class="p1">Хайд пригляделся. На дне оврага темнело скопление веток – нечто похожее на гнездо, лежанку зверя или корзину из ивовых прутьев, но такое огромное, что было ясно – потребовалось безмерное терпение и сила воли, чтобы это сплести. Исполинское гнездо лежало в густой тени древесных крон. Можно было пройти мимо и не заметить его.
Хайд тотчас узнал эту причудливую конструкцию. Она была крупнее и совсем старой, разоренной непогодой и временем, но в ней безошибочно узнавалась та самая «ведьмина колыбель», в которой нашли мертвую девочку на Цыганском откосе в Грантоне.
– Это нельзя было назвать забавами десятилетнего мальчишки, – продолжила миссис Моррисон. – Это были дьявольские забавы. Когда я застала его здесь, он просто сидел и смотрел на меня огромными невинными детскими глазами. Наверное, он и на вас точно так же смотрел. Но логово в овраге было обустроено не для детской игры. – Она вела рассказ бесстрастно, словно все чувства давным-давно выгорели в ней. – Здесь, в нашем тихом глене, он создал маленький ад. Должно быть, он переплетал прутья часами и не один день, а потом, с тем же терпением и усердием, украшал то, что получилось. Там были головы всех созданий, которые бегают, ползают, летают в этих краях. Не только головы – и другие части птиц и зверьков, разорванных в клочья живьем. Тогда я поняла, что мой мальчик – пропащая душа. Всякий раз, когда я дома пыталась заговаривать с ним об этом месте, оказывалось, что он ничего не помнит о своих отлучках, и это была чистая правда. Я разрушила то, что Хью построил в овраге, но через несколько месяцев он все восстановил. Я опять разметала его логово, потом делала это снова и снова, но всякий раз он отстраивал свой ад заново с величайшим терпением и всякий раз ничего не мог вспомнить, когда я обращалась к нему с расспросами. Пока он подрастал, я убеждала себя, что мой сынок – тот простой, безобидный мальчик Хью, которого я вижу дома, и старалась не думать о каком-то другом Хью, который порой занимает его место, лелея дурные замыслы.
– Вы потому и заподозрили, что это он убил девочку в Грантоне? – спросил Хайд. – Потому что ее нашли в «ведьминой колыбели», похожей на логово в овраге?
– Я вам еще не все рассказала об этом овраге, – проговорила миссис Моррисон, глядя на переплетение веток. – Я отослала Хью в город после того, как с одной из соседских ферм исчезла девочка. Она была двоюродной сестрой Хью, племянницей моего покойного мужа, и мой сын проводил с ней много времени, хотя был намного старше. В поисках бедняжки помогали все мужчины с нашей округи. И нашли они ее здесь. В этом овраге. Точнее сказать, ее нашел Хью, тоже принимавший участие в поисках. Девочка лежала в гнезде из веток, и казалось, что она просто заснула.
– Как на Цыганском откосе… – пробормотал Хайд. – Хью кто-нибудь заподозрил?
– Нет. – Миссис Моррисон горько усмехнулась. – В том-то и дело. Ведь это он ее нашел, да еще был так потрясен своей находкой, так убит горем, что на него никто и не подумал. Большинство были уверены, что ребенка задрал дикий зверь и что в овраге его логово. В каком-то смысле, конечно, они были правы.
– Значит, никого не привлекли к ответу? – спросил Хайд.
– Все порешили на том, что это был зверь. Как я говорила, у нас тут многие верят, что по глену до сих пор бродят волки, последние в Шотландии. И понятное дело, быстро пошли разговоры о cù dubh ifrinn — черном псе Кром Ду. Порой удобнее держать в голове суеверия, чем мысль о том, что убийца жил рядом с тобой.
– Стало быть, никто не знает правды об этом месте? О том, что делал здесь Хью?
– Только я знаю. А теперь и вы.
– Почему вы привели меня сюда?
– Чтобы дать вам успокоение. Чтобы вы не сомневались больше, что суд над Хью был справедливым.
Хайд еще раз посмотрел на колыбель – точно такая же держала его прутьями-пальцами во сне, когда челюсти демонического черного пса смыкались на призраке Мэри Пейтон. Значит, истина, которую ему давно открыла Флора Моррисон, но которую не помнил его бодрствующий разум, нашла воплощение в кошмарных снах.
Сэмюэл Портеус был прав изначально: все ответы таились в его снах о ином мире.
– Быть может, сейчас Хью стал совсем другим, – промолвила Флора Моррисон с певучим горским выговором. – Сейчас он освободился от зла, и осталась только добрая, невинная его часть.
– Сейчас? – спросил Хайд.
– Сейчас. Там, куда он отправился. В иномирье.
Эпилог
После того как Хайд окончил свой рассказ, они посидели некоторое время, глядя на волны пролива, искрившиеся в солнечном свете. Оба молчали. Наконец Стивенсон повернулся к другу.
– А как ваши припадки? – спросил он. – Не прекратились?
– Теперь они случаются гораздо реже, – отозвался Хайд. – У меня все еще бывают провалы в памяти, но теперь это вопрос пары минут, не более. Кошмары, вызванные ночными абсансами, тоже порой посещают, но опять же нечасто.
– Весьма примечательная история, – сказал Стивенсон. – Право слово, весьма. И бьюсь об заклад, вы были рады счастливой развязке.
– Еще бы, – хмыкнул Хайд. – Жаль только, что провалился их план обвинить во всех убийствах меня.
Заинтригованный Стивенсон взглянул на него с улыбкой:
– Жаль?
Хайд рассмеялся:
– Мне пришлась по душе их идея сделать мое имя вечным символом двойственности человеческой природы. Перспектива затмить славу декана Броуди раздразнила мое честолюбие.
Стивенсон пару мгновений задумчиво смотрел на друга, затем сказал:
– Пожалуй, тут я могу кое-что сделать, Эдвард…
От автора
Как всегда, я безмерно благодарен своей жене Венди за ее поддержку и за советы, которые сделали эту книгу лучше.
Хочу сказать спасибо за энтузиазм и деятельное участие моему издателю Кристине Грин, дизайнеру обложки Шону Гаррехи, а еще Брайони Фенлон, Кларе Диас и Аманде Китс из «Литтл, Браун Бук Труп». Благодарю своих литературных агентов в Великобритании и США – Эндрю Гордона и Эсмонда Нармсуорта; Алису Хоуи и сотрудников ее отдела по международному авторскому праву в агентстве ДХА; Джорджину Раффхед и Джоэла Готлера, моих агентов по кино- и телеэкранизациям.
Огромное спасибо моему литературному редактору Джейн Селли, а также Мартину Флетчеру.
Примечания
1
Борнмут – курортный город в Великобритании, в графстве Дорсет, на берегу Ла-Манша, куда шотландский писатель Роберт Льюис Стивенсон (1850–1894) переехал с семьей
