— Вы были правы, Господин центурион преторианцев, — встал я со снега. — Я не смог убить второго легата.
— Я тоже, Марк, я тоже…
Кажется, мы весь день выносили тела. Самое паршивое занятие, которым мне приходилось заниматься в жизни. Цицерон как-то сказал: «Их молчание — громкий крик». Пускай у него была и совершенно иная ситуация, но я сейчас буквально слышу эти крики, только ничего уже не могу сделать.
Все дни в аэропорту я корил себя, что из-за меня умерли десять человек (я попал в такое количество людей из барабанника при прорыве, а без вменяемой медицины каждого можно смело записать в трупы). Но мы сражались за свою жизнь. Здесь же просто убили всех, включая хороших людей. Петроний точно не смог выбраться. Прекрасный художник не от мира сего… Надеюсь, хотя бы Олимпии это удалось. Удивительно, но она была права в своём решении. Только бы с ней всё было хорошо…
— Как ты? — произнёс Гней, когда мы присели отдохнуть в комнате, где не было тела.
— Хуёво. А ты?
— Тоже, — поправил одежду мой друг. — Это же неправильно. Ты тоже так думаешь?
— Да, это неправильно.
— Система бесконечно устарела, её нужно менять. Логичнее не наказывать всех без особого разбора, а пытаться исправить.
— Ты тому яркий пример, — улыбнулся я, но респиратор это скрыл. Да, ведь если бы старший учитель не взялся за исправление Гнея, то он находился бы сейчас на другой стороне. А сегодня он один из лучших людей, кого я когда-либо знал. — Но системе это не нужно, к сожалению. По крайней мере, пока что…
— Помнишь зеркало у выхода из нашего Дома в детском городе?
— Да, конечно. Воспитатели каждую неделю вешали над ним новый интересный плакат: «Кому сегодня улыбнётся удача?», «Кто делает добрые дела?», «Кто такой красивый?». Подходишь к зеркалу, и становилось как-то тепло на душе.
— Мне больше всего запомнилась фраза «Кто заслуживает счастья?», — произнёс Гней.
— Мы заслуживаем счастья. Все заслуживают счастья…
Ни одного живого человека мы не нашли. Я не знаю, как их убили, мне на ум пришли только водопровод или вентиляция. А чем… видимо, какой-то яд, какое-то отравляющее вещество. Невероятно эффективное и жутко страшное.
По приезду в лагерь всю выданную ранее защитную экипировку необходимо было сдать. Слышал, её просто сожгли. А нам запретили рассказывать обычным легионерам, да и вообще кому бы то ни было, о том, что мы сегодня видели. Нам разрешалось лишь сказать: «Город вновь взят под контроль».
Исполняющий обязанности первого центуриона пообещал, что по приказу легата вскоре мне предоставят отпуск на несколько месяцев, который я проведу в одном из домов отдыха легиона на берегу моря. Обычно в таких местах восстанавливаются после серьёзных травм, но и особо отличившимся легионерам дают там отдохнуть и прийти в себя. А ещё мне выплатят огромную сумму за спасение восемнадцати легионеров. Хотел поспорить, но не стал, сил совсем уже не было.
Зато откуда-то нашлись силы на встречу с легатом, так как это необходимо было сделать. Я лично передал командиру прошение о рекомендации Гнея к прохождению обучения на Марсовом поле. Мой бывший недруг может стать отличным центурионом. Признаю, он обладает всеми необходимыми для этого способностями, а наши взгляды во многом совпадают. К тому же именно он подкинул мне готовую идею успешного прорыва своим скромным вопросом: «А есть ли запасные выходы у зданий, прилегающих к форуму?».
Республика — не такая уж идеальная структура. Более того, система не может удовлетворять потребности и желания абсолютно всех. Только это не значит, что наша система является плохой и её необходимо ломать. Республика должна развиваться, совершенствоваться, успевать за техническим и общественным прогрессом. Именно за такую Республику и эти идеалы я сражался. И буду продолжать сражаться…
