Пеннос чему-то кивнул, но промолчал.
— Вероятно, существо работало над этим устройством, — предположил Скит, — когда вдруг заподозрило что-то неладное. Скорее всего чудовище поняло, что происходит, потому что быстро покинуло корабль. Это, кажется, не совсем согласуется вашей теорией, Корита? Вы же сказали, что как истинный крестьянин, оно даже представить себе не могло, что мы собираемся делать.
На побледневшем от усталости лице японского археолога появилась улыбка.
— Мистер Скит, — вежливо произнес Корита, — нет ничего удивительного в том, что это существо смогло понять. Возможным ответом на это будет разнообразие видов крестьянской категории. Ко всему прочему, красное чудовище было самым высокоразвитым представителем этой категории, какого нам только доводилось видеть.
— Хотел бы я, — проворчал Пеннос, — чтобы мы пореже сталкивались с такими крестьянами. Вам известно, что после трех минут бесконтрольной энергезации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех месяцев? Я даже боюсь, что… — он замолчал, не решаясь договорить.
Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил:
— Я закончу за вас, мистер Пеннос. Вы опасались, что корабль будет полностью уничтожен. Думаю, большинство из нас понимало, на какой риск мы шли, соглашаясь на последний план мистера Гросвенфа. Мы знаем, что наши спасательные суденышки могут дать лишь частичную анти-акселерацию. Так что мы могли оказаться беспомощными в четверти миллиона световых лет от дома.
Кто-то из людей добавил:
— Я понял так, что если бы алая тварь действительно захватила корабль, она бы отправилась дальше с очевидным намерением завоевать Галактику. В конце концов, человек достаточно хорошо в ней устроился… И достаточно к ней привязан…
Скит качнул головой.
— Однажды эти дьяволы в ней уже властвовали и могли бы властвовать опять. Вы слишком твердо уверены в том, что человек является образцом справедливости, забывая, вероятно, о том, что у него была долгая и кровавая история. Он убивал других животных не только ради получения мяса, но и для садистского удовольствия. Он брал в рабство соседей, убивал своих соотечественников и противников, испытывая наслаждение от мучений остальных. И не будет ничего невероятного в том, если мы во время нашего дальнейшего путешествия встретим других существ, куда более достойных управлять Вселенной, чем человек.
— Ради всего святого, — заметил один из техников, — пусть ни одно опасное существо не будет допущено на корабль. Мои нервы на пределе, я уже не тот, каким был, когда впервые вступил на борт «Космической Гончей».
— Вы говорите от имени всех нас! — раздался из коммуникатора голос исполняющего обязанности директора — Кента.
ГЛАВА XVI
Кто-то зашептал Гросвенфу на ухо, но так тихо, что он не смог разобрать ни слова. Шепот последовал за вибрирующим звуком, таким же тихим, как и шепот, и в равной степени непонятным. Он непроизвольно оглянулся. Сейчас он находился в кинозале своего отдела и в поле зрения никого не было. Гросвенф неуверенно подошел к двери, ведущей в аудиторию, но и там никого не оказалось. Он вернулся к работе, хмуро размышляя над тем, не направил ли на него кто-нибудь энцефало-аджустер. Это было единственно возможное объяснение, пришедшее ему на ум. Но через некоторое время он отверг его, как бессмысленное. Аджустеры были эффективными лишь при действии с близкого расстояния. А главное, его отдел был защищен от воздействия вибрации. Кроме того, Эллиот был слишком хорошо знаком с процессом, предшествовавшим возникновению иллюзий, чтобы не придавать значения этому инциденту.
Ради предосторожности, Гросвенф тщательно осмотрел все пять комнат и проверил аджустеры в технической комнате. Они находились в том же состоянии, в каком и должны были находиться — тщательно законсервированные. Эллиот молча вернулся в кинокабинет и вновь принялся за изучение гипнотическисветовой вибрации, создавать которую он научился после контактов с Риим.
Вдруг волна ужаса захлестнула его сознание, он весь съежился от страха. И потом снова шепот, такой же тихий, как и раньше, но теперь уже довольно сердитый и непонятно враждебный. Гросвенф ошеломленно застыл. Вероятно, это все-таки был энцефало-аджустер. Кто-то стимулировал его мозг на расстоянии настолько мощным аппаратом, что защитный экран его отдела оказался бессильным. Эллиот лихорадочно размышлял, кто бы это мог быть и, в конце концов, пришел к выводу, что след ведет в психологический отдел. На вызов ответил сам Сидл, и Гросвенф решительно принялся ему разъяснять, что произошло, но психолог его сразу прервал:
— Я как раз собирался с вами связаться, потому что подумал, что вы можете быть ответственны за эти действия.
— Вы хотите сказать, что кто-то еще был подвергнут такому же воздействию? — недоверчиво осведомился Гросвенф, пытаясь осмыслить происходящее.
— Я удивлен, что ему подверглись и вы в специально оборудованном отделе. Мне жалуются вот уже двадцать минут, а некоторые из моих приборов отреагировали на несколько минут раньше.
— Какие приборы?
— Мозговолновой генератор-детектор, нервно-импульсный регистратор и самые чувствительные электрические детекторы. Кстати, Кент собирается созвать совещание на контрольном пункте, так что там и увидимся.
Но Гросвенф не отпустил его так быстро.
— Выходит, что какое-то обсуждение уже было?
— Мы… э… мы сделали кое-какие предположения.
— О чем?
— Мы скоро будем проходить огромную галактику М-33. Есть мнение, что это исходит оттуда.
Гросвенф мрачно улыбнулся.
— Это явный гипноз. Я подумаю над этим, а через несколько минут мы увидимся.
— Приготовьтесь к ударной дозе, когда выйдете в коридор. Воздействие осуществляется постоянно. Звуки, световые пятна, образы, эмоционально действующий шум-мы в самом деле получаем большие дозы.
Гросвенф кивнул и прервал связь. К тому моменту, когда он собрался, информация о совещании уже передавалось по корабельному коммуникатору. Через минуту, открыв дверь в коридор, Гросвенф мгновенно понял, что имел в виду Сидл. Он даже остановился, усилием воли нейтрализуя действие гипноза. Полный тревоги, Эллиот направился к контрольному пункту.
Через некоторое время он уже сидел вместе с остальными. Необъятная космическая пустота что-то шептала, прижавшись к пролетавшему сквозь нее кораблю. Капризная и беспощадная, она заманивала и предупреждала. Она вибрировала в неистовом наслаждении, а потом кипела в диком безумии. Она шептала о страхе и выла от голода. Она, умирая, билась в агонии и снова возрождалась к жизни. И каждую долю секунды в этом шепоте слышалась угроза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
