— Вы говорите, — обратился к ней Пинкертон, — что письмо это принес какой-то оборванный мальчишка?
— Да, лет девяти-десяти! — ответила горничная. — Он быстро сунул мне письмо в руку и убежал.
— Вы обыкновенно не открываете парадную дверь?
— Нет, это дело швейцара!
— Но когда его нет, то открываете вы?
— Нет, это вообще не мое дело! Внизу находятся еще садовник и кухарка. Кто-нибудь из них и идет открывать.
— Но почему же сегодня открыли именно вы?
— Сегодня?.. — переспросила сильно смутившаяся девушка. — Видите ли — звонок был очень сильный и я подумала, что принесли что-нибудь очень важное! Но зачем вы меня так расспрашиваете? Неужели вы можете думать, что я…
— Я думаю, что я давно не видел такой хорошенькой девушки, как вы! — улыбнулся Пинкертон. — Нет, не беспокойтесь, Бесси, мне только надо установить все в точности! Можете теперь идти!
— Как вы ее напугали, мою бедную Бесси! — с легким упреком заметила миссис Стуарт.
— Мне думается, — ответил Пинкертон, — она у вас долго не останется! Она, наверное, скоро выйдет замуж! Слишком уж она хороша собою, чтобы остаться в девушках! Быть может, у нее уже есть жених?
— У Бесси? Что вы, м-р Пинкертон! Она слишком привязана ко мне!
— Вероятно, ночью она спит недалеко от вас?
— Да, в комнате рядом, на всякий случай!
— Окна вашей спальни выходят в сад?
— Да, в сад! Я люблю, когда ночью окна открыты, особенно весной и летом, тогда из сада поднимается запах цветов! Бесси, правда, боится, что я могу простудиться, так что я в последнее время на ночь закрывала окна!
— Какая она у вас добрая! — заметил Пинкертон. — Очевидно, она вас очень любит! Но теперь вот что, миссис Стуарт: вы должны немедленно внести десять тысяч долларов залога за вашего племянника Артура!
— Знаете, м-р Пинкертон, — возразила она, — я, в общем, женщина добрая, делаю много добра для бедных, но для Артура я ничего не сделаю! Правда, я тоже не верю в его виновность, так как не мог же он дойти до…
— Вы не верите в его виновность? — воскликнул Пинкертон. — В таком случае вы нравственно обязаны внести за него залог! Впрочем, я ставлю это непременным условием! Советую вам не выбрасывать двух миллионов, но эти десять тысяч вы должны внести немедленно! М-р Гильтон, я попрошу вас принять соответствующие меры!
— Конечно, — согласился Гильтон, — миссис Стуарт совершенно неосновательно ненавидит своего племянника.
— Он слишком обидел покойного мужа!
— Напротив, ваш супруг обидел его! — возразил Пинкертон. — Ваш племянник виноват разве только в том, что любит бедную девушку! Но теперь я попрошу извинить меня, у меня есть еще одно очень важное дело! Вы, конечно, разрешите мне поместить от вашего имени следующее объявление:
«Все происки обнаружены! Труп моего мужа Вильяма Стуарта уже находится у меня и завтра в три часа дня будет похоронен в склепе».
— Но ведь это неправда! — испуганно воскликнула миссис Стуарт.
— Конечно, это неправда! — улыбнулся Пинкертон. — Но мы все-таки поместим такое объявление! А вы, миссис Стуарт, должны помочь мне разыграть маленькую комедию! Завтра в три часа дня должно состояться якобы вторичное погребение! В склеп должен быть перевезен закрытый гроб, который вы должны проводить! А затем заприте склеп! Ручаюсь вам, что послезавтра утром вам вернут труп вашего супруга!
— Я, откровенно говоря, не понимаю, какую цель преследует м-р Пинкертон, устраивая эту комедию, — сказал Гильтон, — но я советую вам, миссис Стуарт, делать все, что он говорит!
— Но ведь это кощунство! — воскликнула она.
— А разве лучше, если труп останется в руках преступников? Кроме того, эта маленькая комедия спасет вам два миллиона долларов!
— Приходится подчиниться, — грустно отозвалась миссис Стуарт, — я вам безгранично доверяю, м-р Пинкертон, а потому предоставляю вам полную свободу действий!
— Отлично! В таком случае я приму все меры к тому, чтобы погребение состоялось завтра в три часа!
— Но в гробу ничего не будет? — спросил Гильтон.
— Будет! — ответил Пинкертон.
— Неужели труп!
— Нет, надеюсь, не труп! Вот еще что, господа! Вы должны распространить в доме весть, что труп найден! Вы, миссис Стуарт, прочитайте ее и примите радостный вид, заявите всей прислуге, что труп был прислан неизвестным лицом на имя могильщика Росса. Но вы должны обязательно выдержать свою роль, должны показать телеграмму всем, в том числе и Бесси, и должны сделать вид, что не сомневаетесь в истине.
— Мне будет очень трудно лгать!
— Делать нечего! — возразил Гильтон. — Впрочем, я буду находиться здесь и буду следить, чтобы миссис Стуарт не выдала себя!
— Отлично! — сказал Пинкертон — А теперь я пойду и помещу объявление.
Он распростился и быстро ушел.
Глава IV
Слесарь-изобретатель
Пинкертон поехал в контору газеты и дал объявление, затем посетил несколько редакций и везде рассказал, что труп Стуарта прислан анонимным отправителем на имя могильщика Росса и что на другой день в три часа состоится вторичное его погребение.
Затем Пинкертон поехал на кладбище и вошел в домик могильщика.
Илья Росс встретил его со смущенным и недоверчивым видом.
— Если вы газетный репортер, — грубо заявил он, — то уходите! Я ровно ничего не скажу! Мне эта история и без того надоела!
— Я не репортер, а сыщик Пинкертон, и хочу поговорить с вами откровенно! Я знаю все!
— Все? Но что же именно? Клянусь всеми святыми, что я ничего общего не имею с этим преступлением. Я ровно ничего не знаю, как уже и говорил на первом допросе!
— Я знаю, что вы не виновны, — сказал Пинкертон, — но все-таки вы соврали в вашем показании!
— Я соврал? Позвольте, я честный труженик.
— Против этого я и не спорю. Но вы ведь живой человек, и нет ничего мудреного, что и у вас иной раз является желание поразвлечься, хотя бы как в ту ночь, когда было совершено преступление!
Росс вдруг побледнел. Он задрожал и простонал:
— Не губите меня, м-р Пинкертон!
— Мне известно, что в ту ночь вас не было дома и что вы вернулись домой очень поздно или, скорее, очень рано! — проговорил холодным тоном Пинкертон. — Видите ли, м-р Росс, — продолжал сыщик, — если вы не скажете всей правды, то я обязан доложить обо всем вашему начальству.
— Тогда я потеряю место!
— Будьте откровенны со мной, и я вам обещаю, что никаких неприятностей вам не будет!
— М-р Пинкертон, я сознаюсь вам! Да, действительно, в ту ночь меня не было дома!
— Знает ли об этом ваша жена?
— Нет, я ей сказал, что иду к знакомым и вернусь часам к одиннадцати и чтобы она легла спать. Так она и сделала. Но я вернулся домой почти в шесть часов утра!
— А где вы провели ночь?
— Прошу вас, м-р Пинкертон, избавьте меня от этого! Со всяким бывают такие грешки!
— Всякое бывает! Словом, в ту ночь вы были на свидании с женщиной?
— Да, так! Но это была очень порядочная женщина, и мы с ней побывали в разных ресторанах!
— А где вы с ней познакомились?
— На кладбище! В течение последних месяцев она по воскресеньям приходила на кладбище и обходила все могилы! Я обратил на нее внимание, благодаря ее прелестным золотисто-рыжим волосам!
— А, она рыжая! Скажите, не познакомила ли она вас с каким-нибудь своим родственником — братом или кузеном?
— Два раза за ней приходил какой-то мужчина, когда мы с ней стояли и болтали!
— Каков он из себя?
— Он высок ростом, сильный на вид, имени его я не знаю, так как она нас не познакомила. Кажется, он рабочий!
Пинкертон еще раз уверил могильщика, что ему не будет неприятностей и что место останется за ним, но только при условии, если он на следующий день исполнит все, что потребует сыщик.
Заручившись соответствующим обещанием Росса, Пинкертон поехал на Восемьдесят девятую улицу.
Там он остановился у подъезда дома № 623 и поднялся на второй этаж.
На двери, рядом со звонком, была прибита маленькая дощечка с надписью:
«Клара Газельтон, портниха».
Он позвонил.
Послышались мужские шаги внутри.
Когда открылась дверь, на пороге появился Артур Стуарт.
— М-р Пинкертон! — радостно воскликнул он и протянул сыщику обе руки.
— Да, это я! — отозвался Пинкертон. — Вы, вероятно, поражены, что видите меня здесь! Я хотел взглянуть на вас, как вы чувствуете себя на свободе!
В коридор вышла прелестная девушка, в черном платье с белым передником.
— Вот м-р Пинкертон, Клара, — сказал ей Артур, — которому я обязан тем, что нахожусь на свободе!
— Вы так много сделали для нас, — воскликнула Клара, пожимая сыщику руку, — что я и не знаю, как вас благодарить!
Она проводила его в чистенькую, уютную комнату, в которой сидел какой-то мужчина, чисто одетый; хотя сразу было видно, по его большим, грубым рукам, что он принадлежит к рабочему классу.
