В другом варианте:
«В грязь упали октябрята,Нестерпимо голосят,Стали хуже поросят.Полежали в грязной яме,— Ну теперь мы квиты с вами —Поросятам говорят».
«И сказали сразу тут же —Поросятам надо лужи,Октябрятам же — всегдаТолько чистая вода».
«И теперь при солнце звонкомВ мире сосен и травыОктябренок над свиненком,А свинья над октябренком,Все смеются друг над другомИ по своему правы».
Так кончается это издевательское, под маской невинной шутки, стихотворение.
Следует отметить, что в одном из вариантов этого стихотворения, октябрята называются по именам, причем это — имена подлинных людей; например — берется имя помощника Областного Прокурора т. Н. СЛОНИМ:
«Тут, конечно, Нёмка СЛОНИМЗакричал: „Пойдем, догоним…“Тоже в лужу „Караул!“И по шею утонул».
Каверзный смысл стихотворения от этого становится еще злее.
Второе стихотворение, о котором я хотел упомянуть отдельно, это — «ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ КИРОВА». Это стихотворение, посвященное, якобы, памяти С. М. КИРОВА опошляет эту исключительно высокую тему. По адресу С. М. КИРОВА говорится много хвалебных и даже как будто восторженных слов, но эти слова пусты, холодны и пошлы. Разве передают великое горе народное и гнев народа такие слова:
«Секретарь, секретарь,Незабвенный и милый!Я не знаю, куда мнеТоску положить…»
Пустые, холодные, лицемерные слова.
А вот образ С. М. КИРОВА в начале стихотворения. КИРОВ идет по Троицкому мосту. КОРНИЛОВ рисует его так:
«Он мурлычет:— Иду я,Полегоньку иду…»
Что это, как не издевательство над образом Сергея Мироновича?
Политический смысл злодейского убийства С. М. КИРОВА затушевывается, извращается. Пошло говорит КОРНИЛОВ об этом бандитском убийстве.
По сути дела КОРНИЛОВ прячет настоящих убийц, он их не называет, этих троцкистско-зиновьевских мерзавцев. Он по настоящему и не возмущается гнусным делом их рук.
Пространно и эпически спокойно говорит КОРНИЛОВ о каких-то непонятных «видимых врагах», раз’езжающих «в пышных шубах матерых», «на роскошных моторах».
«Этим был ненавистенКИРОВ, знавший навекМного тягостных /? — Н. Л./ истин,Большевик,Человек».
Так об’ясняются причины покушения на С. М. КИРОВА.
Дальше идет балаган с передачей молитвы этих бестелесных каких-то врагов, просящих бога помочь им.
Следующая глава «конкретизирует» облик врага. Это баба-яга, прилетевшая в гости к фашисту. КОРНИЛОВ дает их разговор о России. Эта галиматья занимает целую главу и делает стихотворение еще более пошлым.
Следующая глава рисует убийство С. М. КИРОВА. КОРНИЛОВ эпически спокойно дает слово злодею-убийце С. М. КИРОВА: Злодей НИКОЛАЕВ молодечески восклицает:
«Мы подходим к решению,Смелее,Смелей, —КИРОВ будет мишеньюДля пули моей».
КОРНИЛОВ считает нужным передать состояние злодея. И как он его передает:
«Лихорадка и злоба,Потом торжество»[549].
Ни слова о том, кем был гнусный убийца НИКОЛАЕВ. Ни звука о том, кто явился организаторами этого подлого убийства. Ни намека на контрреволюционную террористическую «работу» троцкистско-зиновьевских выродков. Вместо этого невнятица о бабе-яге и каких-то трутнях. И концовка стихотворения — приспособленчески заздравная, полная ячества, пошлая.
Таким образом, я прихожу к следующему заключению.
1/ В творчестве Б. КОРНИЛОВА имеется ряд антисоветских, контрреволюционных стихотворений, клевещущих на советскую действительность, выражающих активное сочувствие оголтелым врагам народа, стихотворений, пытающихся вызвать протест против существующего в СССР строя.
2/ В творчестве Б. КОРНИЛОВА имеется ряд стихотворений с откровенно-кулацким, враждебным социализму содержанием.
3/ Эти стихотворения не случайны. Однозвучные с ними мотивы прорываются во многих других стихотворениях КОРНИЛОВА. Это говорит об устойчивости антисоветских настроений у КОРНИЛОВА.
4/ Б. КОРНИЛОВ пытается замаскировать подлинный контрреволюционный смысл своих произведений, прибегая к методу «двух смыслов» — поверхностного для обмана и внутреннего, глубокого — подлинного. Он по сути дела применяет двурушнические методы в поэзии.
13/V-37 г. Н. ЛЕСЮЧЕВСКИЙ
Верно:
Обвинительное заключение
«УТВЕРЖДАЮ»
ЗАМ. НАЧ. УНКВД ЛО —
Ст. Майор Гос. Безопасности:
/ШАПИРО/
«__» февраля 1938 г.
«УТВЕРЖДАЮ»
ПОМ. ПРОКУРОР Союза ССР
«19» февраля 1938 г.
ПОДПИСЬ / /
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
По след. делу № 23229-37 года по
обв. КОРНИЛОВА Бориса Петровича
в пр. пр. ст. 58 п. п. 8—11 УК РСФСР. —
Следствием по делу ликвидированной троцкистско-зиновьевской террористической организации, совершившей 1-го декабря 1934 года злодейское убийство секретаря ЦК ВКП/б/ С. М. КИРОВА, была установлена принадлежность к этой организации КОРНИЛОВА Бориса Петровича.
На основании этих данных КОРНИЛОВ Б. П. был привлечен к ответственности и арестован.
Установлено, что КОРНИЛОВ Б. П. с 1930 г. является участником троцкистско-зиновьевской террористической организации, куда был завербован руководящим участником той-же организации ГОРБАЧЕВЫМ /осужден/ /л. д. 29./.
С 1930 г. обв. Корнилов участвовал на нелегальных сборищах указанной организации, устраиваемых на квартире ГРАБАРЯ /осужден/.
На этих сборищах участники организации критиковали с контрреволюционных позиций мероприятия ВКП/б/ и Советского правительства, по основным хозяйственно-политическим вопросам культивировали злобную ненависть к руководству ВКП/б/ и высказывали террористические намеревания против руководителей ВКП/б/ и Советского правительства. Эти террористические установки обвин. КОРНИЛОВ одобрял /л. д. 29, 30, 33/.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
