Карьера «короля биржевых спекулянтов» неожиданно прервалась 13 июня 1914 г., когда Совет фондового отдела Петербургской биржи исключил Жданова из числа действительных членов за признанную крайне вредной и нежелательной его биржевую деятельность.
В годы Первой мировой войны он снова стал пользоваться большим влиянием среди воротил частных биржевых собраний, входя в разные организуемые ими биржевые синдикаты.
В 1916 г. «Биржа за неделю» отмечала, что З. Жданов, изгнанный перед войной с официальной биржи, не только успел вернуть себе прежнее влияние в биржевой «кулисе», но и значительно расширил его, входя в разные организуемые им биржевые синдикаты, при посредстве которых занимался широкомасштабными спекуляциями с лотерейными билетами, акциями промышленных предприятий и другими ценными бумагами, то понижая, то повышая их курс. В той связи в прессе стали писать о начавшейся «третьей молодости» Захария Жданова46.
После Октябрьской революции, в 1918 г., он привлекался по делу «Каморра народной расправы над евреями» и находился под стражей около шесть месяцев. Но, похоже, доказательств участия Жданова в организации или ее финансировании обнаружено не было. Во время следствия А Ф. Филиппов показал, что тот интересовался только биржей и деньгами, а не политикой. По его утверждению, жертвовать на какую бы то ни было организацию, правую или левую, Жданов не стал бы. Филиппов рассказал, как Жданов однажды заплатил шантажистам, донимавшим его какими-то разоблачениями, да и то не более 6 тыс. руб.47
Некий А. М. Ивантер, знавший Жданова 13 лет, уверял на допросе в ВЧК, что «…по характеру он злой, скупой, любящий деньги, жадный на них», по политическим убеждениям – монархист, большой антисемит, недовольный советской властью48.
Упоминалась фамилия Жданова и в деле Мануса. До революции их имена также часто связывали. Жданов и Манус почти одновременно, в начале 1900-х гг., появились на Петербургской бирже. Оба сделали стремительную карьеру, фактически ворвавшись в финансовую элиту России. Порой их интересы пересекались, иногда один играл на повышение, а другой на понижение. Однако никаких общих дел у Мануса и Жданова, похоже, не было.
Во время революции и Гражданской войны Жданову удалось спасти часть своего капитала. Что-то находилось на счетах за границей, какие-то ценности он успел извлечь из петроградских банков и закопать на своей даче в Павловске.
Трудно сказать, чем занимался бывший биржевой игрок в 1917–1921 гг. Сам же он уверял, что с 1919 г. болел49.
Из документов ВЧК явствует, что в 1919 г. Жданов проживал под фамилией Михайлова. За проживание под чужим именем и предложение взятки конвоиру он был приговорен к принудительным работам до снятия военного положения в Петроградской губернии. Через полгода, 17 апреля 1920 г., был освобожден досрочно ввиду изменившегося политического положения.
В 1921–1922 гг. Жданов числился артельщиком, но фактически продолжал свою прежнюю деятельность спекулянта-перекупщика. Ему оказывал всяческую помощь некто Зандберг, бывший сотрудником Государственного банка. Благодаря ему Жданов имел свободный доступ в Госбанк, который посещал по утрам до биржи и узнавал настроение на предстоящий день. Полученные сведения он использовал на возобновившей свою работу Петроградской бирже, а после ее окончания на так называемой «черной бирже».
По настоянию Зандберга «черная биржа» была перенесена с улицы на крышу гостиницы «Европейская». При помощи своего приятеля, заведующего гостиницей Николая Глясса, он занял номер 7 на первом этаже. В двух комнатах гостиничного номера Жданов принимал приезжавших из Минска агентов по закупке золота. На официальной бирже действовали «жучки», которые, узнав о прибытии из Минска продавцов валюты, отправляли их к Жданову. Эта деятельность продолжалась до тех пор, пока Зандберга не заменили на партийца, воспретившего Жданову вход в Госбанк и на биржу, где были введены пропускные билеты. Это вынудило Жданова немедленно выехать из гостиницы и продолжить работу у себя на квартире по Чернышову переулку, 18.
Ежедневно Жданов продолжал приезжать в кафе гостиницы «Европейская» к 16 часам. Сюда после окончания биржи, в 16.30, к нему приходили с отчетом о своих операциях маклеры. Тут же Жданов скупал у них валюту и золото. Реализация товара происходила уже на квартире Жданова после 19 часов.
Особенно крупные операции Жданов вел через Бендета Осиповича Шатиля с его родственником, инженером Владимиром Осинским, директором Чудовского завода. Осинский, имея казенные деньги, давал их Шатилю, тот скупал днем на бирже золото и валюту, а вечером реализовывал все у Жданова, получая комиссию с обеих сторон. В результате Осинский растратил огромную сумму, был выслан и отбывал наказание. Его драгоценности остались у Жданова.
Человеком Жданова на бирже был маклер Эдельберг, плативший на бирже самую высокую цену за золото, которое все шло к Жданову. На него работал и бывший присяжный поверенный А Зунделович, ставший в 1922 г. биржевым маклером.
В том же 1922 г. органами милиции был произведен обыск на квартире Жданова и арест нескольких валютчиков. Позже выяснилось, что у Жданова имелась сигнализация, что позволило части присутствовавших скрыться. У хозяина почти ничего не было конфисковано. Всеми добытыми ценностями ведала сестра Жданова Мария Петровна, хранившая их где-то в «подземном банке». Об этом знали многие. Полагали, что клад находится в Слуцке (Павловске) в доме, который был приобретен на средства сыновей великого князя Константина, Сергея и Игоря, ведших разгульный образ жизни с артистками балета50.
В 1922 г. по обвинению по ст. 138 УК «в злостном и умышленном понижении курса червонца», на основании постановления комиссии НКВД от 23 марта 1923 г. Жданов был выслан на родину в Ярославскую губернию сроком на три года. По отбытии срока на основании постановления Особого совещания при коллегии ОГПУ от 29 июня 1926 г. он был лишен права проживания в шести пунктах и пограничных губерниях сроком на три года.
С началом нэпа Жданов принялся за коммерческие операции. Играл на курсе золотого червонца. Занимался ростовщичеством: принимал в залог золотые вещи и бриллианты.
16 мая 1930 г. Жданова арестовали вторично, прямо на Невском проспекте, около дома 108, что напротив улицы Марата.
Он был обвинен сразу в нескольких преступлениях: в связях с юристами и банкирами, бежавшими за границу, с целью сбора информации об экономическом положении СССР и, в частности, о денежной способности аннулированных акций, имевших котировку на иностранных биржах; в том, что со времени Октябрьской революции и до дня ареста систематически занимался скупкой упраздненных ценных бумаг и переправкой их нелегально за границу через частных лиц и иностранные консульства; в сбыте ценных картин, валюты и золотых монет; в изготовлении и распространении антисоветских листовок. Постановлением «тройки» ПП ОГПУ от 25 февраля 1931 г. Жданов был осужден по ст. 58–10, 59-9, 59–12 и 88 УК РСФСР к 10 годам заключения в ИТЛ и сослан на Соловки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
