоровления. Он только настоял на том, чтобы Уолдо не торопился и полностью набрал форму, прежде чем выйти из дому без провожатых. Мудрая предосторожность. Даже самые простые вещи могли сбить новичка с толку. Например, лестницы. Уолдо умел ходить по ровной поверхности, но спускаться по лестнице предстояло еще научиться. Подниматься вверх оказалось гораздо менее трудным делом.
В один из дней появился Стивенс. Он вошел в дом и нашел Уолдо в одиночестве слушающим стереопрограмму.
– Здравствуйте, мистер Джонс.
– А-а, здравствуйте, мистер Стивенс.
Уолдо поспешно спустил ноги, нащупал ботинки и обулся.
– Дядя Гас сказал мне, что я не должен их снимать, что все люди постоянно носят обувь. Но вы застали меня врасплох.
– Ничего страшного. В доме обуваться не обязательно. А где док?
– Ушел на весь день. Так вы считаете, что необязательно? Помнится, мои сиделки никогда не разувались.
– И никто не разувается. Однако нет такого закона, который мог бы вас заставить носить ботинки.
– Все равно придется. Хоть и не могу сказать, что они мне нравятся. В них чувствуешь себя как в паре вальдо. Но я хочу научиться.
– Носить обувь?
– Научиться жить, как нормальные люди. Это довольно сложно, – серьезно сказал Уолдо.
Стивенс внезапно почувствовал прилив симпатии к этому человеку без воспитания, без друзей, которому все в мире должно казаться странным и чуждым. Ему захотелось выказать свое расположение к Уолдо.
– Вы, кажется, теперь по-настоящему окрепли?
Уолдо радостно улыбнулся.
– С каждым днем становлюсь все сильней и сильней. Сегодня утром выжал двести фунтов. Смотрите, сколько жира я согнал.
– Да, вы хорошо выглядите. Знаете, какая штука. С самой первой нашей встречи я мечтал, чтобы вы стали таким же сильным, как все нормальные люди.
– Серьезно? Почему?
– Ну… Думаю, вы не станете возражать, что иногда были слишком резки со мной. Вы все время меня раздражали. Я хотел, чтобы вы стали сильным, и я бы тогда смог выбить из вас дух.
Уолдо прохаживался по комнате, привыкая к ботинкам. Когда он остановился напротив Стивенса, то выглядел довольно испуганным.
– Иными словами, вы хотели меня избить?
– Точно так. Вы обращались со мной так, как один человек никогда не должен обращаться с другим, если только он не хочет подраться. Если б не ваша слабость, я бы колотил вас каждую нашу встречу.
Уолдо, кажется, начал что-то понимать.
– Думаю, мне все стало ясно. Ну что ж.
При этих словах он размашисто и с большой силой стукнул Стивенса кулаком. Тот никак не ожидал такого поступка. Удар пришелся в солнечное сплетение. Бедняга свалился на пол и потерял сознание.
Очнулся он в кресле. Рядом суетился Уолдо.
– Разве это было неправильно?
– Чем это вы меня ударили?
– Кулаком. Разве это было неправильно? Разве вы не этого хотели?
– Хотел?
У него по-прежнему плыли круги перед глазами, но ситуация становилась забавной.
– Значит, вы решили, что именно так начинают драку?
– А разве нет?
Стивенс попытался объяснить ему, как выясняют отношения в Америке. Сначала Уолдо казался озадаченным, но затем кивнул: – Понял. Прежде всего нужно предупредить соперника. Вставайте. Сейчас мы все сделаем, как надо.
– Полегче, полегче. Подождите минуточку. Вы никак не даете мне договорить до конца. Я действительно был сердит на вас, но теперь уже не сержусь. Именно это я и хотел сказать. Вы, конечно, вели себя крайне отвратительно, но в этом нет вашей вины.
– Я не хотел никого обижать, – серьезно подтвердил Уолдо.
– Я знаю. А теперь, когда вы стали сильным, с вами приятно общаться.
– Правда?
– Правда. Но, пожалуйста, избавьте меня от подобных ударов.
– С удовольствием. Я просто не понял. Знаете, доктор Стивенс…
– Зовите меня Джим.
– Знаете, Джим, это всегда так трудно – понять, чего от тебя ждут люди. Слишком мало общих правил. Возьмите, например, отрыжку. Я не знал, что запрещено рыгать в присутствии других людей. Мне это казалось вполне естественным. Но дядя Гас сказал, что нельзя.
Стивенс попытался объяснить ему суть вопроса, но потерпел неудачу: Уолдо не имел ни малейшего, даже теоретического, понятия о социальном поведении. Даже из художественной литературы он не мог почерпнуть представление о сложности взаимоотношений между людьми, поскольку почти не читал такого рода книг. Чтение перестало его интересовать еще в раннем детстве, так как ему не хватало жизненного опыта, чтобы получать удовольствие от прочитанного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
