Мы смотрим друг на друга, и я замечаю легкий намек на улыбку в уголках его рта. Отлично, значит, я хорошо отыгрываю свою роль.
— Вы, конечно, можете попытаться взять Андрея, потому что он первый человек в этом офисе, кроме своего отца, у которого есть право подписи. Но в таком случае вам следует подготовиться к жестокому сопротивлению, безобразным истерикам и тому факту, что Андрей может выложить вам абсолютно все, но вы никогда не будете знать, что из этого — правда, а что он будет ляпать по принципу: «Слышал звон, но не знаю, где он».
Я одним махом выпиваю аспирин, внезапно понимая, что у меня действительно разболелась голова.
— А кто второй человек? — спрашивает Евсеев и делает какой-то жест писарю, после чего он перестает скрести ручкой по бумажке и быстро сворачивается. — Вы сказали, что ваш муж — первый после своего отца, у кого есть право подписи. Значит, есть второй?
— Я, и вам это так же известно, если вы действительно изучили те документы, на которые уже ссылались.
— Мне в любом случае требуется причина, по которой вы будете считаться представителем «ТехноФинанс». Подписанный Завольским Юрием Степановичем или Завольским Андреем Юрьевичем.
— Пригласите Андрея — он все подпишет.
Очкарик выходит и возвращается почти через минуту, пропуская перед собой серого от страха Андрея, который, кажется, близок к тому, чтобы трусливо вставить ступню между дверью и стеной, боясь, что на этот раз ловушка захлопнется навсегда.
Господи.
Раньше я его хотя бы просто ненавидела (не считая короткого периода помутнения, когда мне было даже немного его жаль), но теперь я испытываю к Андрею гигантское и ядовитое отвращение. Настолько сильное, что одно его появление провоцирует рвотные позывы. Если бы не их с папашей очевидное сходство, я была бы абсолютно уверена, что «образец морали и нравственности» Мария Юлиановна как минимум разок наставила мужу рога.
— Что-то случилось? — Андрей хаотично водит взглядом по кабинету.
«Нет, вообще ничего не случилось! — хочется зло рассмеяться ему в лицо, а потом врезать отрезвляющую пощечину. — У тебя в кабинете налоговики и прокуратура, а в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо!»
— Эти господа хотят чтобы ты поехал с ними, — говорю вслух, наблюдая за ногами Анрея, которые начинают буквально и без преувеличения трястись. — Это формальности, но тебе придется провести там какое-то время.
— Что? Я?! Я же сказал, что ничего не знаю! — как резанный свин визжит мой благоверный. — Отец сказал, что все решит она!
Мало того, что говорит обо мне в третьем лице, так еще и пальцем тычет, как самая главная Ябеда планеты. Даже очкарик, который примерно той же комплекции, что и Андрей, смотрит на него как на мусор.
— В таком случае тебе придется подписать документ, который делает меня законным представителем «ТехноФинанс», — продолжаю я.
— Я ничего не буду подписывать!
— Тогда я умываю руки. — Встаю, поднимаю ладони и демонстрирую всем присутствующим поднятые вверх ладони.
— Нет. НЕТ! — Андрей тоже вскакивает и бросается к двери, но наталкивается на преграду в виде очкарика. Даже не представляю, какая искра разума не дает Андрею наброситься на него, но рада, что в его мозгу осталась хотя бы одна функционирующая клетка. — Я никуда не поеду! Ничего не буду подписывать! Отец сказал, что вы не имеете права меня трогать! Это она все сделала. Я не при чем!
Я смотрю на остатки аспирина в своей стакане, подхожу к Андрею и выплескиваю их ему в лицо.
Он захлебывается от возмущения, но ровно мгновение, а потом оторопело моргает.
— Прошу прощения за эту истерику, господа. — говорю обращаясь сразу ко всем. — Мой муж тяжело переживает тот факт, что ему не суждено стать старшим братом.
— Ддда, — заикаясь, соглашается Андрей.
— Если ты не подпишешь то, что говорят эти люди, то разруливать проблему придется тебе. Знаешь почему? Потому что я, хоть и в каждой бочке затычка, не являюсь лицом, уполномоченным решать проблемы такого рода. Даже если я поеду с ними и подпишу все, что нужно, моя подпись будет стоить ровно ничего. Господа из прокуратуры и налоговой это прекрасно знают, я это знаю и было бы просто замечательно, если бы так же знал и ты. Поэтому, Андрей, либо ты просто делаешь, как тебе говорят, либо я сейчас выхожу в эту дверь и больше пальцем об палец не ударю, чтобы тебе помочь. И знаешь что? В отличие от тебя, меня никто не может принудить силой, потому что я для этих людей — просто мелкая сошка. Отец, конечно, сделает кульбит через голову, чтобы тебя освободить, но даже ему для этого потребуется время. Время, которое ты проведешь в закрытом кабинете, отвечая на бесконечное количество вопросов, ответы на которые ты не знаешь, но это абсолютно никого не будет интересовать.
Андрей с трудом сглатывает и оробевшим голосом говорит:
— Я… подпишу, да. Хорошо, Лера.
Глава тридцать девятая: Лори
Глава тридцать девятая: Лори
Настоящее
Пока мы едем в машине (Евсеев любезно пригласил прокатиться с ним и по дороге меня, слава богу, никто не донимает вопросами), я снова пишу Данте. На этот раз уже просто хаотичный поток сознания, в основном по принципу «выговориться», потому что мои предыдущие сообщения до сих пор до него не дошли. Они, как и многие до них, просто потерялись в паутине виртуальной связи.
Я пишу, как мне страшно. Несколько сообщений, копирующих друг друга, только знаки препинания в них живут своей собственной жизнью. Почему мне страшно? Ведь моей жизни и здоровью ничего не угрожает. По крайней мере, я точно знаю, что где-то там меня ждет встреча с Авдеевым — может, не самая приятная, но точно не несущая вреда моему здоровью. Или это не так? Я до сих пор не знаю, насколько могу ему доверять и как именно он замешан во всей этой истории. А самое главное — на что он готов пойти ради мести старому борову, который хотел обокрасть его драгоценную Марину, от связи с которой он так упорно открещивается.
Я пишу Данте, что мне его очень не хватает. Не советов и едких фразочек, не циничных вопросов насчет моего цикла и когда был последний секс. Не хватает его присутствия в моей жизни, успокаивающей мысли, что он все равно рядом, даже если временно находится на другой половине глобуса. Пока мои сообщения не улетали в черную дыру, я знала, что стоит мне написать: «Шутов, спаси меня!» и он примчится из-за океана, развернет обратно летящий колонизировать Марс космический корабль, повернет время вспять — но будет рядом, чтобы решить абсолютно любую мою проблему. Вытрет сопли, скажет абсолютно грубые слова утешения — и в два счета разделается со всеми моими обидчиками.
А теперь ничего этого нет.
Я как будто осталась совсем одна.
В который раз за последние дни вспоминаю тот пляж шесть лет назад: как от холода деревенели мои мышцы, как часто и больно билось сердце и как одиноко мне было.
— Валерия Дмитриевна, все в порядке? — крайне вежливо интересуется Евсеев, глядя на меня в зеркало заднего вида. — Вы говорили, что плохо себя чувствуете. Мы можем остановиться, если вам нужно подышать или…
— В этом нет необходимости, — отсекаю я, но все-таки сильнее открываю стекло со своей стороны.
Чтобы окончательно не свихнуться и не позволить страху снова сделать меня беспомощной Валерией Гариной, переключаюсь на вопросы, требующие моего немедленного внимания. Например, для чего Вадим все это затеял? Просто чтобы выманить меня у Завольского? И ради этого рискнул планом, который вынашивал несколько лет? Когда я была у него на конюшнях, он ясно дал понять, что долго и тщательно планирует серьезную финансовую облаву на «ТехноФинанс», но чтобы удар получился максимально сокрушительным, еще требовалось время. С тех пор прошло несколько недель, он подписал ту сделку и вряд ли успел нарыть еще что-то, что кардинально помогло бы в его вендетте.
Я машу головой в унисон своим мыслям. Было бы слишком безрассудно ставить на карту все ради одного разговора со мной. Я верю, что люди способны на безумства, но только не такие акулы, как Авдеев. Если бы он и правда был таким сентиментальным Вертером, то никогда не взобрался бы так высоко на финансовый Олимп. Данте всегда говорил, что способность зарабатывать большие деньги дается лишь в обмен на отказ от человечности. «Лори, если ты когда-нибудь встретишь человека, опровергающего мою теорию, — слышу в голове его хрипло-ироничный голос, — то выходи за него замуж, не раздумывая».
