Поиски Грааля не раз становились сюжетом художественных произведений и даже детективов. В романе Умберто Эко «Баудолино» (2000) герой, устав от бесплодных поисков реликвии, выдал за нее деревянную чашку своего отца-крестьянина. Боевик Стивена Спилберга «Индиана Джонс и последний крестовый поход» (1989) соединил все представления масс-культуры о Граале — затерянный в пустыне храм, хранители-крестоносцы и злобные нацисты, охотящиеся за реликвией. В фильме Терри Гиллиама «Король-Рыбак» (1991) герои ищут Грааль в современном Нью-Йорке — и находят спортивный кубок, который ничуть не хуже исцеляет тех, кто в него верит. Сравнительно недавно появился детектив британской писательницы Кейт Мосс (не путать с топ-моделью) «Лабиринт» (2005), две героини которого, разделенные столетиями, ищут Грааль в Пиренейских горах и выясняют, что реликвия представляет собой египетский папирус с записанным в нем секретом долголетия.
В старинной и современной литературе в контекст поисков небесной чаши вплетаются немало любопытных побочных сюжетов. Один из них — судьба сестры Персеваля Диндрейны, давшая материал для одной из «Королевских идиллий» Теннисона. В романе «Перлесво» именно ей вместе с тремя рыцарями доверено отвезти Грааль в Саррас, где святыня должна остаться навечно. По пути они попадают в некий замок, хозяйка которого, больная проказой, заставляет всех проезжающих мимо женщин отдавать ей немного крови для лечения болезни. Охваченная жертвенным порывом Диндрейна отдает даме столько крови, что та выздоравливает, а несчастная девушка умирает. Здесь еще раз подчеркивается связь Грааля с кровью и шире — с жизненной силой. Недаром в том же тексте чаша описана как «кораллово-красная и трепещущая, подобно живой плоти». Не исключено, что изначально хранитель Грааля не только получал от реликвии силы, но и подпитывал ее собственной кровью — или чужой, как это описано в том же «Перлесво».
Итак, у Грааля, при всей его таинственности, вырисовывается целый ряд общепризнанных свойств: питающая и исцеляющая сила, чашеобразность, связь с влагой, кровью и плодородием. Нетрудно увидеть, что все эти признаки ассоциируются с женским началом; хотя уже в кельтской традиции хозяином волшебной чаши (котла) почти всегда выступает мужчина, женщина неизменно находится рядом. Более того — только женщина может без вреда для себя касаться реликвии и нести ее в торжественных процессиях, как это делает «исполненная радости» Репанс де Шой. Еще в конце XIX века под влиянием теорий Фрейда Джесси Уэстон и другие исследователи рассматривали Грааль как атрибут древней богини плодородия, символ ее всепорождающего чрева. В этом контексте рыцарь с его копьем и мечом символизирует небесного или солнечного бога, брак которого с богиней (в свою очередь, воплощающей «нижнюю» стихию, хтоническую или водную) обеспечивает миру жизнь и процветание.
В кельтской мифологии «мужскую» сторону этой пары представляет бог Луг-Ллеу, разные ипостаси которого воплощают Ланселот, Гавейн и другие рыцари — искатели Грааля. «Женская» сторона — богиня Дану (Дон), она же Ану. В свою очередь, имя Дану, которая считалась матерью богов, связано с индоевропейским названием воды — «дон» или «дан», — сохранившимся в именах таких рек, как Дон, Днепр, Дунай. Солнечный бог является ее сыном, братом, мужем, а иногда и всем сразу. Третьим лишним в этой паре оказывается «темный» бог подземного царства, отец богини или ее незадачливый первый муж, низвергнутый «светлым» соперником. Следы этой коллизии видны чуть ли не в каждой кельтской легенде, и она же формирует историю Грааля в ее первоначальном виде: солнечный герой похищает (освобождает) из подземного царства саму богиню или символизирующую ее чашу, чтобы вернуть плодородие Опустошенной земле.
Любопытный отголосок этой истории содержится в провансальском романе «Джауфре» (Jaufré), написанном около 1210 года. В нем молодой рыцарь Артура Джауфре (возможно, то же лицо, что оруженосец Гирфлет) отправился в путь, чтобы отомстить воину Толату, оскорбившему королеву Гвиневеру. В чудесном саду замка Монбрюн он видит шествие красавицы Брюнизанды и ее слуг, которые горько плачут и стонут, но стоит юноше спросить о причине этого, как его начинают избивать. После долгих усилий он узнает, что отец Брюнизанды, король Мелиан, ранен тем же Толатом, из-за чего на девушку и на весь ее край пало проклятие. Джауфре побеждает злодея в поединке, после чего король выздоравливает, проклятие теряет силу, а бывшая Несмеяна выходит замуж за своего избавителя. Увиденная героем процессия знакома нам по другим произведениям, но место Грааля там занимает сама Брюнизанда, имя которой восходит к прозвищу кельтской богини-матери, означающему «белогрудая» (так же переводится имя валлийской Бранвен). Память об этой богине долгое время жила в Окситании, где древние римские дороги называли «дорогами Брюнизанды»; видимо, ей, как и греческой Гекате, посвящались перекрестки — популярные места встречи реального мира с потусторонним.
Христианское влияние усложнило легенду о Граале, дополнив ее мотивом духовного поиска и постижения Бога, для которого необходимы не только сила и смелость, но и целомудрие. Если прежде главную роль в разыскании чаши, по-видимому, играли «солнечные» братья Гавейн-Гвальхмаи и Гвальхавед (имя которого позже досталось Галахаду), то теперь на первый план выступил новый герой Персеваль, хотя его имя — «рази долину», — идеально соответствует древнему сюжету божественного брака. Предание о Граале еще больше усложнилось, когда к его языческой и христианской составляющей добавилась третья, гностическая, с ее причудливой символикой и навязчивым соблюдением тайны.
А какую же роль во всем этом играет король Артур? Ответ прост — никакой. В романах о Граале он в лучшем случае благословляет рыцарей на поиск и благоговейно наблюдает мимолетные явления реликвии. Подобно тому, как в круг артуровских легенд оказались втянуты разные сюжеты и персонажи, сам Артур в какой-то момент вписался в круг древней легенды Грааля, но в жизни реального «военного предводителя» этот мифический артефакт не играл и не мог играть никакой роли. Искателям «таинственного», желающим хоть как-то сопрягать свои устремления с реальностью, пора смириться с тем, что граалевская эпопея рыцарей Круглого Стола — всего лишь красивая сказка.
Тем не менее поиски «настоящей» чаши Грааля не прекращаются до сих пор. Самый серьезный претендент на это звание — старинный потир, хранящийся в кафедральном соборе Валенсии (Испания). По легенде, еще в 258 году, во время очередных гонений на христиан, святой Лаврентий увез чашу Тайной вечери из Рима и спрятал ее в своем родном городе Уэска (Оска) в Испании, где она хранилась до арабского завоевания. Потом чаша несколько веков пребывала в арагонском монастыре Сан-Хуан де ла Пенья, а с 1416 года находится в Валенсии. Много раз ее приходилось прятать от завоевателей, но чаша уцелела и сегодня является одной из главных христианских реликвий Испании. В 2006 году папа Бенедикт XVI использовал «святую чашу» при совершении мессы, назвав ее «самым прославленным сосудом в мире».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
