И получили уже понтонеры задачу наводить переправу: строительство моста Дружбы от советского Термеза к афганскому городу-складу Хайратону только началось, пограничные катера для переброски армии были каплей в море, и два берега сцепляли металлическими звеньями понтонов. Вот тут-то и узнали армейцы, что имеет Амударья и другие названия - Джейхун, то есть "бесноватая", а также "место крови" (джей - место, хун - кровь). Да только что нам символы, когда задача поставлена, а мы все сплошь - атеисты? И хотя Аму раз за разом размывала песок в местах сцепления моста с берегом, понтонеры тут же принимались за работу снова. В конечном итоге выручил местный опыт приписников: по их совету берега укрепили камышом, и мост лег надежно и прочно.
Успокоились на время и оставшиеся зимовать в водах реки утки да гуси, а на притаившийся лагерь в ожидании смотрели лишь палатки командного пункта опергруппы Генштаба да издали темная голова Орлиной сопки - самой жаркой точки в Советском Союзе, отмечавшей два года назад температуру свыше 73 градусов. Жаркое место. Впрочем, символы в самом деле здесь ни при чем...
Менее интенсивно, вторым эшелоном - это если вдруг потребуется, готовилась мотострелковая дивизия в Кушке. У нее не предвиделось особых сложностей: путь до Герата и Шинданда предстоял по отличной равнинной трассе. Ни хребтов, ни перевалов - прогулка35.
А вот на аэродромах подскока среднеазиатского узла маялась неизвестностью десантная дивизия полковника Рябченко. Кончались прихваченные с собой сухпайки, солдаты ходили небритые, невыспавшиеся, нервные - ну куда таких вести в бой? И комдив в конце концов вышел на связь с командующим войсками Среднеазиатского округа генерал-полковником Лушевым: прошу полевые походные кухни, душевые, кровати.
Командующий сам прилетел к десантникам:
- А куда это вы направляетесь?
- На учения. В Монголию, - судя по вопросу, командующий не знал об афганском варианте, и комдив назвал первую вспомнившуюся страну.
- Куда? Да вы хоть знаете, где она, Монголия? Через Китай, что ли, полетите? Вечно вы, десантники, со своими шуточками. А почему в дивизии все без погон?
- Так определили форму одежды на период учений.
- Анархия, - бросил Лушев, улетая в Алма-Ату. А там уже и его ждала новость: Генеральный штаб поднял по тревоге один из полков, стоявших близ границы с Афганистаном.
24 декабря рано утром Рябченко созвонился с Сухоруковым:
- Товарищ командующий, дайте хоть какую-то определенность.
- А куда бы ты хотел лететь?
- Конечно, домой. В Витебск.
- Ну что ж, видимо, твое желание сбудется. Готовься потихоньку домой.
Ответ Сухорукова был не случаен: сомнения в применении войск все еще бродили в недрах Министерства обороны хотя бы уже потому, что ограниченному контингенту до последней минуты так и не была поставлена конкретная задача. Однако в это же самое время в Кабуле проходило совещание, которое наконец и расставило все точки над "i".
Глава 24
"НАЗНАЧАЕТСЯ ОПЕРАЦИЯ "ШТОРМ". - ВЫСТРЕЛЫ ПРОЗВУЧАЛИ РАНЬШЕ. - СМЕРТЬ АМИНА. - ВОЗВРАЩЕНИЕ "МУСУЛЬМАНСКОГО" БАТАЛЬОНА. - ПОЗДРАВЛЕНИЕ Б. КАРМАЛЮ.
24 - 25 декабря 1979 года. Кабул.
Усаживались долго: кабинет представителя КГБ Бориса Ивановича (фамилию нет смысла называть, все равно она вымышленная) оказался небольшим, не хватало и стульев. Справа от хозяина сел Магометов, поближе к начальству протиснулся и советник при Джандаде полковник Попышев. Несколько комитетчиков вошли со своими стульями и сели у стены. Василий Васильевич Колесов, его заместитель по "мусульманским" делам, подполковник Швец и майор Халбаев заняли места у входа.
Больше и заметнее всего нервничал Магометов. Пять дней назад, 19 декабря, ему позвонил Устинов.
- Как идет подготовка к операции "Шторм"? - после традиционных "как дела" спросил министр обороны.
- Какой "Шторм"? - не понял Солтан Кеккезович.
- Как "какой"? - удивился в свою очередь Устинов. - Вы что, не знаете о предстоящей операции?
- Не знаю, товарищ маршал.
- Вам звонил Андропов?
- Никак нет.
- А его представитель, товарищ Иванов, что-нибудь говорил?
- Тоже нет.
- Да-а, - протянул министр. - Ладно, это наши неувязки. Узнайте все у Иванова, вникните во все детали и знайте, что за ход операции отвечаете лично вы. До свидания.
- Ни о какой операции я не знаю, - попытался сделать удивленное лицо Иванов, когда Магометов приехал к нему в посольство.
- Как не знаете? Мне звонит министр обороны, член Политбюро и ставит задачу, а вы делаете вид...
- Да какая там операция, - махнул рукой, сдаваясь, комитетчик. - Так, по мелочам. Чисто наше, специфическое.
"Мелочи", однако, оказались существенными. Уже на следующий день, 20 декабря, пришло указание Генштаба перебазировать из Баграма в Кабул "мусульманский" батальон. В тот же день Иванов наконец раскрыл карты: в Кабуле в ближайшее время должна поменяться власть, и задача советников - не допустить кровопролития и междоусобицы во время этой смены. По возможности изолировать, а где нужно, отстранить от командования войсками афганских офицеров, если они попытаются поднять людей. Дворец Амина, мосты, радио, телевидение, банки и тому подобные атрибуты всякого переворота блокирует батальон Халбаева. Самим Амином занимается группа полковника Бояринова, составленная из представителей Комитета госбезопасности и которая присоединилась к "мусульманскому" батальону перед самым вылетом в Афганистан и под его прикрытием тоже приземлилась в Баграме.
В то же самое время Магометов получил указание пересмотреть и места, где расположатся советские части.
- Какие части? Зачем? Я ничего не понимаю, - разводил руками главный военный советник. - Я всего месяц назад был у руководства страны, и никто ничего и намеком не дал понять о намечаемом.
Однако дело военных - выполнять приказы. Пришлось Магометову напрашиваться на прием к Амину, просить показать ему схему расположения частей. Амин вызвал начальника Генштаба полковника Якуба, втроем они вышли из кабинета во дворик, чтобы исключить любое подслушивание - то, что советские войска все-таки войдут в Афганистан, Амин держал в секрете даже от членов правительства.
С первого взгляда на схему было видно, что Якуб не зря провел время в академии Фрунзе: все советские части находились под контролем афганцев, в крайне невыгодных точках. Почти три часа изворачивался Солтан Кеккезович, чтобы переменить места дислокации. Переводчику Плиеву иной раз казалось, что Амин не сдержится - настолько решительно перечеркивал Магометов нарисованные его рукой знаки, но все же первым сдался именно Хафизулла, махнул рукой:
- Ладно, решайте все вопросы с начальником Генштаба. Как решите, так и будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
