– Если только органы чувств меня не обманывают, – заметил Камерон, – это все же молодой мистер.
– Роджер Брюстер? – прошептала Монтроз, когда они устраивались на заднем сиденье. – Но куда и зачем его увозят?
– На юг Испании, на скотоводческую ферму, принадлежащую одному нашему коллеге, с которым мы работали вместе по делу о баскских террористах, – сказал Джеффри Уэйтерс, обращаясь к Прайсу и Монтроз, вошедших в его кабинет. – Да, кстати, Камерон, вы были правы. Мальчишка вышел на старину Коулмена, потому что, как вы правильно предположили, больше ему обращаться было не к кому.
– Боже милосердный, а ты знаешь свое дело, – вмешалась Лесли, одобрительно глядя на Камерона.
– Не совсем. Я просто постарался предугадать, какими будут действия Роджера. Что он сможет сделать один, без посторонней помощи. Но у него должна была быть очень веская причина на то, чтобы бежать из Франции и возвратиться сюда.
– Это действительно так, – согласился Уэйтерс, повышая голос. – Некая женщина с Верхнего Холборна, о которой нам ничего не было известно.
Сэр Джеффри Уэйтерс вкратце пересказал то, что удалось выяснить молодому Роджеру Брюстеру и Оливеру Коулмену. Затем он показал письма и, что самое главное, страницу из блокнота, найденную в квартире Майры Сеймунд.
– Амстердам, Прайс! Змеиная голова находится в Амстердаме!
– Похоже на то, да? Но тот, кто руководит всей этой мерзостью из Амстердама, на самом деле не более чем чиновник, управляющий. Реальная власть принадлежит не ему. У него за спиной стоит еще кто-то.
– Почему ты так думаешь, Кам? – спросила Лесли.
– Понимаю, вы сочтете меня безмозглым глупцом, но в колледже я очень любил читать и слушать постановки пьес Шекспира. Ерунда какая-то, правда? Но одна фраза накрепко запала мне в память – я даже не могу сказать, откуда она.
– И какая же?
– «Сравниться может время, что проходит меж совершеньем тягостного дела и первым побуждением к нему, с тревожным сном иль грозным привиденьем».[92]
– По-моему, это из «Юлия Цезаря», – заметил Уэйтерс. – И каким образом эта фраза применима к данному случаю?
– На мой взгляд, все дело в «привиденье». Мне пришлось разыскать это слово в словаре, чтобы понять его смысл. Призрак, тайный дух. За Амстердамом стоит кто-то или что-то.
– Но Амстердам, несомненно, в списке наших приоритетов значится на первом месте, не так ли?
– Разумеется, Джеффри. Только так. Но вы не сделаете мне одно одолжение? Вызовите сюда Скофилда. На мой взгляд, без Беовульфа Агаты нам не обойтись.
«Нью-Йорк таймс»
Медицинское сообщество потрясено
Свыше девятисот некоммерческих лечебных заведений проданы консорциуму
Нью-Йорк, 26 окт. – Состояние, в котором пребывает мировое медицинское сообщество, можно описать только одним словом: шок. Корпорация «Карнейшен кросс интернешнл» со штаб-квартирой в Париже объявила о приобретении 942 в прошлом некоммерческих лечебных заведений в Соединенных Штатах, Канаде, Мексике, Франции, Нидерландах и Великобритании. Представитель консорциума доктор Пьер Фруазар выступил со следующим заявлением:
«Наконец осуществилась медицинская мечта столетия, которую мы называли „Всемирным проектом“. Теперь, когда лечебные учреждения перешли в частную собственность, имея в своем распоряжении системы телекоммуникационной связи, позволяющие практически мгновенно получить доступ к любой точке земного шара, мы сможем кардинально повысить уровень медицинского обслуживания во всех подвластных нам структурах. Объединив все свои ресурсы, информацию и опыт, мы обеспечим тех, кто нуждается в наших услугах, самым лучшим. Повторяю, Всемирный проект, на подготовку которого потребовались годы кропотливой работы и колоссальные средства, теперь является реальностью, и цивилизованный мир только выиграл от этого».
В ответ на заявление доктора Фруазара доктор Кеннет Бернс, признанный хирург-онколог из Новой Англии, сказал следующее: «Все зависит от того, в какую сторону они направятся. Если бы за каждым словом стояло действие, мы бы давно жили в стране Утопии. Лично меня беспокоит то, что такое огромное влияние оказалось сосредоточено в одних руках. А что, если консорциум вдруг свернет на другой путь и заявит: „Делайте так, как мы скажем, иначе мы не станем с вами делиться“? По-моему, мы уже достаточно насмотрелись на подобное в страховой отрасли. Возможность выбора полностью исключена».
Другое мнение против высказал Терстон Блэр, сенатор от штата Вайоминг, который славится тем, что никогда не выбирает выражения: «Как только могла случиться эта[93]? У нас есть антимонопольные законы, законы, регулирующие вмешательство иностранного капитала, – полно всяких законов, которые запрещают подобное. Что, эти[94] козлы, которые призваны следить за соблюдением всех этих законов, проспали?»
Ответ сенатору Блэру достаточно прост. Международные консорциумы обязаны выполнять законы тех стран, где осуществляют свою деятельность. Законы эти варьируются, но ни один из них не запрещает создание зарубежных филиалов. Таким образом, наш «Форд» в Англии становится «Форд, Великобритания», голландская «Филлипс» у нас «Филлипс, США», а «Стандарт ойл» по всему миру – «Стандарт ойл – та-страна-в-которой-действует-филиал». По большому счету, международные корпорации оказывают положительное влияние на экономику тех стран, где они работают. Таким образом, можно предположить, что «Карнейшен кросс» превратится в «КК, США», «КК, Великобритания», «КК, Франция» и так далее.
Продолжение на стр. Д-2
Брэндон Скофилд и Антония устроились в номере-люкс лондонской гостиницы «Савой». Брэндон никак не мог отойти после перелета на военно-транспортном самолете; Антония радовалась тому, что они снова вернулись в Лондон.
– Я схожу прошвырнусь по улицам, – сказала Антония, закончив развешивать в шкафу вещи.
– Передай всем пивным самый теплый привет от меня, – пробурчал Скофилд. Скинув ботинки, он прямо в одежде растянулся на кровати. – Я постараюсь навестить лучшие из них.
– В программе этой турпоездки они не значатся.
– Тьфу, черт, я и забыл, что ты у нас воплощение той сучки Кэрри Нейшн.[95]
– А тебе не помешало бы прислушаться к тому, что она говорила. – Зазвонил телефон. – Я возьму. – Тони подошла к аппарату на тумбочке у кровати. – Алло?
– Привет, Антония, это Джеффри! Тысячу лет не слышал твой голос, старушка!
– Ну, по меньшей мере лет двадцать – это точно, Джефф. Насколько я понимаю, теперь ты у нас сэр Джеффри Уэйтерс.
– Такое случается даже в нашей работе, любовь моя. Твой негодяй здесь?
– И здесь, и не здесь. Брэй терпеть не может смену часовых поясов, но вот он, рядом. – Она протянула трубку Брэндону.
– Привет, сэр Осел. Ты ничего не имеешь против того, чтобы дать мне поспать пару часиков?
– Вообще-то, старина, я бы ни за что на свете не посмел нарушить твой заслуженный старческий отдых, но нам нужно обсудить одно чрезвычайно важное дело. Со мной Камерон и Лесли.
– Настолько важное, что мы не можем поговорить о нем по телефону, пока я буду лежать?
– Брэй, ты же знаешь, каков будет мой ответ.
– Вот теперь узнал, – буркнул Скофилд, устало скидывая ноги на пол и усаживаясь на кровати. – Ты по-прежнему там же?
– Внутри ты ничего не узнаешь – вот куда ушли все деньги, но снаружи ничего не меняется вот уже несколько сот лет.
– Тогда строили на века.
– Да, принц постоянно напоминает нам об этом, и тут я его полностью поддерживаю.
– Что ж, поддержка ему не помешает. Мы будем у тебя минут через двадцать с небольшим. Кстати, должен ли я буду величать тебя «сэром»?
– Только в присутствии посторонних. В противном случае тебе отрубят голову.
Встреча получилась короткой и теплой; на нее наложилась серьезность текущего момента. Как только все поздоровались друг с другом, пятеро разведчиков уселись за круглый стол в защищенном зале совещаний в штаб-квартире МИ-5. Уэйтерс рассказал о последних событиях, упомянув про поступок младшего Брюстера, но оставив на потом открытие, совершенное в Верхнем Холборне. Затем он предоставил слово Прайсу и Монтроз, которые поведали о своих приключениях на озере Комо, в том числе о неоценимой помощи дона Сильвио Тогацци и жуткой гибели Паравачини и его телохранителя.
– О господи, – вмешался Скофилд, – Тогацци уже «дон», а Джефф, черт побери, вообще «сэр»! Так, пожалуй, Сильвио станет королем Италии, а наш Пончик, вне всякого сомнения, – премьер-министром. Весь мир сошел с ума!
– Ты слишком любезен, – усмехнулся Уэйтерс. – Итак, что мы имеем с озера Комо? Можно предположить крушение главных сил итальянского отделения Матарезе?
– По-моему, «крушение» – это слишком сильно сказано, – возразила Лесли. – Можно не сомневаться, Чарли Паравачини создал мощную, эффективную организацию.
