— Свершилось, — одними губами прошептал Линард и, возвысив голос, добавил. — Да здравствует король!
Подвесной мост замка бесшумно опустился, и Верховный Король со свитой проследовал по мосту. Ворота замка открылись.
— Я предпочел бы… хоть часть отряда оставить снаружи, — сдержанно, стараясь не выказывать своего беспокойства, попросил Герцог Седой. — Этот замок…
— В этом нет нужды, Ваша Милость, — мягко ответил Линард. — Замок абсолютно безопасен. И… он так ждал нашего прихода. Стоит ли обижать его отказом? Разве у нас с вами так много союзников?
— Я полагаюсь на ваше слово, — наклонил голову Герцог Седой, делая знак своим воинам проследовать за ним, после чего решительно направился к воротам.
А Эруэлл уже вошел со своими разведчиками — и если они привычно проделали определенные действия, которые всегда проделывают разведчики, оказавшись в незнакомом месте подобного рода, то их командир повел себя невероятно странно и совершенно непрофессионально. Они не одну сотню раз вспотели, пытаясь хоть как-то прикрыть и обезопасить его неуклюжие и абсолютно нелогичные действия… безнадежно. Вопреки своему громадному опыту и кодексу разведчиков, командир вел себя, как законченный болван, иначе, как на рыцарском турнире, и меча-то не обнажавший — и вести себя по-другому, несмотря на уговоры и предостережения, явно не собирался.
Дело было в том, что разведчики-то оказались в незнакомом и, возможно, опасном месте и вели себя соответственно — Эруэлл же чувствовал, что он вернулся домой. Вот как вошел, так сразу и почувствовал. И это был настоящий дом, а не просто место, где можно спать, положив меч под подушку. Под подушку лучше всего класть недочитанную книгу. Эруэлл знал, что никто здесь не нападет на него из-за портьеры и под его кроватью не спрячется убийца. Кстати, он хорошо помнил, где его кровать… и где одежный шкаф — тоже. Поэтому он просто пошел и переоделся к обеду. А потом привычно отправился и развел остальных по гостевым комнатам. Подумаешь, армия! В золотые дни древнего Оннера гостей в замке побольше бывало. Эруэлла совершенно не удивляло то, что камины в замке запылали сами собой, что во всех гостевых комнатах оказалась горячая вода и чистая дорожная одежда, а стол в Обеденной Зале ожидал гостей накрытым.
Они сидели все вместе, за одним огромным столом и разговоры вели тихие. Все чего-то ждали. Ведь не за едой же они пришли сюда, в конце-то концов! Хотя еда была отменной… и, как известно, плох тот воин который не в состоянии найти, что поесть, и съесть все, что нашел, в любых обстоятельствах — а за этим столом плохих воинов не было. Так что ожидание — ожиданием, а блюда пустели быстро. Йолнн Холнамуртэн, маг из племени гномов, служивший у Герцога Седого, вначале весьма недоверчиво отнесся к содержимому блюд и долго размахивал волшебной палочкой, бормоча заклинания — но даже он в конце концов был вынужден признать, что все блюда абсолютно съедобны и более того, безопасны. Побочным результатом его усилий, немало насмешившим окружающих, стало то, что окорок лежащий перед ним, в результате колдовства приобрел синий цвет, а кувшин с вином покрылся густой шерстью. Гном пожал плечами, принес извинения за беспокойство, после чего уплел синий окорок и запил его вином из волосатого кувшина. Это слегка разрядило обстановку, но все равно все чего-то ждали, и даже Линард смотрел на Эруэлла настороженным и требовательным взглядом.
Убедившись, что все поели, Эруэлл встал. В присутствии поднявшегося короля сидеть немыслимо. Самые догадливые вскочили первыми, но Эруэлл решительным жестом усадил их обратно.
— Всем оставаться на местах! — повелительно бросил он, поражаясь тому смутному, потаенному знанию, что сумерками всплывало откуда-то из глубин его памяти… той памяти, которой у него не могло быть… всплывало, подсказывая, что говорить и делать. Кровь Арамбуров бурлила в жилах, текла в пальцы, сквозь кожу лаская скипетр.
— Я жду! — промолвил Эруэлл в пустоту замка.
Пустота сгустилась. Ярче загорелись свечи. У всех, сидящих за столом, на миг перехватило дыхание. С грохотом захлопнулась дверь, через которую они вошли в Обеденную Залу. Воины вскочили, хватаясь за мечи.
— Всем оставаться на местах! — загремел Эруэлл.
Все замерло. Молчание испуганным молоком пролилось на скатерть тишины.
— Это касается только меня, — добавил Эруэлл. — И это не битва.
Не битва, но… что? Он и сам не знал этого. Знание приходило к нему в последний миг, за четверть вздоха до действия. Он знал, что все делает правильно, но не знал, что же именно он делает.
— Я жду, — повторил он негромко — и вздрогнул, когда совершенно беззвучно отворилась другая, дотоле незамеченная дверь.
Дверь отворилась, и в нее быстро вошел некто. Действительно, некто. Честное слово, иначе и не скажешь.
— Я прошу прощения, Ваше Величество, — произнес он, низко кланяясь Верховному Королю. — Я виноват. Король не должен ждать. Особенно при таких обстоятельствах.
Он был почти совсем похож на человека и… да, он был почти совсем похож на Верховного Короля… или, точней, на его отражение в зеркале… но он не был ни Верховным Королем, ни человеком. С его плеч стекал слегка поросший мохом каменный плащ, а когда Эруэлл посмотрел ему в глаза… ощущение, будто смотришься в зеркало, было мгновенным, как мастерский удар вражеского меча, и столь же мимолетным, как просвистевшая над ухом стрела. Нет уж, кем бы он ни был, этот загадочный незнакомец — но он был гораздо большим, чем просто ожившее отражение.
Впрочем, Эруэлл уже знал, кто он такой… конечно, если то, что король знал о нем, можно назвать знанием.
— Здравствуй, Хранитель Замка, — проговорил Верховный Король.
— Рад служить Вашему Величеству! — отозвался дух-хранитель, еще раз кланяясь.
«Когда я впервые его увидел, мне было семь лет… или девять?» — припомнил Эруэлл. — «И я спросил тогда, кто он такой — интересно же было. А он сказал: „Я и есть замок“. Я испугался и долго плакал. Меня все утешали… но никто не поверил, конечно.»
Эруэлл тряхнул головой. Что за странные мысли? Он никогда не был в этом замке. Уж ребенком-то наверняка не был! Или это… сон? Далекий сон из глубокого детства?
Эруэлл вновь посмотрел на Хранителя Замка. Тот стоял, смиренно ожидая приказаний.
Стоял?
Он тек, словно глоток воздуха, искрился струйками дыма… и в то же время из него явственно выступали тяжелые каменные углы, зубцы стен и шпили башен росли из его груди и плеч, а в глазах тепло свеч и каминов мешалось с холодной шороховатостью камня. Его ресницы казались подъемными мостами — и Эруэлл не смог понять, сколько у него глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
