-Где мы? – спросил он, зябко передёрнув плечами.
-Оглядевшись, увидел на столе пышущий жаром самовар, пару чашек тонкого фарфора, тарелку с нарезанным хлебом, в печи стоял чугунок, от которого исходил изумительный аромат. Сразу же захотелось есть. Хозяйки нигде не было.
-Садись за стол, - скомандовал я, - давай сначала позавтракаем, а вопросы задавать потом будешь.
Анатолий с сомнением всё же устроился на табурете. Я достал чугунок и разложил по тарелкам аппетитную гречневую кашу. Позавтракав, убрали за собой посуду, и начали собираться в дорогу. Взяв свой сидор, заметил, что тот заметно потяжелел. Заглянув в него, увидел каравай хлеба и шмат сала, завёрнутый в чистую тряпицу.
-Ну, всё, пошли, - застёгивая шинель, я направился к выходу.
Следовало бы попрощаться с хозяйкой, но той нигде не было. На улице светило яркое солнце, было морозно, но холод не чувствовался. Отойдя от избушки метров на сто, оглянулся и увидел у двери женскую фигуру. Это была Марья Ивановна. Заметив, что я смотрю на неё, помахала нам рукой на прощанье. Я ответил ей тем же.
-Ты что? – удивился Анатолий оглядываясь.
-Да вот, попрощался с хозяйкой.
-С какой хозяйкой? – удивился мой друг, - посмотри, там никого нет.
Действительно, я ничего не увидел, ни избушки, ни тем более её хозяйки. Кругом вздымались высокие ели, припорошенные снегом. Как говорится, приплыли. Ничего не понимаю.
Анатолий тем временем ушёл вперёд. Пришлось догонять его. Я не мог понять, как человек, ещё вчера бывший на грани жизни и смерти, сегодня бодро шагал по лесу. Чудеса, да и только! Вскоре мы вышли на наезженную дорогу. За нами сомкнулись деревья, скрыв из вида тропинку, по которой мы только что выбрались из леса.
За спиной послышался гул мотора. Анатолий хотел остаться на дороге посмотреть, кто там едет. Не скажу, что меня не разбирало любопытство, но голос разума пересилил.
-За мной, - схватив друга за руку, потащил того к видневшимся неподалёку кустам. Слабая, но хоть какая-то защита. Не учёл я одного, наши следы отчётливо проступали на снеге. Авось, пронесёт! Укрывшись за кустами, кое-как замаскировались, и стали наблюдать за дорогой. Вовремя нам удалось ускользнуть. Из-за поворота показалась колонна грузовиков и те явно были не советского производства. Впереди двигался бронетранспортёр, известный под названием «Ганомаг». Подобный транспорт использовался для перевозки пехотинцев и тяжелого вооружения - минометов, крупнокалиберных пулеметов, орудий, огнеметов и ракетных пусковых установок. За ним следовал легковой «Опель» чёрного цвета, в котором, кроме водителя, на заднем сиденье виднелись фигуры двух офицеров. Замыкали эту небольшую колонну два грузовика с кузовами, закрытыми тентами. В одном из грузовиков находились какие-то ящики, во втором я заметил с десяток солдат, сидевших на скамейках, расположенных вдоль бортов. Колонна двигалась быстро, и поэтому никто не обратил внимания на цепочку следов, тянувшихся в сторону поля и заканчивавшихся как раз у серых, низкорослых кустов, за которыми замерли наши полуживые тела. Толик попытался зачем-то встать и рвался в бой. Пришлось того слегка пристукнуть для блага дела. Очнувшись, он покрутил в удивлении головой и, не говоря ни слова, врезал мне точно между глаз. Такого я от него не ожидал. Вот и спасай после этого некоторых несознательных товарищей. Подождав, когда весёлые искры перестанут кружиться перед глазами, сердито спросил, какого рожна Анатолий меня ударил.
-Ты не дал мне расправиться с врагом, ты, ты… - от возмущения он не знал, что и сказать, - ты - ренегат, вот ты кто!
От удивления у меня глаза полезли на лоб. Не долечили, видно, человека.
-Представь, как бы ты с пустыми руками бросился на один бронетранспортёр, два грузовика и легковушку в придачу.
Анатолий на миг задумался:
-Всё равно мы должны были попытаться.
-Ладно, народный мститель, вставай, пошли.
-Куда пошли? Судя по твоему поведению, ты сдаваться надумал.
На этот раз не выдержал я, и врезал по его наглой физиономии:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-Думай, что говоришь.
Анатолий, потерев скулу, бросился на меня, повалив в снег.
-Ты, предатель! – и занёс кулак у меня над головой, намереваясь нанести сокрушительный удар.
Мне удалось скинуть разбушевавшегося друга и, перекатившись в сторону, встать на ноги, заняв оборонительную позицию. Тут меня ждал ещё один сюрприз. Толя, понурившись, опустил руки, угрюмо уставился на меня и пробурчал сквозь зубы:
-Извини, не знаю, что на меня нашло. Наверное, ты прав и нам следует идти, но вот в какую сторону?
-Ладно, проехали.
-Куда поехали? – удивился Толя.
-Не обращай внимания. Просто пошли.
Стараясь держаться ближе к лесу, чтобы в случае опасности там можно было скрыться, мы двинулись вслед ушедшей автоколонны. Минут через двадцать ходьбы перед нами открылась панорама города, расстилавшегося в туманной дымке.
-Слушай, Толик, нам бы пробраться туда, – указав на ближайшие дома, я начал спускаться с пригорка, - возможно, в городе узнаем, где находятся наши части.
Анатолий медленно, словно нехотя, последовал за мной.
-Что-то мне худо, - успел сказать он и начал обседать на землю
-Подожди, Толян, подожди.
Оттащив того с дороги, скинул свою шинель, бросил её на землю и положил туда Анатолия.
-Я сейчас. Ты только никуда не уходи,
Оглядевшись, заметил женскую фигуру во дворе одного из домов. Размахивая руками, бросился к ней.
-Подождите, ради бога, подождите.
Женщина замерла, с удивлением разглядывая мою растрёпанную фигуру.
-Кто вы такой? – спросила она, осторожно оглядываясь по сторонам. – В городе немцы. Пригнитесь и перестаньте размахивать руками. Да что же это такое? Почему мне так не везёт?
-Мать, - обратился я к ней.
-Какая я тебе мать. Глаза разуй.
Действительно в закутанной женщине трудно было признать девушку не более двадцати лет от роду.
-Ну, что там у тебя?
-Понимаете, у меня там друг, плохо ему. Вы не могли бы помочь.
-Что-то никого не видно, - вглядываясь в дорогу, поинтересовалась девушка.
-Да нет, он там, я его на свою шинель уложил. Так вы поможете?
-Ладно, жди. Сейчас за санками схожу.
Вскоре девушка вернулась с санками, на которые погрузили Анатолия.
-Вы везите санки, а я буду заметать дорогу, - распорядилась девушка.
Мы внесли бесчувственное тело в небольшую комнату.
-Сюда, на кровать. Сначала разденьте его, а я пока к соседке сбегаю. Она фельдшером до войны работала.
Через несколько минут появилась пожилая женщина с саквояжем в руках
-И где наш больной?
-Я успел раздеть Толю до нижнего белья, засунув форму под кровать.
-Вот сюда, пожалуйста, - откинув одеяло, я пригласил осмотреть друга.
-Так, так, - женщина раскрыла саквояж, достала фонендоскоп и, задрав рубашку, принялась прослушивать Толю.
-Всё ясно. Сильнейшая простуда. Валь, - обратилась она к девушке, - нагрей воды, а я пока укольчик сделаю. Где же вам так удалось простыть? Не было бы воспаления лёгких. Будем надеяться на лучшее. Ого, а это что? – удивилась докторша, увидев шрам на груди. – Совсем свежий. Вашего друга ранило? Как давно?
-Вчера вечером, - ответил не подумав.
-Вчера?- переспросили меня, - не может такого быть. Шраму, по крайней мере, месяц. Заживал он трудно и долго, а вы мне говорите вчера.
Меня спасла Валентина, появившаяся с чайником.
-Тётя Глаша, вот, готово, - и протянула кипяток.
-Хорошо, поставь на табурет. Дай тряпку. Надо бы грудь ему протереть. Посмотрим, что там с раной. Помоги, - это уже ко мне, - рубашку снять.
Стянув нижнюю рубашку, я бросил её на пол. Валентина между тем вытащила из-подформу и стала связывать их в узел.
-Надо спрятать, - пояснила она и вышла.
Между тем Глафира сделала укол, растворила в кипятке какой-то порошок, и нам с трудом удалось влить раствор в рот Анатолию. Тот на минуту приоткрыл глаза, мутным взглядом обвёл комнату, и вновь потерял сознание.
