— Вы слишком многое себе позволяете, — сухо заметил молодой рыцарь, когда Уилар, закончив работу, выпрямился и убрал посох.
Уилар посмотрел на него — тем взглядом, который был хорошо известен Эльге — взглядом, который нельзя было вынести, взглядом, который бил, как черный коготь. Рыцарь не отвел глаз.
— Я не хочу, чтобы ваши упыри сожрали их, пока мы будем разговаривать с графом, — процедил чернокнижник.
«Упыри». — Это слово прогремело в ушах Эльги похоронным звоном.
Рыцарь широко улыбнулся:
— Если вы так хорошо знаете Отца, чего вам опасаться?
— Мне, — сказал Уилар, — нечего опасаться в любом случае. Но с графом буду разговаривать я, а не мои лошади.
«Упыри». — Произнесенное слово продолжало звучать в сознании Эльги, пока они пересекали внутренний двор и поднимались по великолепной парадной лестнице к залу, откуда доносились музыка и смех. Несмотря на великолепное убранство, замок был пуст, и лишь у самых дверей их встретили двое слуг с зажженными канделябрами в руках. Они распахнули двери, пропуская вперед рыцарей и гостей, и Эльга увидела ярко освещенную залу, одну половину которой занимал длинный стол, а вторая, где мраморный пол был вылизан до зеркального блеска, была пуста. Музыканты с морщинистыми и грубыми лицами, явно принадлежавшие к тои же породе существ, что и привратник, и слуги, наигрывали что-то живое и легкомысленное — но глаза их при этом были совсем невеселы. За столом сидели еще трое благородных: рыцарь и девушка, стройные, красивые, с бледной кожей и холодными глазами — в точности такие же, как те двое, что сопровождали Эльгу и Уилара. Третий — высокий, сильный мужчина лет сорока, занимавший место во главе стола, хотя был и бледен, и неестественно красив, чем-то неуловимо отличался от молодых людей, являвшихся то ли его детьми, то ли вассалами и фаворитами. Эльга не сразу смогла понять, в чем же состоит это отличие, но то, что оно есть, она почувствовала совершенно ясно с первой же секунды. Мужчина во главе стола казался завершенным, обладающим какой-то внутренней целостностью, отсутствовавшей у молодых людей, и — в неизмеримо большей степени — у замкoвыx слуг. Кроме того, в нем как будто бы, помимо смерти, было немного жизни — так же как в Уиларе была жизнь и немного смерти; в самой Эльге, как она вдруг поняла, была только жизнь, а в молодых людях составлявших свиту Йонгана Шабреза, равно как и в замковых слугах, которых Уилар назвал упырями, — только смерть.
— Мы привели их, Отец, — своим чарующим музыкальным голосом произнес юноша. Он стоял справа и чуть позади Эльги, его более рослый собрат занимал такое же положение относительно Уилара. В такой расстановке вроде бы не было ничего угрожающего, но Эльге стало нехорошо при мысли о том, что один из этих стоит у нее за спиной — и неизвестно ведь еще, чем все закончится! Она ощущала скрытое напряжение и в Уиларе — чернокнижник казался похожим на туго сжатую пружину, в любой момент готовую распрямиться. Вместе с тем было ясно, что в случае конфликта ничего хорошего их не ждет. Эльгу отправят на тот свет мимоходом, даже не заметив; Уилар, бесспорно, великолепный боец, но и обитатели замка — отнюдь не обычные люди, и неизвестно еще, кто выйдет из схватки победителем даже один на один — а их тут четверо. Четверо — включая девушку, но исключая самого хозяина замка, графа Йонгана Шабреза, медленно встававшего из-за стола в те мучительные секунды, когда в голове Эльги метались все эти мысли — исключая, потому что он казался Эльге куда опаснее и сильнее, чем все четверо его фаворитов, вместе взятые.
Отодвинув кресло, Йонган Шабрез встал и широко развел руки в стороны. Музыка стихла, порыв холодного ветра ожег Эльгу, тени сдвинулись с места, и сама комната мгновенно изменилась — теперь она не казалась столь хорошо освещенной, в углах пряталась тьма, в воздухе — разлит призрачный, ничего не освещающий, свет, музыканты показались Эльге стаей мертвецов, ожидающих лишь приказа хозяина для того, чтобы броситься на чужаков, а молодые люди — ледяными статуями. Глаза юноши и девушки, сидевших за столом, сияли, как холодные зимние звезды. Улыбка девушки была невинной и жуткой одновременно…
Тени протянулись от Шабреза к Уилару и от Уилара — к хозяину замка; тени столкнулись, смешались и разошлись. Вернулись огни и звуки музыки. Разведенные руки Шабреза стали всего лишь знаком приветствия и расположения.
— Приветствую графа Йонгана Шабреза, бессмертного чародея из Древа Летучей Мыши! — громко произнес Уилар Бергон.
— Рад видеть в своем скромном жилище людей, не чуждых Искусству, в эти времена упадка и обмирщения цивилизации, — промолвил в ответ граф. Его голос содержал в себе силу, но не такую, как у молодого рыцаря: тот демонстрировал силу и пользовался ею, а граф — пытался ее скрыть. — Вам известно мое имя, но мне неизвестны ваши.
— Меня зовут Уилар Бергон, а это — моя дочь Эльга.
Йонган кивнул и показал на свободные места за столом.
— Располагайтесь, где вам удобно. Случайно ли вы посетили мои замок или у вас есть какая-то причина, на то время, пока вы пробудете здесь в качестве моих гостей, вы будете в полной безопасности.
Где-то на границе восприятия Эльга то ли почувствовала, то ли услышала легчайший вздох, пролетевший по залу. Конечно, может быть, ей и показалось, но молодые люди были разочарованы — хотя и постарались это скрыть.
Воспользовавшись приглашением, Уилар подошел к столу и сел. Поскольку он больше не напоминал сжавшуюся стальную пружину, Эльга сделала вывод, что буря миновала и данные им гарантии безопасности вовсе не липовые, а самые настоящие.
— О вашем гостеприимстве мне рассказал Мэзгрим ан Хъет, и он очень высоко отзывался о вас. — Уилар выдержал короткую паузу — ровно такую, чтобы хозяева успели переварить комплимент — после чего продолжил: — Правда, теперь Мэзгрим мертв…
— Что с ним случилось? — вежливо поинтересовался граф.
— Вы слышали об общем сборе на Лайфеклике?
— Ммм… Признаться, нет. Мы живем в такой глуши… — Граф с сожалением развел руками. — Наверное, нас попросту забыли пригласить…
Все заулыбались, услышав эту шутку.
Уилар в двух словах рассказал о том, что произошло в замке Джельсальтар. Граф иногда кивал — с явно преувеличенным сочувствием, а «Дети» улыбались с легкой иронией. Никого из них на самом деле, конечно, резня на Лайфеклике не взволновала.
— Но кроме Мэзгрима, — закончил Уилар свою речь, — у нас с вами есть еще один общий знакомый.
— Кто же? — все тем же любезным светским тоном осведомился Йонган.
— Тот, кто собирал здесь свой облик семьсот лет тому назад. — Слова Уилара падали, как камни. Он, не отводя взгляда, смотрел графу в глаза. — Тот, кому вы показали путь в храм и на кого затем устроили охоту… охоту, прекратившуюся только тогда, когда вы потеряли свою сестру и половину Семьи. Тот, кто убил одного из Хозяев Азагалхада и занял его место и кто до сих пор правит в мире демонов… и во многих других мирах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
