Как только они спустились до нижних ступенек трапа, странное существо возвестило голосом гулким как барабан:
— Приветствую вас на этой хреновой планете…
— Черт побери, — выпалил пораженный Хортон, — откуда ты знаешь наш язык?
— Я усвоил язык от Шекспира, — ответило существо. — Шекспир обучил меня ему. Но Шекспир ныне умер, и мне его безмерно недостает. Без него я вполне безутешен.
— Постой, ведь Шекспир жил в глубокой древности, и откуда же…
— Отнюдь не тот, что в древности, — ответило существо. — Хоть он тоже не был молод, в нем жила болезнь. Шекспир утверждал, что он человек. И был весьма похож на тебя. Делаю вывод, что и ты человек, а другой, что с тобой, не человек, хоть у него имеются человеческие черты.
— Ты прав, — заявил Никодимус, — Я не человек, но почти един с человеком. Я друг человека.
— Тогда прекрасно! — возрадовалось существо. — То есть просто замечательно! Потому что я был этим самым другом для Шекспира. Лучший друг, какой у меня был во все времена, — так говорил Шекспир. Мне его, несомненно, недостает. Я восхищен им чрезвычайно. У него было столько умений. Одного он не умел — выучить мой язык. Так что пришлось мне вольно-невольно выучиться его языку. Он говорил мне о больших судах, несущихся с грохотом в пространстве. Так что, услышав ваш грохот, я поспешил быстро, как мог, в надежде, что сюда пожаловали люди Шекспира.
Хортон обернулся к Никодимусу:
— Тут что-то не сходится. Не мог человек забраться в такую космическую даль! Конечно, Корабль валял дурака, тормозил у разных планет, и это съело порядочно времени. И все равно мы почти в тысяче световых лет от Земли…
— А может, на Земле, — возразил Никодимус, — уже построены лучшие корабли, летающие во много раз быстрее скорости света? Мы барахтались в космосе, а тем временем многие корабли опередили нас. Выходит, как это ни удивительно…
— Вы двое рассуждаете о кораблях, — перебило существо. — Шекспир поведал мне о кораблях, однако ему корабль был не нужен. Он прибыл через туннель.
— Послушай, — не выдержал Хортон, начиная сердиться, — попытайся говорить потолковее. Что это за туннель, что ты имеешь в виду?
— Разве тебе неизвестен туннель, проложенный среди звезд?
— Никогда о нем не слышал, — сказал Хортон.
— Погодите, — предложил Никодимус, — попробуем вернуться назад и начать по порядку. Правильно ли я понял, что ты уроженец этой планеты?
— Уроженец?
— Да, я сказал — уроженец. Спрошу иначе. Ты местный? Это твоя родная планета? Ты здесь родился?
— Ни в коем разе! — воскликнуло существо с пылом, — Будь моя воля, я б на этой планете помочиться побрезговал! Не задержался бы здесь на самое малое время, выпади мне шанс выбраться отсюда. Затем я и поспешал, чтоб выторговать себе возможность отбыть вместе с вами обоими, когда вам придет пора улетать.
— Значит, ты очутился здесь так же, как Шекспир? Через туннель?
— Разумеется, через туннель. Как бы иначе мог я сюда попасть?
— Тогда и расстаться с планетой должно быть легче легкого. Ступай в этот самый туннель и отбывай восвояси.
— Не могу, — захныкало существо, — Треклятый туннель вышел из строя. Совершенно разладился. Работает только в одну сторону. Сюда доставляет охотно, отсюда не хочет нипочем.
— Ты же сказал, что туннель проложен среди звезд. У меня сложилось впечатление, что он ведет ко многим звездам.
— К такому их числу, что разум не в силах сосчитать, но здесь ему требуется починка. Шекспир пытался, и я пытался, но мы не могли его поправить. Шекспир молотил по нему кулаками, пинал его ногами, кричал на него и обзывал ужасными именами. Однако туннель все равно не работает.
— Если ты не с этой планеты, — вмешался Хортон, — то, может, скажешь нам, кто ты такой?
— Охотно. Все очень просто — я Плотояд. Вы двое знаете плотоядов?
— Это пожиратели иных форм жизни.
— Я Плотояд, — объявило существо, — и очень тем доволен. Горд тем, что такова моя природа. Среди звезд живут многие, кто смотрит на плотоядов с неудовольствием и ужасом. Они ошибочно полагают, что поедать других живущих неправильно, недостойно. И даже говорят, что это жестоко, а я утверждаю, что жестокости нет. Быстрая смерть. Чистая смерть. Свободная от страданий. Куда предпочтительней недугов и старости.
— Хорошо-хорошо, — перебил Никодимус, — Нет нужды продолжать. Мы не имеем ничего против плотоядных.
— Шекспир говорил, что человек тоже плотояд. Но не настолько, как я. Шекспир делил со мной мясо тех, кого я убивал. Мог бы убивать сам, но не с такой ловкостью, как я. Я рад был убивать для Шекспира.
— Нетрудно догадаться, — ввернул Хортон.
— Ты здесь один? — спросил Никодимус. — Здесь нет других таких же, как ты?
— Я одинок, — подтвердил Плотояд, — Прибыл сюда потаенным образом. Никому о том не проболтался.
— А этот твой Шекспир тоже прибыл сюда потаенным образом, как и ты? — спросил Хортон.
— Были безнравственные существа, жаждущие его отыскать, дабы обвинить в том, что он якобы нанес им вред. И он не желал, чтобы его отыскали.
— Но теперь Шекспир умер?
— О да, он умер, не сомневайтесь. Я его съел.
— Что-что?
— Только и исключительно плоть, — сообщил Плотояд. — Весьма старался не есть костей. И не возражаю поведать, что плоть у него оказалась жесткой и жилистой и пахла не так, как я люблю. У Шекспира был неприятный привкус.
Никодимус поспешил вмешаться и сменить тему.
— Мы будем рады, — заявил он, — пойти к туннелю вместе с тобой и посмотреть, нельзя ли его починить.
— Вы согласны предпринять это дружбы ради? — спросил Плотояд, вне себя от признательности, — Я питал надежду, что вы поступите так и именно так. Вы можете починить треклятый туннель?
— Пока не знаю, — сказал Хортон. — Но посмотреть можно. Я ведь не инженер…
— Я, — заявил Никодимус, — могу стать инженером.
— Черта с два, — сказал Хортон.
— Мы посмотрим, что можно сделать, — повторил безумец в облике робота.
— Значит, все решено и условлено?
— Можешь на нас рассчитывать, — заявил Никодимус.
— Хорошо, — откликнулся Плотояд. — Тогда я покажу вам древний город и…
— Тут есть древний город?
— Я выразился преувеличенно, — сказал Плотояд. — Позволил, чтобы радость по поводу починки туннеля отвлекла меня. Может быть, не вполне город. Может быть, лишь сторожевая застава. Очень древняя, вся развалилась, но, может быть, вам интересно. Однако сейчас я должен идти. Звезда спускается низко. Когда на эту планету падает темень, лучше находиться под крышей. Счастлив встретить вас. Счастлив, что прибыли люди Шекспира. Привет и прощайте! Увижу вас утром, и туннель да починится…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
