— Вторая дверь направо, — рыкнул Кощей и показал на длинный коридор за спиной животного.
Басанов присвистнул, даже навскидку длина коридора превышала размеры павильона раз в пять, и это не считая еще с полдесятка дверей и дверок в стенах привратницкой. Стараясь не выдавать удивления, он обошел мохнатого сторожа, толкнул названную дверь и оказался нос к носу с товарищем Борейшей.
Бывший борец за свободу невесть от чего и радетель прочих революционных традиций выглядел вполне прилично и совсем не напоминал того полупьяного бомжа, с которым Никите пришлось повстречаться в мае. Одетый в ручной вязки пушистый свитер и слегка потертые джинсы, с аккуратно подстриженной шкиперской бородкой, он больше напоминал интеллигента-шестидесятника, какими их изображали в фильмах и телепередачах.
Почти не обращая внимания на Никиту, этот псевдореволюционер кинулся к Кощею и, размахивая листком исчерканной бумаги, завопил:
— Я все-таки перевел! Моя теория оказалась правильной!
От пронзительного крика что-то шебуршнулось за уставленным старинными книгами шкафом, за окном заухало, а в дверь настороженно сунулась давешняя выдра. Лесной Хозяин досадливо повел бровями, и тотчас наступила тишина. Взяв из рук экс-бомжа бумагу, он внимательно всмотрелся в каракули.
— Так, так... А разве можно трактовать понятие, — Кощей произнес несколько булькающих звуков, — как лысый холм посреди тундрового болота?
— Вот именно! — радостно сотряс воздух Борейша. — Не болото на голом холме и не ягодная кочка в трясине. В принципе, — он сбавил тон, перейдя на деловую беседу, — все это — всего лишь теория. Не существовало в Биармни письменности, был разговорный язык для общения, но не более. Это как у многих северных народов. Если карелы вывернулись и перешли на финское правописание, то биармский говор так и оставался устным языком. Так гласит официальная наука. И как следствие — с исчезновением этого национального образования исчез и разговорный язык. Конечно, остались кое-где слова и понятия с неясной этимологией, но никто в этом направлении работы не вел — все шло вразрез с официальной теорией. А у меня в руках первый текст умершего устного языка. Это как минимум Нобелевская премия! Вот смотрите...
— Погоди. Сядь, — остудил научный пыл лесной владыка. — Успеем разобраться, но чуть позднее. У меня есть еще один первоисточник, и о нем сейчас пойдет речь.
Со стремительностью торпеды дипломированный лингвист переместился на трехногий стул. Кощей, не торопясь, сел напротив. Глядя на стоящий сбоку такой же трехногий стул, Никита только сейчас удивился, и удивился не встрече с Борейшей, а тому, что в хозяйстве у Лесного Хозяина вся мебель трехногая, но не падает, как положено в соответствии с различными физическими и бытовыми законами. Словно так и надо.
Осторожно присев на кажущийся хрупким и неустойчивым стул, Басанов постарался сосредоточиться. Явление Борейши в статусе ученого-лингвиста сбивало с толку. Он помнил этого человека в другом обличье — пьяного, грязного, вонючего бомжа, способного только на фарс, и не больше. А тут? Вполне приличный на вид человек, ну, немного одержимый какими-то идеями, приставлен к своей науке. Да и на внешний вид нормален. Цвет лица, упитанность, ухоженность, какой может добиться одинокий человек, постоянно уделяющий себе какое-то время. Сразу видно — не пьет человек и ведет здоровый образ жизни. К тому же чувствуется, что доволен пребыванием в Кощеевой власти и — что самое главное — не потерял за годы бомжевания и бичевания ни остроты ума, ни памяти, ни характера. Именно таким и представлял себе Басанов Борейшу по рассказам о прошлой жизни удачливого ученого-лингвиста.
Как всегда, Кощей угадал, как использовать внезапно появляющихся помощников. И как это ему удается? От восхищенно-вопросительных мыслей отвлек рыкающий голос.
— Объясни мне. Как ты можешь озвучить знаки, которых никогда не знал? Почему ты считаешь, что это, к примеру, не додольская буквица или еще что-нибудь другое?
Вопрос Лесного Хозяина Борейшу врасплох не застал. Высокопарно надувшись, он ткнул пальцем в берестяной свиток, лежавший на столе:
— Как и это. Я сумел расположить знаки по звуковому и смысловому значению, вывел в таблицу, а дальше дело пошло проще. Мне, можно сказать, повезло, что за основу я взял принципы местных языковых групп раннего периода. Слава богу, что это моя специализация. Если бы что-нибудь восточное или более древнее, то пришлось бы еще покорячиться, а так... При возможностях такой аппаратуры, — он махнул рукой в сторону стоящего на отдельном столике ноутбука, — и имеющихся первоисточников... Ну загляденье! Что ни книга, то раритет. С такой библиотекой плюс моя метода можно больших дел наворотить. Прорыв в лингвистике!
— Все. — Кощей предупредительно выставил ладонь. — На эту тему потом поговорим, когда время будет. Сейчас речь о другом пойдет. Ты слышал о «Летописи Кощунников» или, как ее называют, Кощунниковой книге?
Насладившись недоуменным выражением экс-бомжа, он щелкнул костяшками пальцев, и из привратницкой появился Рудольф. Торжественно неся на вытянутых лапах знакомый фолиант, оборотень все-таки настороженно зыркал желтыми глазами по сторонам, за его спиной замаячили две женщины-Росомахи. С повадкой профессиональных телохранителей лесные нечестивицы выскользнули из-за спины человека-волка и, не обращая внимания на присутствие Лесного Хозяина, буквально просканировали каждый сантиметр помещения. Только после этого книгу внесли в комнату.
Нетерпеливый Борейша подался было вперед, чтобы рассмотреть покоящуюся на лапах книгу, но, наткнувшись на провокационно невозмутимые лица Росомах, обмяк и сел на стул. Уловив разрешающий взгляд Кощея, Рудольф осторожно водрузил принесенное сокровище на стол и вежливо отступил назад. Росомахи, видимо посчитав свою миссию исполненной, бесшумно выскользнули в коридор. Кощей с иронией посмотрел на весьма удивленного ученого и подвинул фолиант к нему.
— Вот теперь можешь посмотреть. Но руками не трогать, пока не разберешь текст, что вытиснен на обложке, — добродушно пророкотал Лесной Хозяин. — Это не простой букварь, а настоящая книга кощунников. Единственный в своем роде памятник народного творчества. Знать бы, какого народа. Даже я о нем только слышал, и то лишь отдельные слухи и домыслы, пришедшие через черт знает какие руки. По моему разумению, надписи сделаны на разновидности прасанскрита, но это только предположение. И еще. Книга непростая, в ней столько магии, что я сам не представляю всей ее мощи. Так что работать с ней только в моем или Яги присутствии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
