7-й танковый и 2-й гвардейский механизированный корпуса, а также стрелковый корпус должны были вначале передвинуться к востоку до линии железной дороги в районе Абганерово, а затем направиться к югу на Шелестов, Аксай, Перегрузный и далее на Дарганов и лишь после этого повернуть на запад — на Котельниково. В соответствии с таким планом механизированные части при своем передвижении должны были описать дугу, чтобы выйти к слабому флангу противника… При этом оставлялось выгодное направление для удара тоже по уязвимому и притом близкому левому флангу противника. Я уже не говорю о том, что в значительной степени нарушалась почти сосредоточенная группировка, нацеленная для удара с рубежа Черноморов — Громославка в общем направлении на Котельниково.
Для перегруппировки войск 2-й гвардейской армии в этих условиях потребовалось бы дополнительно минимум двое-трое суток, то есть мы смогли бы осуществить удар не ранее 27, а возможно, и 28 декабря. Но, как знать, может быть, этого времени и было бы достаточно противнику, чтобы подтянуть резервы, привести в порядок свои войска, сделать еще один нажим и соединиться с войсками 6-й армии». И далее: «Кроме того, рокировка 2-й гвардейской армии влево привела бы к перемешиванию войск 2-й гвардейской и 51-й армий, что стеснило бы действия войск этой последней… Все эти соображения были мной изложены т. Василевскому… по прибытии в район сосредоточения 2-й гвардейской армии»[40].
А.И. Еременко замечает, что Василевский «воспринял критику, как подобает коммунисту», отказался от своего ошибочного предложения и одобрил план, выработанный командующим фронтом. После этого он якобы пригласил Р.Я. Малиновского, командиров корпусов и других руководящих лиц армии и поставил задачу в соответствии с принятым им решением, назначив наступление на 24 декабря, вопреки предложению командования 2-й гвардейской армии начать его 25 декабря.
Что следует сказать по поводу всех этих более чем удивительных утверждений? Мне трудно предположить, чем руководствовался А.И. Еременко, приписывая мне некий мифический план операции, противопоставляя ему столь же мифический свой. Ведь документы убедительно свидетельствуют, что никаких соображений об использовании 2-й гвардейской армии против войск Манштейна, не говоря уже о столь некомпетентном по своему содержанию плане, я командующему Сталинградским фронтом не посылал. Все мои соображения по этому вопросу, которые намечались совместно с Р.Я. Малиновским, изложены в моем донесении Верховному Главнокомандующему от 18 декабря, о чем уже известно читателю. В нем не говорится ни о 7-м танковом, ни о 6-м механизированном корпусах и говориться не могло, так как первый вел 17 декабря серьезные бои в составе 5-й ударной армии в районе Рычковского и прибыл во 2-ю гвардейскую армию только 22–23 декабря. К тому же времени в нее прибыл из резерва Ставки и 6-й мехкорпус. 4-й мехкорпус, о котором идет речь в моем донесении, вел тогда успешные бои в составе 5-й ударной армии перед ее фронтом и на ее фланге и лишь 22 декабря с моего ведома был выведен на доукомплектование в резерв фронта, а затем вместе с 13-м танковым корпусом передан в состав 51-й армии.
План операции, который был представлен мною в Ставку 18 декабря и которого я придерживался до конца, ничего общего не имеет с тем, что приписывается мне в книге «Сталинград». Других же каких-либо принципиальных предложений по этому вопросу от меня не исходило, да и исходить без ведома Ставки, после утверждения ею принятого плана, не могло. Взять хотя бы основной вопрос — о направлении главного удара 2-й гвардейской армии в предстоявшем наступлении. Разве направление этого удара, изложенное А.И. Еременко при постановке задачи и выдаваемое им за какой-то особый замысел командующего фронтом, не совпадает с направлением того же удара по плану, утвержденному Ставкой 19 декабря? Точно так же примерно обстоит дело и с другими задачами, связанными с данным наступлением. Они, как это видно из элементарного сравнения приведенных документов, принципиально почти не отличаются от тех соображений, которые докладывались Ставке 1–8 декабря, если не говорить, конечно, о задачах подвижным войскам.
Непонятно также, откуда могла появиться у А.И. Еременко приложенная к его книге «схема 20» с изображением приписываемого мне плана, именуемая как «План операции 2-й гвардейской армии по разгрому котельниковской группировки противника, предложенный начальником Генерального штаба». Неизвестно мне и кто является ее истинным творцом. Что касается вопроса об использовании в этой операции мощных 2-го гвардейского и 6-го механизированных корпусов, то я доныне уверен, что принятие командующим фронтом предложения Малиновского и представителя Ставки направить эти корпуса к началу операции в район Аксай, Перегрузный для удара против слабых румынских войск в юго-западном направлении и в тыл танковой группировки противника могло бы поставить 57-й танковый корпус врага в исключительно тяжелое положение, и он едва ли смог бы проскочить при своем отходе через Котельниково. Следовательно, и без того удачно проведенная нами операция на котельниковском направлении приобрела бы еще больший эффект.
Такова истина в вопросе об использовании 2-й гвардейской армии в нанесении контрудара по войскам Манштейна на котельниковском направлении. Разумеется, я был удивлен неточностью, допущенной в книге А.И. Еременко, и написал обо всем этом в статье «Незабываемые дни», опубликованной в «Военно-историческом журнале» (1966 г., № 3). С рукописью статьи я ознакомил Р.Я. Малиновского, попросив его, как бывшего командующего 2-й гвардейской армии и непосредственного участника событий, высказать свое отношение к этому вопросу.
Ознакомившись со статьей, Р.Я. Малиновский в соответствующем ее месте сделал следующее примечание, которое привожу дословно и которое было опубликовано в указанном номере журнала. Р.Я. Малиновский писал:
«Как командующий войсками 2-й гвардейской армии, могу полностью подтвердить замечания товарища Василевского А.М. Прочтя освещение действий этой армии в книге товарища Еременко А.И., я был немало удивлен столь неправильным толкованием событий, но в силу занятости не мог это письменно опровергнуть, а оставил за собой право высказаться по данным утверждениям автора книги «Сталинград» в будущем, как и по другим вопросам, неправильно изложенным в ней».
Возвращаюсь к основному повествованию. После того как войска Манштейна были остановлены, 2-я гвардейская и 51-я армии перешли в наступление. Иногда пишут, что оно совпало с преднамеренным отходом войск Манштейна с реки Мышковы за реку Аксай и далее на юг. Я придерживаюсь по этому вопросу другого мнения. В этом меня убеждают прежде всего те напряженнейшие бои, которые вынуждены были вести войска 2-й гвардейской армии в течение 24 и 25 декабря между Мышковой и Аксаем с 23-й и 17-й танковыми дивизиями противника. То был не «отход» его за Аксай и в дальнейшем на Котельниково, а вынужденный переход к жесткой обороне, вызванный огромными потерями, а также осложнившейся для врага обстановкой на нижнечирском направлении в результате оголения фланга 57-го танкового корпуса. Небезынтересны воспоминания самого Манштейна, которые мы находим в его книге «Утерянные победы»: «Итак, теперь и на фронте восточнее реки Дон пробил час, когда инициатива перешла в руки противника. 25 декабря противник, силы которого продолжали расти, атаковал 57-й танковый корпус на реке Мышкова и оттеснил его на р. Аксай. В последующие дни стало ясно, что противник стремится охватить фланги корпуса с востока и запада… Обладая теперь силами, превосходящими наши в несколько раз, противник принудил 4-ю танковую армию в ближайшие дни отойти еще дальше вплоть до Котельниково, откуда она начала свое наступление 12 декабря… Начатая 12 декабря попытка выручить 6-ю армию потерпела неудачу, по крайней мере временную. Имелась ли при сложившейся в то время обстановке еще какая-нибудь надежда на повторение этой попытки? Ныне, когда есть возможность проследить весь ход событий на фронте группы армий «Б», на этот вопрос придется, пожалуй, ответить отрицательно. Но тогда нельзя было предвидеть, что уже в январе за катастрофой итальянской армии последует еще более серьезная катастрофа венгерской армии на Дону. Командование группы армий «Дон» в те дни не считало себя вправе отказаться от надежды все же выручить 6-ю армию, несмотря на все связанные с этим трудности».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
