– Тут пришел парень, который был с вами вчера, – сообщила встретившая их в зале Тибора. – Незадолго до вас, избитый. Я его впустила, в комнате сидит.
Когда дверь открылась, Лаймо не сидел, а стоял, сжимая в руках табуретку. Видимо, он приготовился обрушить ее на голову первого, кто переступит через порог, но, увидав своих, поставил на пол, уселся и сник. Его чиновничья туника была растерзана, в крови, правый глаз подбит. На подбородке ссадина, на предплечьях несколько порезов.
– Кто тебя? – прошептала Роми.
Тибора позади затворила дверь и торопливо ушла, они остались втроем в уютной комнатушке без окон, с оранжево-белыми манглазийскими коврами на стенах. Ее освещали потускневшие от долгого использования магические лампы в виде виноградных листьев.
– Соседи. – Запавшие черные глаза Лаймо лихорадочно блестели. – Роми, ты можешь дать мне кусочек кристалла Сойон, хотя бы совсем маленький? Они хотели принести меня в жертву, я сбежал от них…
– Могу.
– Что за кристалл Сойон? – спросил Бирвот, вытаскивая из-под накрытой стеганым одеялом койки свой дорожный мешок.
– Он спасает от богов, – отозвалась Роми. – Помните, мы вам рассказывали? У меня такой есть. Лаймо, ты ранен?
– Почти нет. – Он помотал головой. – Тут все посходили с ума… Великой Омфариоле каждое восьмидневье приносят жертвы – она как будто их не требует, но и не отказывается. Жертву выбирают по жеребьевке, одного человека от десяти кварталов. Отрезают уши и… извини, Роми, яйца. Считается, что избранный своими страданиями искупает перед Омфариолой грехи всех остальных. Это называется – «добровольное самопожертвование»…
Хмуро слушая, Роми вытащила из ладанки прозрачный осколок, достала нож. Примерившись, ударила рукояткой и протянула Лаймодию отбитый кусочек.
– Держи.
– Спасибо. Тоже сделаю ладанку, чтоб носить на груди. На всякий случай. Вряд ли меня будет искать сама Омфариола, это ведь не она придумала, а те, кто хочет ее умилостивить…
– Она подбросила им идею. И не запрещает, потому что ей это нравится. Все боги такие. За тобой никто не следил?
– Нет. Они пришли вчера вечером, перед закатом. Наверное, уже выбрали кого-то по жребию, но раз я появился, решили заменить… Понимаешь, соседи меня не любят, из-за того что я служу в Налоговом Департаменте. Я же там статистикой занимаюсь, а не чем-то еще, а им без разницы! Они связать меня хотели, и я бы пропал, если б Арс нас всему не научил… Вначале я растерялся, а потом схватил у Зулахиуса меч из ножен – он всегда с ним ходит, отставной стражник. Кажется, я кого-то ранил в живот… Я не хотел! – Лаймо с несчастным видом посмотрел на Роми. – Просто надо было прорваться, и я прорвался… Прыгнул в окно со второго этажа, такого они от меня не ждали. Меч я выбросил, чтоб с ним не поймали. Потом я специально петлял по улицам, а переночевал в гостинице в квартале Небесной Резеды, меня там никто не знает. И пошел сюда… До сих пор не могу поверить, что все это на самом деле. Я же этих людей с детства знаю…
Роми отошла к столику в углу, наполнила три кружки апельсиновым соком из запотевшего, ледяного на ощупь охлаждающего кувшина.
– На, выпей. А это вам, Бирвот.
Маг поблагодарил кивком. Прикрыв воспаленные глаза – видимо, так ему было легче, – он втирал в кожу целебные мази из неказистых глиняных баночек.
– Нэрренират хотела меня съесть, потому что умирала от голода, это я еще могу понять, – отхлебнув сока, жалобно добавил Лаймо. – Но зачем доброй Омфариоле мои уши и яйца понадобились?!
– Она богиня. – Девушка неприязненно пожала плечами. – Этим все сказано.
– Тут какое-то повальное сумасшествие! Роми, что они сделали с моей мамой… Ее забирали в храм Омфариолы для «промывания мозгов», и вернулась она совсем не такая, как раньше. Тихая, со всем подряд соглашается, а глаза неживые, стеклянные… Страшно.
– Заклятье, – не прерывая своего занятия, проворчал Бирвот. – Заклятье можно наложить, можно снять. Конец света – вот это гораздо хуже… Но есть ведь и другие миры, и у нас есть магическая машина. Поговорим об этом с Шертоном, когда он вернется.
Для него, чужака, Панадар значил не больше, чем любой другой из несметного множества миров. Осуждать его за это Роми не могла. Держа кружку с соком, она с ногами забралась на койку. Охватившее ее тоскливое чувство постепенно усиливалось. Конец света. Всего того, к чему она привыкла с детства, что ей нравилось, что она когда-то мечтала увидеть, но так и не увидела, скоро не будет. Просто не будет, и все. Из-за прихоти чокнутого божества. Она обеими руками стиснула холодную кружку.
Когда за дверью послышались шаги, Лаймо вскочил и опять взял на изготовку табурет, но это вернулся Арс. Вопросительно приподняв бровь, поглядел на Лаймодия, сбросил на пол разбухший заплечный мешок. В мешке что-то тяжело звякнуло.
– Похоже на звон монет, – заметил Бирвот.
– Угадали, – подтвердил Шертон. – Лаймо, ты что здесь делаешь?
Лаймо сбивчиво пересказал свою историю и закончил:
– Не знаю, куда я теперь пойду…
– Можешь присоединиться к нам. – Сунув руку в карман, Шертон вынул ладанку на цепочке и подал магу: – Наденьте. Кристалл Сойон.
– Спасающий от богов? – Бирвот цепкими узловатыми пальцами пощупал мешочек.
– Относительно. Сойон делает нас незримыми для богов и духов. Вообще-то, если божество явится сюда в физическом облике, оно увидит нас – так же, как мы видим друг друга. Но обнаружить на расстоянии не сможет.
Шаркающие шаги. Тибора принесла ужин. На облупленном лакированном подносе, среди тарелок и кастрюлек, стояли весы для пряностей, старые, из позеленевшей бронзы. Пустые миниатюрные чашечки, подвешенные на тонких цепочках, непрерывно колебались.
– Я должен кое-что вам объяснить и надеюсь на вашу сообразительность, – заговорил Шертон, когда она вышла. Тронул пальцем весы. Чашечки закачались. – Бирвот, эта штука пригодится вам, чтобы готовить снадобья от солнечных ожогов. Давайте ужинать.
Его серые глаза светились мрачноватой энергией, на лице порой появлялось сосредоточенное выражение, словно он погружался в обдумывание каких-то сложных планов.
– Ешьте получше, – посоветовал он остальным. – Потом соберем вещи – и пойдем. Мы обязаны уладить одно дело, времени мало.
– Куда пойдем, Арс? – грустно спросила Роми. – Ты что-нибудь узнал в Верхнем Городе?
– Узнал. Ты оправдана, все обвинения с тебя сняты. Документ у меня за пазухой, после покажу.
– Но каким образом?.. – От удивления она чуть не выронила вилку.
– Им некуда было деваться, – загадочно объяснил Арс. – Так или иначе, ошибка исправлена. Мы тоже должны исправить одну ошибку. Добрая Омфариола в своих мудрых поучениях сказала кое-что, крайне для нас важное… – Слушатели оторопели, но он, как ни в чем не бывало, продолжил: – Нельзя выбрасывать на улицу домашних животных, великая богиня трижды права! Наши неприятности начались из-за того, что мы об этом забыли. Надо вернуться в Суаму и забрать наше животное из королевского зверинца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
