Сейчас становится ясным из всей суммы нашего точного знания, что нераздельность пространства-времени есть эмпирическое научное положение, прочно вошедшее в XX в. в научную работу.
Вместо двух естественных тел — пространства и времени— получилось одно. В конце XVII в. раздельное существование их было математически обосновано Ньютоном и привело в теории тяготения к огромным научным достижениям. В мышлении Ньютона, к этому пришедшего, ярко видно влияние философских и теологических идей. Сам Ньютон, который придавал теологии решающее значение, не считал их неразрывно связанными. Только в наше время мы пережили новый глубокий поворот, и в системе Космоса выявилось пространство-время как неразрывное единое, по-видимому его всецело охватывающее, но, возможно, с ним не идентичное.
На этом примере мы ясно видим, что естественные тела реальности разнородны по своей сложности. В пространстве-времени, возможно, заключаются все естественные тела, научно охватываемые42.
§ 126. В другом частном примере — воды — мы имеем более конкретное и определенное представление.
Понятие воды до конца XVIII столетия было чрезвычайно неопределенно. Однако только в немногих случаях в наблюдении природы проявлялось сомнение в ее реальном существовании там, где теперь оно для нас является элементарной научной истиной. Так было дело с абсолютно сухими телами или с невидимым водяным паром. Только в наше время выяснилось основное явление проникновения всей биосферы и, по-видимому, всей земной коры единым естественным телом — водяным равновесием земной коры43. Отпадают многочисленные, частью фантастические, частью наукообразные, представления натурфилософов и теософов, продолжающиеся до нашего времени и, вероятно, имеющие в психологии масс опору для своего постоянного выявления.
Возможно, что это научное обобщение имеет еще не охваченный наукой остаток, который не отвечает таким исканиям, но их возбуждает.
В конце XVIII в. химический количественный состав воды был определен, и с этого времени понятие о воде так резко изменилось, что философский анализ воды, ее натурфилософское исследование стало анахронизмом; произошло коренное изменение. Произошло это не сразу — по инерции бесплодная работа натурфилософов, теперь совсем забытая, продолжалась в XIX в. еще несколько поколений.
Интерес к этим вопросам пропал в западной философии только в 1830-х годах, когда фантастическая творческая работа натурфилософов стала уж слишком резко противоречить успехам научного знания. Приблизительно в то же время и одно-два десятилетия позже научное понятие о воде было окончательно принято и учтено индийской философской мыслью, стоявшей в это время, по крайней мере, на уровне западной философии, если не выше.
В XX в. мы переживаем новое, не менее резкое изменение в понимании этого естественного тела, которое заставляет нас пересматривать в корне все наше представление о воде в природе, и особенно в биосфере, — вскрылась сложность строения всякой воды, сперва ассоциационная, затем неизбежно идущее электролитическое разложение ее молекул и, наконец, физико-химическое различие самих ее молекул, благодаря существованию нескольких водородов и кислородов44 — в пределе 18 разных комбинаций, а если учесть возможные ассоциации молекул и их электролитическую диссоциацию, то сотни различных по строению химически чистых вод.
Всякие попытки продолжать «философское» исследование вод — если оставить в стороне мистические представления, с которыми в научной области конкретно совершенно правильно не считаются,— являются ясным для ученого анахронизмом, и эта область вышла из ведения философского творчества.
Однако мы встречаем еще попытки теософических исканий, далеких и от философии и от науки, более близких к первым — плоды невежества и исканий иных бесчисленных путей логики природы, чем тяжелый и большой путь науки.
§ 127. Из предыдущего ясно огромное логическое значение понятия об естественном теле для научной работы.
Оно так велико, что обычно натуралист об этом не задумывается.
В действительности для научного мыслителя вся реальность, весь космос, научно построяемый, есть естественное тело, находящееся в пространстве-времени. Иначе ученый не может работать, не может научно мыслить.
Для ученого, очевидно, поскольку он работает и мыслит как ученый, никакого сомнения в реальности предмета научного исследования нет и быть не может.
Единый, связанный между собой, научно определяемый космос является для него — поскольку опыт, наблюдение и логический и математический анализ не покажут другого — основным естественным телом. Совпадает ли с ним пространство-время — покажет научное исследование. Пока область научного изучения не выходит из пространства-времени. Но ученый должен допускать возможность — т. е. должен научно изучать всевозможные комбинации тождества космоса, научно выраженного с пространством-временем и его несовпадение. Это проблема научного исследования нерешенная.
Точно так же проблема единого космоса, научно выражаемого не может считаться научно решенной. Наша Земля входит как составная часть в Солнечную систему. Солнечная система — вместе с миллионами таких систем — входит как неразрывная часть в определенный космический остров — определенную галаксию. Связаны ли между собою другие существующие галаксии, которые мы можем наблюдать? Логических ограничений для решения этого вопроса сейчас не видно.
Человек, биосфера, земная кора, Земля, Солнечная система, ее галаксия (мировой остров Солнца) являются естественными телами, неразрывно связанными между собою. Для всех есть одно и то же пространство-время, но не решено еще, охватывает ли в этих просторах пространство-время все явления, научно доступные, или нет.
Также научно не доказано, например, являются ли туманности и другие мировые острова — галаксии — неразрывною частью единого — нашего — космоса? Это только научно вероятно и надобности в другом представлении при научной работе нет.
1
См.: Вернадский В. И. Биосфера. Л., 1926; он же: Проблемы биогеохимии. Вып. I. М.; Л., 1935; он же: Биогеохимические очерки (1922-1932). М.; Л., 1940. Ср.: Le Roy Е. L’exigence idealiste et le fait de I’evolulion. Paris, 1927. P. 102, 111,155.175.
2
См.: Вернадский В. И. Очерки геохимии. М., 1934. С. 51-64.
3
Я вернусь к этому вопросу ниже [см. § 142. — Ред.]
Слово «ноосфера» и соответствующее понятие создано Э. Ле Руа. См.: Le Roy Е. Les origines humaines et l'evolution de l'intelligence. Paris, 1928. P. 46.
4
Новое положение создалось после проникновения человека и его автоматов в космическое пространство. — Ред.
5
В области геологических (и биологических) наук можно оставить в стороне в научной работе представления о реальности, которые создаются теорией познания и которые сейчас так учитываются, например, в физике. В этих науках не существует таких дедуктивно выведенных из научной теории представлений, какие мы имеем в области многих физических явлений, позволяющих рассматривать их — с некоторой пользой — философскими методами. Но и для физики этот философский подход имеет, по существу, второстепенное значение. [Речь идет, в частности, о представлениях, связанных с учетом роли наблюдателя, прибора и т. п., играющих особенно существенную роль в период формирования, например, квантовой теории. — Ред.]
6
Только на наших глазах — в XX столетии — достигнуты бурения и извлечено вещество с глубин, превышающих уровень геоида, реально раньше не достигавших [ из-за ] естественных отклонений этого уровня. Значительные углубления — в шахтах — начались в XVII столетии. Идея Парсона (1935) — максимальные бурения — сейчас реальна.
Подобно биосфере, являющейся одной из оболочек земной коры, закоровые глубины указывают нам закономерные концентрические области — естественные тела. См.: Вернадский В. И. Очерки геохимии. М., 1934. С. 51—64.
