Друзья!
Когда вы будете прощаться с МИЯДЗАВА-сан, хочу, чтобы вы знали — здесь, в России, много людей переживают его кончину как личное горе.
Этот человек никогда не носивший галстука
Этот человек живший преодолевая бесконечную усталость
Но успевший сделать так много что кажется — не под силу это одному человеку,
Этот человек смеявшийся над тем, над чем не смели смеяться другие,
И делавший всерьез то, что другим казалось смешным
Этот человек задумывающий невероятное и умевший невероятное сделать реальностью,
Этот человек до собственной смерти сохранивший своих родителей,
Каждое утро вывозивший их в парк встречать рассвет нового дня,
Этот романтик с иронической улыбкой,
Страдавший и от одиночества, и от обилия знакомств,
Этот оригинальный ум,
Это отзывчивое сердце — МИЯДЗАВА.
Я шлю ему мою благодарность за нашу дружбу,
За неожиданности жизни которые подарил он мне,
За мою любовь к Японии которая пришла через него.
В этот траурный день я думаю о нем,
Я кланяюсь его светлой памяти пробежавшей по холмам и оврагам моей жизни
Чтобы остаться недосягаемой и незабвенной.
Дивертисмент (Грузины)
Вот как надо жить! Вот по каким улицам надо ходить! Вот как надо праздновать каждый день нашей мимолетной жизни! Вот как надо смотреть на женщин! Вот за какими столами надо сидеть! Вот сколько друзей надо иметь! Вот сколько надо иметь свободного времени! Вот город, в котором солнце ближе к тебе, чем в других городах, и кажется, счастье твое совсем где-то рядом, — Тбилиси!
Еще в детстве испытал я это впервые. Отец привез нас с мамой в Грузию в писательский Дом творчества «Сагурамо». Но сперва был ГОРОД — Тбилиси. Был сорок шестой год. Победа. Но голодная победа. В Москве у нас жизнь была стесненная, во всех смыслах. А тут... Боже ты мой, как нас принимали! Какая была еда! Какие удобные машины нас возили! Какой просторный номер был в гостинице «Тбилиси» на несравненном проспекте Руставели. Правда, отец в то время был большим начальником всесоюзного масштаба. Но ведь он и в Москве был этим самым начальником. Почему же там ничего не было, а здесь было все? Э-э, слушай! Зачем голову вопросами забивать?! Гуляем! Целый день кутить будем! Ночь тоже!
А в 60-м году были первые гастроли Товстоноговского БДТ в Тбилиси. Целый месяц! И с громовым успехом. И мне было 25 лет! ... Ах!
Были и другие гастроли, приезды. И еще, и еще...
Гостем вообще хорошо быть. В России тоже принять умеют. Такие обеды, переходящие в ужины, умеют закатывать.
Но в Тбилиси-то начинается с завтрака! Прямо сразу, с утра — вот в чем разница-то!
Ладно, это я шутки шучу. И шутки эти с горечью пополам. Потому что в последние мои приезды в Грузию — уже в отдельную от нас страну — видел я в гостинице, где жил, вперемежку с гостями годами живущих беженцев. Видел нищих стариков на все том же проспекте Руставели, чего раньше быть не могло. Видел глаза моих друзей, в которых пряталась небывалая раньше грусть. И многих уже не стало. Потому и хочется на короткое хоть время перенестись в прошлое, расслышать навсегда полюбившиеся звуки кавказского оркестра и грузинское многоголосье и под этот аккомпанемент увидеть вдруг тех, кого нету теперь, и вспомнить... смешное. Обязательно смешное хочется вспомнить.
Додо Алексидзе был и главным режиссером, и председателем Грузинского театрального общества, и профессором, и депутатом, и членом множества множеств советов, комиссий и комитетов. Дмитрий Александрович источал доброту и дружелюбие. У него за спиной было достаточно успехов, побед и достижений. Теперь (так по крайней мере казалось) он блаженствовал в роли всеобщего благодетеля и руководителя. Он был зван всюду и был председателем и тамадой везде. Рядом с ним всегда находился его заместитель по Театральному обществу актер Бадри Кобахидзе — высокий, немолодой уже красавец. Эта пара — Алексидзе, похожий на пирующего князя с картины Пиросмани, и Кобахидзе, похожий на английского лорда, — пара эта была восхитительна. Непрерывные пиры и банкеты в честь неиссякающей вереницы гостей делали Додо, можем сказать, несколько рассеянным. Просто не хватало времени углубляться в какие бы то ни было проблемы Некоторая поверхностность искупалась прирожденной интуицией и глобальным обаянием.
Алексидзе в речах горячо призывал молодежь брать пример с мастеров — больше читать, овладевать секретами профессии, целиком отдавать себя театру.
В 10 утра собрались на расширенный худсовет театра — обсуждать пьесу американского драматурга Гибсона «Сотворившая чудо». Собралась почти вся труппа — решали, принимать ли пьесу к постановке, кому ставить и кому играть. Додо Алексидзе взял слово, и все уважительно внимали ему.
Додо говорил, держа папку с пьесой в руках:
— Дорогие мои, когда я прочел эту пьесу, я с ума сошел — такой темперамент, такие характеры, такая сила в ней. И конечно, особенно потрясла главная героиня Это чудо! Как правильно называется эта пьеса — «Сотворившая чудо»! Именно так. Это превращение, оно должно восхищать нас.
— Дмитрий Александрович, вы говорите о самой девочке или об учительнице? — спросили с места.
— Э-э, какая учительница! Сама девочка! Конечно, девочка. Когда она говорит, ее слова должны обжигать! Все ее монологи, любая реплика — это блестящий выпад.
— Додо, она же немая, — шепнул Бадри, сидящий рядом за столом президиума.
— Да, она немая! — подхватил Додо, изумленно поглядев на Бадри. — Именно потому, что немая, так выразительна эта роль. Разве мы говорим только ртом? Глаза! Глаза могут сказать в сто раз больше! Она же все видит. Сказать не может, но она смотрит на этот мир и...
— Додо, она слепая, — проговорил Бадри
Алексидзе втянул носом воздух, пожевал губами и продолжал на полтона выше:
— В этом все дело! Ползучий реализм надоел уже — болтают слова, а театр — это не слова, а страсть! Пусть она немая, слепая, пусть! Так придумал американский драматург. Говорят другие, и пусть говорят... но она все слышит. И именно в этом...
— Додо, она глухая...
— Она глухая! — крикнул Алексидзе, посмотрел на папку в своей руке, а потом швырнул папку на стол. — Что за пьесу вы мне подсунули? Что такое — героиня слепая, глухая, немая Как это может быть? С ума сошли?
Как хохотал весь худсовет! И громче всех хохотал Додо Алексидзе.
Напомню, что в драме «Сотворившая чудо» женщина-врач ищет пути к сознанию слепоглухонеморожденной девушки и в результате находит с ней контакт.
Тамада! Спикер застолья! В Грузии тамада — это очень серьезно. Вообще-то каждый грузин тамада. Но бывают признанные профессионалы. Об одном из таких этот рассказ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
