Подготовленных и опытных разведчиков для этих сложных заданий становилось все меньше. Летом за короткое время погибло три группы.
Сёдерстрем вместе с напарником по прошлой высадке Эйлифом Далем был назначен в новую операцию. Они должны были прыгнуть с самолета чуть поодаль от Киркенеса, возле озера Гарше, проникнуть в Тромсё и устроиться там работать. Из Норвегии были привезены надежные документы. В городе жили и родственники, и старые друзья, на которых можно было положиться. На задание вылетели 18 сентября. Подошли к цели, сбросили парашюты с грузом. Но еще в полете Даль почувствовал себя плохо, он почти терял сознание. Пришлось выброску отложить. Разведчики вернулись обратно на аэродром. Заболевшего положили в санчасть на обследование.
Вот по этой причине руководство отдало приказ Чемоданову и Чаулину идти пешком от Нордкина к дороге Петсамо — Рованиеми.
Сёдерстрем сразу же переключился на выполнение другого задания: высадиться на остров Квалей, вплотную подобраться к важной морской базе — Хаммерфесту. По возможности проникнуть в город, легально там осесть. Невдалеке находился аэродром, интересующий флотское командование.
Наступление советских войск продолжалось, уже был освобожден Киркенес. Командование флота хотело знать, как поведут себя убежавшие из-под Мурманска и Киркенеса немцы, будут ли отходить дальше на юг или остановятся тут, не нацелятся ли на Варангер вражеские корабли из Хаммерфеста.
Сёдерстрем и Оддвар Сибблюнд высадились на Квалее 28 октября, устроились и начали работать. От них поступили первые радиограммы, однако через несколько дней местная жительница Дина Ну заметила разведчиков и донесла об этом оккупантам. К местечку примерно в восьми километрах от Хаммерфеста, где обосновались Сёдерстрем и Сибблюнд, отправился отряд карателей.
Произошла схватка. Как пишет норвежский писатель X. Фьёртофт, разведчики застрелились. Погибла еще одна группа, пятая за последние месяцы.
Владимир Ляндэ, Анатолий Игнатьев и Михаил Костин после выполнения девятимесячного задания на Варангере, изголодавшиеся, изможденные, 26 октября оказались, наконец, на борту торпедного катера.
На смену им высадились Эйлиф Даль и Юппери Франс.
В прошлую зиму они оба полгода отдежурили с Сёдерстрёмом на Нордкине.
Им приказали наблюдать за морем с северного берега Варангера, возле которого дежурили в засаде подводные лодки. Работали они полтора месяца, ушли обратно в середине декабря, когда в их зоне на суше и на море прекратились боевые действия.
В те же места, где прошлой зимой и весной дежурила группа Ляндэ, в окрестности Вадсё снова отправился Трюгве Эриксен.
Экипаж командира самолета Захарова рано утром 23 октября высадил с парашютами его и Дагни Сибблюнд. До этого они трижды пытались выброситься, но сначала погода не позволила выйти к цели, в следующем полете самолет обстреляли вражеские зенитки, опять пришлось вернуться. Потом полетели на «Боинге». Но при взлете открылся бомбовый люк, два мешка груза разведчиков упали в озеро. Командир повернул самолет на посадку. Однако шасси наружу не выпускались, люк не закрывался. Летали, делая разные маневры, три с половиной часа, пока все не стало на свои места.
Пришлось дать время разведчикам успокоиться, прийти в себя.
В последнем полете Эриксену почему-то подумалось, что Дагни не решится ступить в темную бездонную пропасть неба. Однако по команде она прыгнула без всякой задержки. Следом кинулся в проем и Трюгве. На какое-то время потерял сознание, но в беспамятстве летел, видимо, несколько секунд, когда очнулся, заметил, что земля стремительно надвигалась на него. Приземлился спокойно, поглядел вверх — самолет после разворота взял обратный курс.
Эриксен спрятал парашют, собрал вещи и пошел на поиски напарницы. Перешел небольшую возвышенность. Впереди дорога раздваивалась — одна вела к прожекторной установке, другая к наблюдательному пункту около озера.
У дороги заметил двух человек. Недалеко от них стоял шалаш. Трюгве повернул туда. Однако люди с дороги открыли по нему стрельбу, но, поняв, что он идет не к ним, перестали. Как он потом узнал, до 9 часов утра тут ходить запрещалось, во всякого нарушившего приказ стреляли без предупреждения.
Двое по дороге ушли дальше, а Трюгве, чтобы не накликать еще какую беду, повернул обратно к месту, где оставил парашют.
Навстречу приближался человек. У Трюгве мелькнула тревога, не берут ли его в клещи. Он достал пистолет, приготовился отстреливаться. Но вскоре понял, что это Дагни. От сердца отлегло. Имущество и продукты у них с собой, оружие тоже. Приближалось утро, небо светлело, окрестность вырисовывалась все четче.
В сумраке развернули рацию, попытались передать первую радиограмму. Трюгве вслух бранил радионачальников на базе, что не отладили аппарат. Про себя же костерил свою напарницу: не могли выделить смышленого мужика, теперь возись тут с неумехой, терпи возле себя это божье наказание.
Договорились днем никуда не ходить, лишь отойти от дорог подальше в сторону. Прошли с полкилометра по болоту и, выбрав довольно сухой кочковатый бугорок, разостлали палатки, легли, завернувшись в них.
Стало совсем светло. Впереди виднелась какая-то хижина, может быть, даже шалаш из жердей и прутьев, покрытый сеном. Невдалеке ходили люди: одни держали путь в горы, другие шли обратно. Эриксен предположил, что они уносят подальше от селений и прячут в горах свое имущество, оберегая его от карательных команд оккупантов.
По дороге на запад проехали две автомашины с солдатами, метрах в ста от лежащих в укрытии разведчиков они остановились. Солдаты выпрыгнули на дорогу, ходили, разминаясь. Потом перекусили.
А Дагни, едва приготовившись передавать радиограмму на базу, вынуждена была быстро свернуть рацию. Когда машины уехали, разведчики перешли на другое место.
Дагни стала чувствовать себя неважно, видимо, сказывалась простуда.
Поблизости от их наблюдательной точки виднелся дощатый летний домик. Целый день не сводили с него глаз. Никого не заметили. Успокоенные, отправились туда. Постучали в дверь. Изнутри по-норвежски пригласили зайти. Там оказались трое мужчин — пожилой норвежец и двое его пасынков. Они рассказали, что ушли из селения и прячутся здесь уже неделю. Немцы, отступая, угоняют с собой всех жителей, жгут дома. Они не хотели бежать вместе с немцами, поэтому скрылись здесь. Сначала разговор шел достаточно откровенно, но потом возникла напряженность.
Трюгве спросил хозяина, отчего они насторожились. Тот ответил, что не может понять, кто они такие. На родню не похожи, с какой целью они тут ходят?.. Может, оккупантам служат?.. Трюгве уверил хозяев домика, что они такие же норвежцы, уходят из Вардё, держат путь в Якобсельв, к родне. Пронесся слух, будто в Киркенесе уже русские. Вот разузнают все поточнее, чтобы не попасть в лапы к немцам, и пойдут к своим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
