— Ну и молодец, крокуй уперед.
Григорий шел в окружении охранников и примечал выход и лестницы, пока не убедился, что бежать отсюда нелегко, и даже невозможно. Наконец, поднявшись на второй этаж, гремя цепями капитан подошел к массивной дубовой двери.
— Вашескобродь, разрешите доставить арестованного? — спросил конвойный, а затем распахнув дверь, втолкнул Григория в просторный кабинет.
Седой белогвардейский офицер без погон сидел за столом и просматривал ворох бумаг. Тут же в нескольких метрах от него сидел штабс–капитан в полевой кавалерийской форме, черных кожаных перчатках и сверкающих сапогах. Он смотрел в горящий огонь камина, и даже не взглянул на арестованного.
— Разрешите, подождать в коридоре? — спросил конвоир.
— Иди, чего уж там, раз уже привел…
— Вашескобродь, разрешите еще доложить, — вытянулся по стойке смирно караульный. — Арестованный учитель истории Горохов еще вашей фамилией интересовались.
Полковник наконец оторвал глаза от бумаг и внимательно посмотрел на учителя Горохова, а затем встал и подошел поближе, заложив руки за спину.
— Так говорите учитель Горохов? — спросил он и вдруг весело засмеялся и, встретившись взглядом со штабс–капитаном, уже захлебываясь спазмами смеха, закричал. — Валерий Валерьевич, ну вы посмотрите только на него… Да такого учителя истории можно смело ставить в строй как егеря лейб–гвардии Егерского полка, так сказать не подкачал ни ростом, ни фактурой, вон какие плечи…
— А ведь, право вы в точку попали, господин полковник, что только красные господа не придумают, вот право смешно… а пусть с него снимут одежку, уж хочется посмотреть на такого учителя истории.
Караульный попытался снять рубаху с Григорий, но мешали кандалы на руках, махнув рукой он вынул шашку из ножен и острой гардой разрезал рубаху сзади и сорвал затем ее всю.
— Ох, Вашескобродь, а на спину то его посмотрите, неушто так сейчас учителей почуют?
Караульный развернул капитана спецназа спиной к белогвардейским офицерам, показывая им всю иссеченную спину, затянувшуюся черными шрамами, да спрятав шрам от пулевого ранения.
— Ох, ты, видать стрелянный воробей, да так только казаки могут выпороть, разве красные умеют плеть держать? — улыбнулся радостный штабс–капитан и осмотрел широкоплечий торс Григория и волну мышц, которая играла и бугрилась, словно тело сильного хищного зверя. — Ну, право, хорош краснопузый, большевистский оборотень, такой с десяток завалит наших истощенных воинов…
— Вы бы, ваше преосвященство поостереглись, такими словами кидаться, — спокойно отозвался Григорий и посмотрел полковнику в глаза. — Что‑то вы быстро меня за посеченную махновцами спину, да спортивный торс, записали в красные душегубцы. У вас, что весь мир делится на красных и белых, а позвольте мне вам сказать, что меня не устраивают ни те…, не другие.
— А вот это молодцом, голубчик, а вот теперь я даже с большим интересом готов с вами пообщаться, — не унимался опытный контрразведчик Генеральной ставки Главнокомандования Царской армии. — А то знаете, иного уличишь, а он раз и спекся, весь раскис и готовой к расстрелу, да еще кричит: «Прощайте, товарищи большевики, наше дело правое, мы победим!» и прочая песня…
Григорий Семенов в кругу белых контрразведчиков, вдруг вспомнил Президента России Владимира Зорина и Замглавы ФСБ генерала Верника, их глаза и твердые рукопожатия перед его уходом в прошлое. «Эх, товарищ Президент и товарищ генерал, с какими людьми мне здесь приходиться работать деликатными и образованными, вы бы только знали!».
— Ну, что же, Гавриил Савельевич, давайте пообщаемся с вами, посмотрим какой вы учитель истории, — оперся о письменный стол поседевший полковник и задумчиво посмотрел в окно на открывающийся на холме городской парк, покрытой вековыми дубами и пирамидальными тополями.
— Что скажете про Лжедмитрия, голубчик?
— Про первого или второго? — переспросил Григорий, слегка оживившись, и вспомнив своего профессора Истории Древней Руси Бориса Петровича Климова.
— Первого, хотя бы, — рявкнул полковник и сверкнул глазами на учителя в кандалах.
— Самозванец, авантюрист, выдававший себя за русского царя Дмитрия Ивановича, убитого еще ребенком. По версии историков, Лжедмитрий — это беглый монах Григорий Отрепьев. Лжедмитрий сумел захватить трон и правил Русским государством около года. Но народные волнения и боярский заговор привели к его свержению и смерти.
— Сколько же второй Лжедмитрий правил, коль и про него вам красные рассказали?
— Нисколько, но получил прозвище Калужский или Тушинский вор.
— Быстро и по порядку всех Российских правителей, начиная с Петра I.
— Екатерина 1ая, Петр 2ой, Анна Иоанновна, Иван Антонович, Елизавета Петровна, Петр 3ий, Екатерина 2ая, Павел 1ый, Александр 1ый, Николай 1ый, Александр 2ой, Александр 3ий, и… Николай 2ой.
— Что долго правил Иван Антонович?
— Нет, Иван Антонович всего год, регентство Бирона, а затем его матери Анны…
— Что же тогда называете, только историю позорят эти регенты, — хмыкнул довольный полковник, предчувствуя увлекательную игру с видно натасканным и опытным красным разведчиком. — Ну, особо не радуйтесь пока, такие сведения каждый политработник ВЧК знает.
Полковник подошел к камину и, погрев руки около огня, взглянул в глаза штабс–капитану и они оба тихо засмеялись. — А каков, одно слово, вся ВЧК на Лубянке поди натаскивала этого волчищу!
— Ну, ладно голубчик, как историк вы должны были учить все баталии, победы, а иногда и поражения нашей русской армии.
— Так точно, ваше превосходительство, учил!
— Что там было на Чудском озере, поди комиссары не помнят?
— На берегах Невы и на Чудском озере святой князь Александр Невский совершил воинский подвиг, защищая православную Русь от «латинского поругания».
— Самое главное сражение правнука Невского?
— Самая знаменитая, князя Димитрия Донского — победа над огромным татарским войском Мамая на Куликовом поле была в 1380 году.
— В честь чего построили Успенский собор в Карелии?
— В честь победы Петра Великого под Полтавой над шведами в 1709.
— Чем памятен Казанский храм около Кремля, голубчик?
— В честь изгнания из России захвативших столицу польских шляхтичей Дмитрий Пожарский, руководивший русскими войсками, соорудил на Красной площади в Москве Казанский храм.
— Ну ладно, вы, голубчик — память имеете хорошую, видать вы и правду историк, однако, говорят и ваш Ленин какой‑то там университет закончил. Не встречались случайно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
