— Молодой, — повторила она, — и красивый?
— Понятия не имею. — честно признался Брок
Пальцы принцессы скользнули по его лицу. Вот нос. губы, глаза… но как на ошупь обнаружить молодость и красоту? Будь она слепая, наверно, скорее увидела бы все это своими ладонями. А так — глаза не видят, и руки тоже не могут воссоздать его образ.
— Я хочу видеть тебя! Глазами! — потребовала принцесса. — Покажи мне свое лицо!
— У меня еще нет лица. Я пришел встретиться с Муллером…
— Тише! Тише! — встревоженно прошептала принцесса и поцелуем закрыла ему рот.
— Чего ты боишься, Тамара?.
— Он! Он! Он все слышит! Глаз его над нами, может, и закрыт, но уши его подслушивают сквозь каждую щель!
— Ну и пусть! Я здесь для того, чтобы охранять тебя, принцесса!
Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.
— Первый раз ты подошел ко мне в бархатном зале, когда я теряла сознание от этого страшного газа. Я видела белый дым, слышала, как он с шипением рвется из оловянной трубки. Помню невыносимо яркий фиолетовый шар, заломленные руки, маски смертельного ужаса, падающие тела… Я пошатнулась и тотчас почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня и уносят на звезды. Это был ты… Второй раз ты подошел, когда я стояла у стены. Ты сказал: «Не бойтесь! Ни о чем не спрашивайте! Я с вами!» А что было с теми, кто остался?
— Там у них огромная печь, и в ней человеческие тела, сердца, глаза превращаются в кучки серого пепла, который затем развеивают по ветру, на все четыре стороны. А еще ходят слухи, будто из костей делают пудру.
— А я-то, дурочка! Хотела убежать на звезды… — прошептала принцесса, и глаза ее померкли. — Я вначале думала, что ты прилетел ко мне со звезды Лебедя. Оттуда я получала тайные записки, когда еще жила с отцом. Значит, нет ни звезды Лебедя, ни созвездия Гномов…
— Обман! Величайший обман — весь этот Муллер-дом от фундамента до крыши, если у него вообще есть хоть какая-нибудь крыша. Международная банда работорговцев и сжигателей трупов…
— А откуда взялся ты?
Она снова ощупывает, гладит пальцами его лицо.
И Петру Броку вдруг становится невыносимо стыдно за свой обман. Он выдает себя за бога, чтоб добиться ее любви! Страстный его порыв давно уже утих, теперь каждый ее поцелуй отзывался в нем глубокой благодарностью…
— Я не бог, — покаянно признался он, — я просто человек, обыкновенный мужчина!
Она провела рукой по его волосам.
— Разве же не лучше молодой мужчина, чем старый бог?… Я хочу тебя видеть!.. Открой мне свое лицо!.. Нет, ты не человек! Ты принял образ человека, ибо ты обнимаешь и целуешь меня. Но почему, почему я тебя не вижу? А! Придумала! Я приготовлю гипс и сделаю себе слепок с твоего лица, ведь так любить нельзя… нельзя…
— Погоди, Тамара! Погоди, скоро ты меня увидишь! Я выполню свою миссию и стану человеком! Сегодня вечером я должен быть на улице Алисы Мур, триста пятьдесят четвертый этаж, номер девяносто девять… Я совершенно утратил чувство времени… Нет для меня ни дней, ни ночей… Когда Муллер сказал мне свое «сегодня»? Кажется, от этого «сегодня» меня отделяют многие часы! Может быть, я уже опоздал?… Скажи мне, что сейчас — день или ночь? Неужели нет на свете ничего, кроме Муллер-дома? Скажи мне, существует ли еще солнце… скажи, светит ли над Муллер-домом луна?… Тридцать дней… На каком я сейчас этаже? Как мне найти Муллера? Как его убить?
И вдруг сверху раздался голос:
— Петр Брок! Этаж триста пятьдесят четыре! Комната девяносто девять. Я жду тебя!
Брок вскочил, поднял глаза к потолку. Выпученное «божье око» уже очистилось от мутной пленки и ехидно таращилось на него. Еще бы! Миллион глаз, миллион ушей рассеяны по тысяче этажей! Но голос — неужели и голос его может дойти до спальни принцессы? Откуда он знает, что я здесь, у ее ложа? Или в эту минуту его голос звучит на всей тысяче этажей? Брок даже содрогнулся.
— Ты слышишь, принцесса? Он зовет! Настал мой час! Ты же оставайся здесь.
— Я пойду с тобой!
Она спрыгнула с кровати и трясущимися руками начала одеваться.
— Нет, нет, останься!.. Я поговорю с ним и вернусь к тебе!
— Ты не вернешься! Он убьет тебя! Тысячи коварных ловушек стерегут тебя в комнате девяносто девять!
— Знаю я его ловушки! Зал пустых зеркал! Яма-западня! Я поговорю с ним среди пустых зеркал!
— Но как ты туда попадешь? Ты хоть знаешь дорогу на триста пятьдесят четвертый этаж? Нет? Видишь, до чего ты без меня беспомощен! Какой же ты бог? Странный ты мой, невидимый… Идем! Я сама отведу тебя к лифту.
— Веди меня, Тамара! Покажи мне дорогу, пока не поздно. Ведь сдержать слово — значит показать свою силу.
И они пошли, взявшись за руки.
XXXII
Двери белые и черные. — Зал пустых зеркал. — Непостижимая бесконечность. — Электрические звонки. — Безмерное блаженство
Стеклянная улица кончается решеткой от пола до потолка. На дверце в решетке надпись:
ЛИФТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ
Принцесса открыла дверцу, нажав дужку над «И».
Они очутились в небольшом квадратном помещении, сплошь обитом кожаными подушками. На одной из стен — панель с тысячью белых кнопок.
— Это этажи. Каждая кнопка — этаж. Этим путем я бежала, когда еще верила в звезды…
Брок с благодарностью погладил ее по руке.
— Спасибо! Это для меня крайне важно! Да-да, ведь таким образом я промчусь по всему Муллер-дому! Но прежде всего я сдержу слово, которое дал Муллеру!
Он нажал кнопку с цифрой 354. Кабина даже не дрогнула. Лишь серебристая стрелка под стеклом мгновенно опустилась к цифре 354.
— Приехали, — сказала принцесса.
— Ну, теперь ты возвращайся. Никто не должен тебя видеть на этом этаже.
На прощанье они обнялись.
— Если я не вернусь…
— Я приду за тобой!
Дверь лифта открылась, и Брок шагнул в пустой белый коридор, до того прямой и длинный, что вдали стены его, потолок и пол сливались в одну точку.
По обе стороны тянутся двери. Белая, гладкая вереница дверей, как в сумасшедших домах и в больницах. Двери, сплошные двери, одного цвета, одной величины, с одинаковыми ручками, одинаково таинственные, тянутся они в бесконечность, храня упорное молчание, без номеров, без надписей…
Как же найти нужную? Девяносто девятую!
Брок мягко толкнул первую.
Заперта!
Вторую.
Заперта!..
Боже мой, куда они все ведут?
Что мне с ними делать?
Что за ними скрыто?
Анфилада проходных комнат?… Что задумал Муллер, пригласив его в эту аллею белых дверей? Каково их предназначение? Кто за ними живет? Ведь изнутри не слышно ни звука, и коридор в гробовом молчании уходит в бесконечность… Сколько надо времени, чтоб нажать на все ручки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
