– Но ты же не боишься этих кошачьих глаз?
– Нет, – тихо ответила девушка. – Ты напугал меня только однажды. Когда выстрелил… не раздумывая…
– Он поднял бы на ноги все стойбище…
– Я знаю, знаю. Но мы не носим оружия. Ты выстрелил так быстро, что я страшно испугалась. Мне вспомнилась ужасная сцена из детства: один мужчина в мгновение ока убил другого из пистолета, совсем как ты. Убийца был из Выскобленных.
– Выскобленных?
– О, их иногда можно встретить в наших горах.
– Я почти ничего не знаю о Горах.
Девушка без особой охоты объяснила:
– Тебе ведь известен Закон Повелителей. Они никого не убивают. Когда в их городе объявляется убийца, его не уничтожают, а превращают в Выскобленного, что-то делая с мозгом. Преступник начинает новую жизнь невинным, как младенец. Тот мужчина, о котором я упомянула, был старше тебя, но обладал разумом маленького ребенка. В его руках оказался пистолет, и его пальцы помнили, как с ним надо обращаться. Он застрелил человека в упор, точно так же, как и ты…
Задумавшись, Фальк молча смотрел сквозь огонь на пистолет – чудесное миниатюрное устройство, которое помогало разжигать огонь, добывать мясо и освещать путь в темноте на протяжении всего долгого путешествия. Его руки не помнили, как надо обращаться с оружием… разве не так? Его научил стрелять Меток. Фальк не сомневался в этом. Он никак не мог быть очередным безумцем или преступником, которому предоставили еще один шанс надменно милостивые Повелители Эс Тоха…
Тем не менее по сравнению со смутными догадками и предположениями о собственном происхождении…
– Как они могут проделывать такое с человеческим разумом?
– Не знаю.
– Возможно, Повелители поступают так не только с преступниками, но и с бунтовщиками.
– Кто такие бунтовщики?
Эстрел говорила на галакте куда более бегло, чем Фальк, но ей никогда не приходилось слышать такого слова.
Она закончила перевязку раны и аккуратно спрятала свои немногочисленные медикаменты в сумку. Вдруг Фальк повернулся к ней так резко, что девушка от испуга даже слегка подалась назад.
– Ты видела когда-нибудь такие глаза, как у меня, Эстрел?
– Нет.
– Ты знаешь… о Городе?
– Об Эс Тохе? Да, я была там.
– Значит, ты видела Сингов?
– Ты не Синг.
– Нет, но я хочу встретиться с ними, – с жаром в голосе сказал Фальк. – Только боюсь…
Он замолчал.
Эстрел закрыла сумку с медикаментами и убрала ее к себе в мешок.
– Эс Тох кажется странным местом людям из одиноких домов и дальних мест, – наконец произнесла она. – Однако я гуляла по его улицам, и ничего плохого со мной не случилось. Там живет множество людей, которые вовсе не боятся Повелителей. И тебе не нужно страшиться их. Повелители исключительно могущественны, хотя бо́льшая часть того, что болтают об Эс Тохе, не соответствует истине…
Их взгляды встретились. Внезапно Фальк решился и, призвав на помощь все свое искусство телепатии, впервые мысленно обратился к ней: «Тогда поведай мне всю правду об Эс Тохе!»
Она покачала головой и вслух произнесла:
– Я спасла тебе жизнь, а ты спас мою. Мы – товарищи и на какое-то время – попутчики. Но я не буду мысленно переговариваться ни с тобой, ни с другим случайным знакомым, ни сейчас, ни когда-либо после.
– Значит, ты все-таки думаешь, что я – Синг? – спросил он иронически и немного униженно, поскольку понимал, что Эстрел права.
– Кто может с уверенностью судить? – парировала девушка, а затем добавила с легкой улыбкой: – Хотя мне было бы трудно в это поверить… Снег в котелке уже растаял. Я поднимусь наверх и наберу еще. Надо так много снега, чтобы получить самую малость воды, а нам обоим хочется пить. Тебя ведь зовут Фальк?
Он кивнул, не отрывая от нее глаз.
– Не подозревай меня, Фальк. Дай мне показать, что я собой представляю. Мыслеречь сама по себе ничего не доказывает. Доверие – это такая штука, которая растет, отталкиваясь от поступков, день ото дня.
– Тогда поливай его, – сказал Фальк, – и я надеюсь, что оно вырастет.
Позже, во время долгой безмолвной ночи в пещере, он пробудился ото сна и увидел, что Эстрел сидит на корточках перед тлеющими углями, уткнувшись в колени. Он тихо позвал ее по имени.
– Мне холодно, – откликнулась она. – Я ужасно озябла.
– Ложись ко мне, – улыбнувшись, сонно предложил Фальк. Девушка молча поднялась и, переступив догоравший костер, подошла к нему, совершенно обнаженная, только светлый нефрит висел меж ее грудей. Худенькое тело дрожало от холода. И хотя в определенных аспектах ум его ничем не отличался от ума незрелого юнца, Фальк решил не трогать ту, что столько натерпелась от дикарей Баснасска. Но она шепнула ему:
– Согрей меня, дай мне утешение.
Он вспыхнул, как костер на ветру. Вся его решимость была сметена близостью и абсолютной покорностью ее тела.
Фальк и Эстрел провели в пещере еще три дня и три ночи, пока снаружи бушевала пурга, отсыпаясь и занимаясь любовью. Эстрел была неизменно податливой и покорной, а Фальк, сохранив в памяти только приятную и полную радости любовь, которую он разделял с Парт, был ошеломлен той ненасытностью и неистовством, которые возбуждала в нем Эстрел. Думы о Парт часто сопровождал образ чистого и быстрого родника, что бил среди валунов в тенистом уголке леса неподалеку от Поляны. Но никакие воспоминания не могли утолить его жажду, и он вновь и вновь искал удовлетворения в безграничной уступчивости Эстрел и находил, во всяком случае, изнеможение. Однажды это даже вызвало у него неожиданную вспышку гнева.
– Ты отдаешься мне лишь потому, – обвинил он ее, – что, на твой взгляд, если бы ты отказалась, я бы тебя изнасиловал.
– А ты так не поступил бы?
– Нет! – отрезал Фальк, не кривя душой. – Я не хочу, чтобы ты обслуживала меня, подчинялась мне… Разве мы оба не нуждаемся в тепле, в человеческом тепле?
– Да, – прошептала девушка.
Некоторое время Фальк держался особняком, решив, что больше не прикоснется к ней, и в одиночку отправился обследовать с фонариком то странное место, куда они попали. После нескольких сотен шагов пещера сужалась, превращаясь в широкий туннель с ровным полом и высоким потолком. Безмолвный и темный, туннель долгое время шел абсолютно прямо, затем, не сужаясь и не разветвляясь, резко повернул и вновь потянулся в бесконечность.
Шаги Фалька гулко отдавались в тишине. Ничто не отбрасывало бликов или теней от его фонарика. Он шагал до тех пор, пока не устал и не проголодался, и только тогда повернул назад. Этот безликий туннель скорее всего тянулся в никуда. Фальк вернулся к Эстрел, к ее обманчиво многообещающим объятиям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
