— Боже мой, когда это было? Ты ещё обвини меня в том, что я, вообще, осталась жива!
— Но с той поры ты всё никак не успокоишься! Я и так выбрал тебя, Энрика! Я выбрал, мать твою, тебя, а не его! Я был с тобой постоянно!
— А кто тебя просил об этом? Я никогда не требовала от тебя находиться с нами постоянно, это был твой выбор спрятаться за нами, а не встретиться лицом к лицу с Каваном! Пошёл ты, Слэйн!
— Ты, — Слэйн выставляет палец вперёд, указывая на жену, — напросилась. Я долго терпел твои выходки. Я мирился с ними.
Теперь я не буду таким, как раньше.
Я прикрываю глаза и качаю головой. Чёрт. Он не должен был это говорить.
— А ты уже не тот, каким был раньше, Слэйн. Удивительно, что ситуация повторилась, а вы как были слепыми баранами, так и остались. Вы ни на грамм не поумнели. Вместо того чтобы сплотиться против тех, кто причиняет боль вашим любимым, вы отошли в сторону. С меня хватит! Всё кончено, Слэйн. Всё кончено.
— Что? — шепчет Слэйн.
— Энрика, ты…
— Хватит. Вы оба разрушили всё. Вы не поняли, что ваша дружба тоже стоит усилий. Вы не поняли, насколько вы важны друг для друга. Вы упрямо продолжаете отрицать очевидное, и если у вас всё плохо, то и у нас! Боже мой, почему вы такие? Как так можно?
Почему вы не цените тех, кто вас любит, а причиняете им боль своими поступками? Почему вам важны ваши страхи, а не мы?
И с меня достаточно! Я больше не буду помогать вам и сдерживать вас. Я устала. Я больше не собираюсь наблюдать за тем, как вы уничтожаете друг друга и нас всех заодно. А ты, — Энрика сквозь боль улыбается Дарине, — молодец.
Энрика кладёт ладонь на её плечо, а затем резко ударяет Дарину кулаком в нос.
— Сука! — орёт Дарина.
— Мой удар улучшился, а вот твой нос стал намного слабее. Я от тебя ухожу, Слэйн, вместе со своей дочерью. Она никогда не узнает, насколько её отец и крёстный обесценили всё вокруг себя.
С этого момента вы окончательно всё потеряли, — Энрика разворачивается и выходит из кафе.
Чёрт.
Глава 48
Каван
Две недели спустя…
Сказать, что я в полной заднице, это ничего не сказать. Если после ухода Энрики, мы со Слэйном просто напились до беспамятства, чтобы не чувствовать боли, то похмелье принесло нам кучу дерьма. Энрика с дочерью исчезла. Она собрала вещи и уехала. Таллия тоже испарилась, а вот Ал отказывается общаться с кем-то из нас. Точнее, со мной. Помимо этого, Слэйн нашёл в тумбочке Энрики образец заявления на развод и сошёл с ума.
Понимаю, что я виноват. Я настолько был одержим собственными страхами и обидой, что даже не заметил, как разрушил будущее нескольких людей. Слэйн окончательно перестал со мной разговаривать пять дней назад. Теперь он тоже винит меня во всём, но Энрика была права — мы виноваты оба. Я заслужил всё, что со мной произошло. И конечно же, я решил сам разобраться во всём, что узнал.
Я закрыл клуб и грозился чуть ли не смертью каждой, если они не расскажут мне всё так, как было на самом деле. Но я пообещал те же деньги, что и Энрика, если мне скажут правду. Вот тогда девушки начали говорить. Всё было так, как я и услышал. Энрика шепнула одной из девушек, что хорошо заплатит, если они придумают себе проблемы в жизни и заставят меня помочь им, чтобы я был отвлечён от семейной жизни Энрики и Слэйна. Как оказалось, пытались чуть ли не все, но я просто не слушал их. А вот одну услышал. Девочки рассказали, что Таллия иногда танцевала по ночам, практикуясь, и даже просила научить её двигаться более сексуально. Она готовилась, чтобы соблазнить меня. Потом я просмотрел записи с камер видеонаблюдения в клубе, и увидел, как Таллия забирает мой мобильный со стола, прячет его под поднос и быстро исчезает, пока я общаюсь с одной из девочек. По словам других официанток, Таллия очень хотела обслужить меня, обуславливая своё желание тем, что ей просто интересно увидеть кто я такой. И она увидела.
Я проверил всё, что смог вытащить из досье Таллии и увидел, что она не врала о своей жизни. У неё, и правда, она была дерьмовой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но сам факт того, что она подстроила нашу встречу, согласилась быть приманкой и привлечь моё внимание, убивал несколько дней.
Я перестал нормально спать. Я ненавидел Таллию и этот аромат, который витал в её комнате. Я ненавидел себя за то, что был таким жалким. И я продолжал любить её. Да… любовь никуда не делась.
Пусть мне и было больно, но я простил её. Я простил её ещё гораздо раньше. Думаю, что я простил её в тот день в кафе, когда она рассказала правду обо всём. Я простил её, и злость моя вызвана лишь тем, что я не могу найти её, чтобы сказать ей об этом.
Я пытался отследить передвижение по её мобильному, но он был отключён и находился среди кустов. Я даже ездил в тот город, где родилась Таллия, и проник в дом её матери, пока той не было дома.
Никаких следов того, что Таллия была здесь, я не обнаружил.
Несколько раз я ходил к её другу. Требовал, орал, угрожал, и даже приставил к его виску пистолет, но всегда получал один и тот же ответ: «Не знаю и не хочу знать. Она сделала правильно. Ты её недостоин». В общем, третья неделя моего одиночества без Таллии превратилась в моё личное сумасшествие.
— Каван.
Поднимаю голову от документов.
— Привет, Киф. Есть какие-нибудь новости? Об Энрике?
О Таллии? О ком-то из них? — подавленно спрашиваю я, подписывая бумаги.
— Нет, ничего. Вообще, ничего. Никаких изменений. Я не могу найти ни одну, ни вторую. Дейзи плачет постоянно, пишет на мобильный Энрике, но он отключён. Она сводит меня с ума, и я…
В этом всём я подумал, что готов терпеть истерики Дейзи всю свою жизнь, но не проходить через этот ад, что вы.
— Женись на ней, Киф, — печально улыбаюсь я.
— Ты рехнулся? Она шлюха.
— Бывшая шлюха.
— Она наркоманка.
— Бывшая и не по своей воле.
— Она…
— Киф, послушай, не важно, какое было у неё прошлое, важно, какое ты можешь подарить вам обоим будущее. Не важно, сколько раз она врала тебе, а ты ей. Важно, что сейчас, в эту минуту, вы вместе. Важно, что она никогда не бросала тебя в трудной ситуации.
Важно, что она убила ради тебя. Важно, что она тебя любит. Поверь мне, Киф, потерять так просто, а найти и сохранить куда сложнее.
Поэтому женись на ней. Не ставь свои страхи на первое место.
Оставь свои чувства, и плевать, что о вас скажут. Плевать, потому что люди всегда будут болтать, но вы будете вместе. Я жалею о том, что так долго тянул со своим признанием. Жалею, что не сказал вовремя Таллии о том, что не осужу её ни за что. Жалею, что вовремя не взял в себя в руки и позволил своему эгоизму поглотить меня. Это всё такое пустое, Киф. А сейчас болит сердце. Боль везде. И в голове, и в груди, и в воздухе. Боль от потери ценного и любимого человека, который даже при жутких обстоятельствах всегда защищал меня.
Поэтому не упусти свой шанс.
— Каван, я не знаю, что сказать.
— Ничего. Когда-нибудь я найду Таллию, но боюсь, что тогда она уже будет счастлива с другим. Я постоянно прокручиваю слова Энрики в своей голове, и мне жутко стыдно за своё поведение перед ней. Я понимаю, почему она так поступила. Я лез в их семью, а когда Слэйн решил влезть в мои отношения с Таллией, то я сразу же воспринял его в штыки. Хотя сам постоянно делал то же самое.
Таллия говорила мне, что я неправильно отношусь к людям. Требую от них того, чего не готов дать сам. И я всё потерял. Слэйн всё потерял. Энрика собирается развестись с ним.
— Я слышал. Слэйн показал мне документы, но пока мы не нашли подтверждение этому. Энрика официально не подала на развод.
— Но она может. И что будет тогда? Слэйн начнёт воевать с ней за опеку над дочерью? Понимаешь, я разрушил их семью. Я разрушил всё, Киф.
— Каван, не изводи себя. Энрика и Слэйн взрослые люди, и Слэйн сейчас в таком же паршивом состоянии, так же винит себя и ищет свою жену и дочь. Он не хочет их терять.
