Ты о трудах, лентяй, Припоминал давно ль? Коль спит ученость, знай: Ей смерти ожидай. Безделье — злая моль, Что ум и мастерство пожрет, лишь ей позволь. Иссяк ли Аонид Ручей? Иль Кларий сам Струнами не звенит? Иль оттого молчит Хор нимф но всем лесам, Что оскорбляет их сорок несносный гам? Коль потому ты нем, То не без правоты; Умам великим всем Почета ждать зачем? В том силу черпай ты, Что добродетели цветут без суеты. Пусть жадная плотва Кидается к крючкам, Где громкие слова Насажены едва — Они, присягу дам, Достойны жалости с презреньем пополам. Вдохни же в лирный строй Сынов Япета пыл, Моли, гремя струной, Чтоб Аполлон благой Вновь на квадриге взмыл И пламя повое, как встарь, нам подарил. И в век жеманный наш, Что чужд правдивых слов, Ты ль сцене-шлюхе паж? Будь, не впадая в раж, О важном петь готов Вдали от волчьих морд и от копыт ослов. ПАМЯТИ ЛЮБИМОГО МНОЮ МИСТЕРА ВИЛЬЯМА ШЕКСПИРА, СОЧИНИТЕЛЯ; И О ТОМ, ЧТО ОН ОСТАВИЛ НАМ Ни к этой книге, ни к тебе, Шекспир, Не мыслю завистью исполнить мир, Хотя твои писанья, признаюсь, Достойны всех похвал людей и муз. То правда. Но по этому пути, Хваля тебя, я б не хотел идти, А то пойдет невежество за мной, Ничтожный отзвук истины живой, Иль неразумная любовь, чей ход Лишь наудачу к правде приведет, Или коварство, чьи стремленья злы, Начнет язвить под видом похвалы. В том вред, как если сводня или б… Решилась бы матрону восхвалять, Но ты для них навек неуязвим, Не жертва их и не обязан им. Начну же: века нашего Душа, С кем наша сцена стала хороша, Встань, мой Шекспир! К чему в тиши могил, Где Чосер, Спенсер, Бомонт опочил, Теснить их, чтобы кто-то место дал? Ты памятником без могилы стал. Ты яшв еще, покуда жив твой том И мы для чтенья снабжены умом. Тебе искать я место не примусь Меж славных, но несоразмерных Муз. Будь нужен ты для наших лишь годов, Тебе б найти я равных был готов, Сказав, как Лили с Кидом ты затмил И Марло, что исполнен буйных сил. Нет, хоть запас твоей латыни мал, А греческий еще ты меньше знал, Тебя равнять с другими мне претит. Пускай Эсхил, Софокл и Еврипид, Пакувий, Акций, Сенека придут И слушают, как сцену сотрясут Твои котурны; а надень ты сокк — И кто б тогда с тобой сравниться мог? Эллада дерзкая и гордый Рим Померкли пред умением твоим. Ликуй, моя Британия! Твой сын Над сценами Европы властелин. Не сын он века, но для всех времен! Порой расцвета муз, как Аполлон, Он к нам пришел наш слух отогревать Иль, как второй Меркурий, чаровать. Была горда сама Природа им, Наряд из строк его был ей любим: Он так хитро и соткан был и сшит, Что ей талант иной не угодит. Шутник Аристофан, задира-грек, И Плавт с Теренцием ушли навек: Они в забвение погружены, Как будто не Природой рождены. Но здесь одна ль Природа? Нет, права, Шекспир, есть также и у мастерства. Пусть сотворен Природою поэт, Но все ж Искусством выведен он в свет. Кто стих живой создать желает, тот Пусть, не жалея, проливает пот (Как ты), вздувая в горне жар огня, По наковальне Муз вовсю звеня, Иль вместо лавров стыд познает он! Прямой поэт и создан и рожден — Таков ты был! Живут черты отца В потомстве — так, не ведая конца, Шекспира ум и нрав живет в веках В законченных, отточенных строках, И каждая в могуществе своем Грозит невежеству, тряся копьем. О нежный лебедь Эйвона! Как мил Твой вид среди потоков наших был, А твой полет над Темзой, дивно смел, Элизу с Яковом пленить сумел! Но вижу я: взойдя на небосвод, Твое светило нам сиянье льет. Звезда поэтов, ярче нам сияй И наш театр зачахший оживляй: Ушел ты — и ему надежды нет На луч в ночи, когда бы не твой свет. ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ Мне ль в лета юные мои Судить о Смерти и Любви? Но я слыхал, что стрелы их Опасны для сердец людских; Нас одинаково разят И жар Любви, и Смерти хлад — Они, хоть облик их не схож, Готовят нам одно и то ж. Губительна любая часть — Быть взорванным иль в бездну пасть; Ударит гром, плесиет волна — А пагуба от них одна; И так равны Любви огонь И Смерти хладная ладонь, Но все ж Любви способен пыл Мороз прогнать из тьмы могил.
ИРЛАНДИЯ
ПАТРИОТИЧЕСКИЕ БАЛЛАДЫ
МАК УОРД ОУЭН
ТЕМНОКУДРАЯ РОЗАЛИН Холмы и долины Объяты темнотой, И ветер в смятенье Вздыхает о тебе. Я вычерпал бы море Яичной скорлупой, Чтоб горя ты не знала, Моя Розалин. Я ночью вчерашней Весь Эрин пересек, И бурный Лох-Эрн Я переплыл во тьме. Не звезды и не месяц — Мне, словно огонек, Светила Темнокудрая Розалин. Не плачь, не печалься — По вздыбленным валам Прощение Рима Везет тебе монах. Испанские вина — Живительный бальзам — Излечат Темнокудрую Розалин. Я болен любовью Уже который год. Любовь без отрады, Любовь — моя беда. Ужели в утешенье Ни слова не найдет Для преданного сердца Моя Розалин? Весь Манстер пройду я С Заката на Восток, Чтоб только улыбку Любимой заслужить. Цветущая веточка, Темный цветок, Раскрывшаяся роза моя — Розалин. Окрасятся кровью Озера и моря, Холмы содрогнутся, Долины задрожат, И на небе вспыхнет Кровавая заря, Когда тебя не станет, Моя Розалин.
