Тони терялся в догадках, даже не представляя, чем вызвано столь странное поведение малыша. Честно признаться, он немного слукавил, когда говорил Джиму и Полли, что многие новорожденные не сразу приучаются сосать материнскую грудь. Это не было неправдой — подобные трудности возникают у многих супружеских пар. Дело было в другом: этот ребенок хотел есть и знал, как это делается, но почему-то не мог проглотить ни капли. На Земле аналогичный случай, не мудрствуя лукаво, назвали бы «проблемой кормления» и приняли выработанные многовековой практикой меры. Но на Земле к услугам врачей были миллионы коров, стерильное оборудование больниц, толпы квалифицированных сиделок и аппаратура для внутривенного питания. На Марсе же такая проблема с кормлением грозила запросто обернуться трагедией.
Но и здесь многое можно было решить. В богатых индустриальных поселениях каждый медпункт имел на складе определенный запас порошкового молока, предназначенного для экстренных случаев наподобие этого. Но в Сан-Лейк-Сити, по причине скудости бюджета, таких запасов не было. И если комиссар Белл исполнит свою угрозу, через три недели исчезнет всякая возможность раздобыть для Санни Кендро даже малую толику.
А если умрет Санни, это будет неизмеримо хуже для всеобщей морали, чем прошлогодняя гибель от асфиксии новорожденного ребенка у четы Коннолли. Хотя и тот случай оставил в памяти доктора неизгладимый след, который вряд ли исчезнет со временем. До сих пор перед глазами стоит посиневшее личико младенца и судорожно хватающий непригодный для дыхания воздух ротик. Тогда он еще многого не знал, но все равно нельзя было позволять рожать миссис Коннолли, не позаботившись предварительно о кислородном оборудовании, тем более что роды были преждевременными и малыш появился на свет семимесячным.
Со следующим кораблем семья Коннолли покинула Сан-Лейк-Сити и возвратилась на Землю.
Несчастный отец чуть с ума не сошел от горя. Он проклинал Тони на все лады и называл убийцей, хотя вся его вина состояла в том, что доктор не знал, да и не мог знать о неприятии организмом новорожденных оксиэна. В тот раз он боролся до конца, пытаясь ввести младенцу чудодейственный энзим орально, внутривенно и во всех мыслимых сочетаниях, но все было напрасно. Несколько часов, пока не закончился кислород в единственном на всю колонию баллоне, ребенок еще дышал, но как только последние капли живительного газа истекли через самодельную кислородную маску, наступила непродолжительная агония, а потом смерть.
Хеллман заставил себя улыбнуться и приветственно кивнуть попавшейся на дороге парочке. Это были Флекснер и Верна. За автоматической улыбкой в мозгу неумолимо пульсировала мысль, что пережить молчаливое отчаяние осиротевших Полли и Джима будет стократ тяжелее, чем громогласные проклятия разбушевавшегося Коннолли.
Он затащил прихваченную по пути каталку в кабинет, да там и бросил, прямо посреди комнаты. С оборудованием можно будет разобраться потом, а сейчас его ждал очередной ежевечерний обход Лаборатории. На столе лежал оставленный кем-то сверток. Тони машинально взял его и прочел на лицевой стороне: «Дорогому доктору с глубокой благодарностью от Полли и Джима Кендро».
Взвесив сверток на ладони, он на мгновение задумался, потом решил, что откроет его позже, когда будет время расслабиться и по достоинству оценить сентиментальную ценность подарка, поскольку материальная его стоимость была, точнее говоря, обязана была быть близкой к нулевой.
Объяснялось это тем, что ни один из колонистов пока не имел возможности приобретать что-либо за пределами колонии, равно как и не обладал сколько-нибудь ценными предметами, не считая нескольких сувениров и безделушек, привезенных с Земли в пределах строго контролируемого веса ввозимого багажа. Каждая семья владела определенной собственностью в виде минимального набора пластиковой мебели, одеял, кухонной утвари и прочих мелочей. Все эти предметы отличались прочностью и функциональностью, в силу чего также высоко ценились. Но все они были стандартными и одинаковыми в каждом доме, поэтому для подарков не годились. К сожалению, производственные мощности Лаборатории еще не достигли уровня, позволяющего частично использовать их для индивидуального потребления. Вся продукция шла либо на экспорт, либо на общественные нужды — в первую очередь на расширение того же производства.
Закрыв за собой дверь, Тони направился к Лаборатории по изученной до мелочей дороге, с грустью размышляя над возникшей в голове темой. Было очень обидно, но приходилось признать, что жизнь колонистов тяжела, монотонна, лишена мелких радостей нормального комфорта, во многом примитивна и полна жестокой борьбы за выживание. А их жилища похожи друг на друга как две капли воды и лишены элементарных удобств.
Так за каким же дьяволом понесло их всех на Марс? Он знал ответ: в поисках лучшей, более достойной жизни, в поисках новых горизонтов, в надежде избежать царящих на Земле неравенства и несправедливости, построив иное общество, в котором человек обретет утраченное достоинство.
В Лаборатории царила полная неразбериха. Все работы прекратились, а персонал был занят розыском пропавшего маркаина. Ник уже наметил план инвентаризации и со свойственной ему энергией принялся претворять в жизнь.
— Сегодня тебе придется поработать с особой тщательностью, напутствовал доктора Кантрелла перед началом обхода. Мы тут извлекли и перевернули кучу всякого барахла, о котором успели забыть. Так что ты тут пошарь по всем углам — мало ли где чего завалялось.
— Индикационные ампулы уже собрали? — поинтересовался Тони.
— Конечно. Я распорядился выдать новые всем, кто задействован в поиске.
— Очень хорошо. С них тогда и начну, — кивнул доктор и направился в дезактивационную камеру, где на полках вдоль стен лежали использованные в течение дня ампулы. Обычно он проверял их по утрам, но сегодня был особый случай, да и работы в Лаборатории прекратились много раньше нормального срока.
Все ампулы на стендах оказались «чистыми». Тони прихватил новую из хранилища и проследовал привычным маршрутом в цеха, минуя по пути складские помещения. Для вечернего обследования ему не требовалось надевать громоздкий скафандр. Сегодня здесь побывали десятки людей, чьи индикаторы не зарегистрировали радиации. Значит, ему тоже нечего бояться. Закончив обход, Тони вернулся в офис и доложил, что все чисто.
— А когда вы собираетесь вскрывать контейнеры с готовой продукцией? осведомился он.
— В самую последнюю очередь, — ответила Мими Джонатан. — Если что-то найдем в цехах и лабораториях, их, может, вообще не придется вскрывать. Док, как вы считаете… — Она замолчала, потупилась, потом снова взглянула ему в лицо с лукавой усмешкой. — Боже, какая я глупая! Сама не знаю, что мне взбрело в голову. Ведь смешно ожидать, что кому-то лучше знать, чем мне, если дело касается моих профессиональных обязанностей, правда? Да, совсем забыла! Нам понадобится ваше присутствие, когда начнем открывать контейнеры. Я сообщу дополнительно, как только мы будем готовы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
