Ты понимаешь, что виртуальная реальность может стать отличным орудием в достижении твоих целей. Если, конечно, переделать виртуальный мир так, как тебе того хотелось бы. Если распространить свою власть на самые укромные закоулки всех зон включения, отведенных твоему национальному домену.
Ты умен, и ты знаешь, что виртуальная реальность – это Сеть, а Сеть – это сверхсложный мозг. Невозможно переделывать по своему желанию виртуальную реальность снаружи, насильственно перепрограммируя все рабочие станции и компьютеры Координационных Центров своей страны. Это все равно что пытаться обучить человека математике, трепанировав его череп и нанося иглой на его мозг математические формулы. С той лишь разницей, что человека так можно убить, а Сеть останется жива. Здоровые рабочие станции рефлекторно поддержат твои кластеры, пытаясь во что бы то ни стало спасти нарушенные правила игры. В лучшем случае у тебя ничего не выйдет, в худшем – кластеры твоего национального домена выродятся в некое подобие Утгарда. Но Утгард уже есть, и он тебе не нужен, потому что Утгард – Хаос, а ты стремишься к Порядку. Итак, путь прямого насилия над Сетью для тебя заказан.
Но есть второй путь. Он сложнее, он тоньше, но рано или поздно он может привести тебя к желанной цели. Создай в виртуальной реальности свое государство. Сеть это позволяет. Милитаризуй его до крайней степени. Сеть позволяет и это. И, наконец, завоюй все зоны включения. А уж потом можешь с полным правом творить все, что твоя душа пожелает. Да, абсолютно все. Сеть стерпит любое количество виртуальной крови.
Но ты должен помнить о цвергах».
Олаф Триггвассон. «Страннее, чем рай»13
Аквилея Великая, столица Социальной Республики Сол, надменно взирала на просторы виртуального мира сквозь прицелы крепостной артиллерии.
Над черным глянцем сырой нефти, заполнявшей до краев противоштурмовой ров, вздымались броневые утесы стен и исполинские башни, увенчанные республиканскими штандартами.
Но выше стен, выше самых высоких крепостных башен возносилось ступенчатое, построенное по образу ацтекских пирамид здание Народного Сената Комиссаров. Самый большой штандарт не то чтобы «украшал», но по крайней мере уж точно «венчал» плоскую площадку на вершине пирамиды.
А на обширном бетонированном поле у стен Аквилеи были выстроены республиканские легионы. Оседлав какого-то несчастного в аватаре вороного жеребца с белой звездой во лбу, перед легионами разъезжал Генеральный Политический Комиссар.
Под низким небом виртуального мира, под малиновыми солнцами, на вершине лысого, как колено, холма, медленно материализовались трое. Два человека и пес.
Таких ощущений Августин не испытывал никогда в жизни. Сэр Томас тоже.
Августин видел свое тело, оставшееся там, «наверху», в реальном мире. Одновременно с этим он видел себя, свой аватар, здесь, в Митгарде.
Оба этих тела, реальное и виртуальное, воспринимались им отчужденно. Но между этими двумя отчуждениями была ощутимая разница. Его земное тело, добротно и грубо сработанное топором эволюции из белков, жиров, углеводов и воды, сейчас было совсем чужим.
Чтобы поверить в него, на нем следовало бы написать «Августин Депп, homo sapiens».
А второе, виртуальное тело, которым его сознание повелевало в данный момент, казалось отчужденным потому, что рациональные, насквозь материалистические мозги Августина не могли смириться с аватаром, который порожден не виртуальной станцией, а вибрациями мировой пустоты с помощью саамы.
Да, он видел оба своих тела, но это «видение» совсем не было похоже на нормальное, человеческое, повседневное. Скорее, оно напоминало магическое зрение Джирджиса. Но даже с ним сходство было более чем приблизительным. Вместо прямого видения в сознании Августина сразу возникало знание о том, что он «видит».
Что по этому поводу думает сэр Томас, заключить было невозможно. Но, когда прошло полное непонимание первых секунд, Августин с удивлением обнаружил, что, помимо его собственных, ему стали доступны чужие эмоции.
Он ощутил две волны дружеских симпатий, которые теплым ветерком овевали его сознание. Первая волна исходила от Томаса, вторая – от Хотоя. Кроме симпатий он ощущал полное спокойствие. К его удивлению, не только Хотой, но и сэр Томас чувствовал себя вполне в своей тарелке.
И тут Августин сообразил, что для спокойствия нет никаких оснований.
– Хотой, это же мировая ВР! Митгард, зона включения Аквилея Великая! А ты обещал локальную ВР ВИН!
– Обещал, – согласился Хотой. – Но я не смог провести вас непосредственно туда. Слишком опасно. В Сети очень сильная и пока не вполне понятная мне флуктуация. Так что придется немного погулять.
Бетонная равнина, до которой на глазок было четыре-пять километров, взорвалась дружным солдатским криком. Легионы приветствовали своего комиссара.
– Смотр перед генеральным наступлением на Герцогство. Они специально подгадали так, чтобы было побольше включенных. А сейчас будет самое интересное, – заметил Хотой, имевший богатый опыт вхождений в ВР с помощью саамы. Поэтому он видел и, главное, понимал куда больше Августина.
Августин молчал, пытаясь сфокусировать свое новое зрение-понимание на легионерах. Когда ему это более или менее удалось, он «взглянул» на их комиссара.
Страшное лицо. Правда, это всего лишь аватар. Но, как известно, «скажи мне, какой у тебя аватар, и я скажу тебе, кто ты».
Аватар комиссара имел каменное лицо. Именно каменное. Вырубленное из мрамора. И под одеждой аватара скрывался такой же мрамор. Каменный человек, морф «Голем». Вкус параноика.
«Салмаксов небось. Или сам господин Щюро, – заработала фантазия Августина. – Впрочем, нет, конечно. Им сейчас не до этого. Комиссаром может оказаться кто угодно. Пятидесятилетний отставной полковник ДБ или просто сумасшедший любитель свежевать живую птицу, обожатель кошек, ненавистник детей; человек-шинель, мелкий держатель акций компании ВИН; или, наоборот, утонченный ценитель Ницше и Малера; или женщина – эдакая фригидная госпожа де Сад».
Тем временем милитаристский шабаш начал превращаться в комедию абсурда. Августин уже заметил, что во многих когортах есть пустующие ячейки. А сейчас волна плановых отключений нарастала.
Один за другим испарялись рядовые Адамы, центурионы в классе Агасферов, исчез легат Четвертого Сдвоенного Гвардейского легиона имени Серпа и Молота. Его место по уставу занял центурион-примипил, но и его спустя несколько секунд смели беспощадные законы виртуальной реальности. Августин хохотнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
