То, что некогда было полем, стало площадкой для установки шатров, палаточных поселков. Появились и более глубокие перемены. Например, обычай ходить на охоту постепенно исчезал. Зверей стало совсем мало, стунжебаги пропали полностью. А купцы пригоняли целые стада животных, что делало охотничий промысел по меньшей мере ненужным. Жизнь стала более оседлой.
Базарная торговля изменила психологию людей, уничтожило само понятие содружества охотников, товарищей по трудному ремеслу. Те, кто некогда славился силой броска копья, меткостью, лихостью в скачке на хоксни, теперь находили удовольствие в том, что лениво слонялись по улицам, торговали в палатках, служили сторожами при складах.
Лорды Западного Вельдта теперь отвечали за порядок в тех кварталах города, которые находились за рекой Вораль. У них были и помощники. Рабы с юга, искусные в строительстве, возводили башни — жилые помещения. Они имитировали систему старых башен и были высотой в три этажа.
Оценив результаты дневной работы и перекинувшись шутками с надсмотрщиками, Лэйнтал Эй и Датка направились к своей башне, протискиваясь сквозь толпу пилигримов. Невдалеке стояли шатры, готовые принять этих временных постояльцев. Каждый из этих шатров имел свой номер, который можно было прочесть на круге, закрепленном на шатре.
Внезапно толпа пилигримов рванулась вперед. Лэйнтал Эй отошел в сторону, чтобы уступить им дорогу, но оступился и оперся спиной об один из шатров. Но тут же он упал в какую-то яму. Он выхватил меч. Три бледных молодых человека в ужасе смотрели на него, когда он внезапно появился перед ними.
Яма была глубиной до пояса и размером с маленькую комнату.
У людей, которые стояли перед ним, на лбу был третий глаз, правда нарисованный.
В яму заглянул Датка, ухмыляясь при виде замешательства своего приятеля.
— Что вы здесь делаете? — спросил Лэйнтал Эй эту троицу.
Оправившись от неожиданности, эти трое выпрямились. Один из них сказал:
— Здесь будет святилище в честь великого Акха Нааба, и значит здесь святая земля. Мы требуем, чтобы ты немедленно удалился отсюда.
— Эта земля принадлежит мне. Покажите мне свою лицензию на аренду этой земли.
Пока молодые люди удивленно переглядывались, вокруг собралась толпа пилигримов. Они заглядывали в яму и перешептывались. Все они были в черно-белых одеждах.
— У нас нет лицензии. Мы не собираемся ничего продавать.
— Откуда вы?
Огромный человек с головой, обмотанной черной тканью, встал на краю ямы. Возле него стояли две старухи, держащие в руках какой-то предмет. Человек напыщенно произнес:
— Мы последователи великого Акхи Нааба, и мы идем на юг, распространяя его учение. Мы хотим здесь воздвигнуть часовню и требуем, чтобы ты, недостойный, удалился отсюда.
— Это моя земля, каждая пядь ее. Почему вы копаете землю, делаете яму, если хотите воздвигнуть часовню? Вы не можете отличить землю от воздуха?
Один из землекопов сказал:
— Акха — бог земли и ее глубин. Мы живем в его жилах. Мы будем распространять его учение по всему миру. Мы — Тэйкеры из Панновала.
— Здесь вы ничего копать не будете без моего разрешения. Прочь отсюда!
Все возмущенно закричали, но Датка выхватил меч. Он резко ударил и поддел острием меча ткань, которой был закрыт предмет, находящийся в руках у женщин.
Ткань упала на землю и взорам открылась уродливая скрюченная фигура, в которой не было ничего человеческого. Слепые глаза лягушки выделялись на сморщенном лице. Фигурка была высечена из черного камня.
— Ну и красотка! — рассмеялся Датка. — Такую уродину действительно нужно прятать под землю.
Пилигримы рассвирепели. Акху оскорбили. Его коснулся свет солнца, хотя это было строго запрещено. Несколько человек бросились на Датку, и Лэйнтал Эй выскочил из ямы и стал раздавать удары мечом плашмя. На шум прибежали помощники Лэйнтала Эй. Прошло немного времени, и пилигримов хорошенько проучили, преподав им основы хорошего поведения.
Лэйнтал Эй и Датка продолжили свой путь в комнату Ойры, которая находилась в башне Ври. Ойра переселилась туда потому, что большая площадь возле ее башни стала слишком шумной, там было поставлено много палаток и торговых ларьков. Вместе с Ойрой переехали Дол и ее малолетний сын Растил Рун Ден, а также ее старуха мать Рол Сакиль.
Возле входа в башню Шей Тал, как ее все еще называли, Лэйнтал Эй распорядился поставить часовых — четырех дюжих рабов-борлиенцев. Они отсалютовали, когда два лорда прошли в двери башни.
— Как Ойра? — спросил на ходу Лэйнтал Эй.
— Выздоравливает.
Он нашел свою возлюбленную в постели. Рядом с нею находились Ври, Дол и Рол Сакиль. Лэйнтал Эй подошел к Ойре и девушка обняла его.
— О, Лэйнтал Эй, это было так жутко. Я так боялась. — Она глядела прямо ему в глаза. Лэйнтал Эй тоже смотрел на нее и видел в ее лице страшную усталость. Глубокие тени залегли у нее под глазами. Все, кто уходил в мир призраков, чтобы повидаться с ними, старел сразу же на несколько лет.
— Я думала, что мне уже не вернуться к тебе, моя любовь, — сказала Ойра. — Мир призраков становится все ужаснее и ужаснее.
Годы согнули Рол Сакиль пополам. Ее длинные седые волосы спадали на сморщенное лицо и поэтому можно было видеть только ее нос. Она сидела над колыбелью внука, качая ее.
— Только старики не возвращаются оттуда, — заметила она.
Ойра села в постели и крепче обхватила Лэйнтала Эй. Он чувствовал, как дрожит все ее тело.
— Это было так жутко… Мир без солнца. Мир призраков подобен нашему, только вместо солнца у них первородный камень, к которому они все стремятся. Этот камень черный, и там вместо света чернота. Там нет воздуха — там один камень… Все понемногу всасывается в черную дыру первородного камня. Они такие злобные… они ненавидят все живое.
— Да, это так, — сказала Дол. — Они ненавидят нас и пожрали бы все живое, если бы могли.
— Они ругаются…
— Глаза их полны дьявольской злобы…
— Их челюсти…
— Но твой отец? — прервал ее Лэйнтал Эй, возвращая ее к цели путешествия в нижний мир.
— Я встретила там свою мать… — Ойра замолчала, будучи не в силах продолжать. Хотя она прижималась к Лэйнталу Эй, она все еще не могла поверить в реальность этого мира, все еще была там, внизу, дрожа от ужаса. Она все еще физически ощущала ту ненависть, которая обрушилась на нее там, внизу.
— Она сказала, что я обесчестила ее имя, заставила сгорать от стыда, что я убила ее, я ответственна за ее смерть. Она сказала, что возненавидела меня с того момента, как я шевельнулась в ее утробе… Она наговорила мне еще много такого, что…
Она снова задрожала, всхлипывая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
