Исходя из того, что в прошлом совершалась кредитная экспансия, мы знаем, что экономический кризис неминуем несмотря на любые попытки отсрочить его наступление посредством инъекций новых, все больших доз кредитной экспансии. В любом случае наступление кризиса и спад в конечном счете составляют начало восстановления. Иными словами, экономический спад представляет собой начало стадии восстановления, так как в этой фазе обнажаются совершенные ранее ошибки, ликвидируются ошибочно запущенные инвестиционные проекты, а рабочая сила и остальные производственные ресурсы начинают переливаться в те секторы и на те стадии, где они наиболее ценны для потребителей. Точно так же, как похмелье является реакцией здорового тела на алкоголь, экономический спад отмечает начало процесса восстановления, который столь же здоров и необходим, сколь и мучителен. В этот период производственная структура приводится в большее соответствие с истинными желаниями потребителей[427].
Спад наступает, когда кредитная экспансия замедляется или останавливается, в результате чего ликвидируются запущенные по ошибке инвестиционные проекты, производственная структура сужается, число ее стадий уменьшается, а спрос на рабочую силу и другие первичные средства производства, занятые на наиболее отдаленных от потребления стадиях, больше не приносящих прибыли, исчезает либо они даже высвобождаются. Восстановление экономики набирает силу, когда экономические агенты вообще и потребители в частности решают относительно сократить свое потребление и увеличить сбережения, чтобы выплатить взятые кредиты и справиться с новой стадией экономической неопределенности и спада. За бумом и началом коррекции естественным образом следует снижение ставки процента. Снижение происходит за счет уменьшения и даже исчезновения премии, основанной на ожидании уменьшения покупательной способности денег, а также в результате вызванного спадом относительного увеличения сбережений. Восстановлению содействует замедление неистового темпа потребления товаров и услуг конечной стадии, а также рост сбережений и реорганизация производственной структуры на всех уровнях. Влияние оздоровления вначале проявляется на фондовых рынках, которые вообще первыми ощущают некоторое улучшение. Кроме того, происходящий на стадии восстановления реальный рост ставок заработной платы приводит в движение «эффект Рикардо», оживляя инвестиции в наиболее далекие от потребления стадии, где снова используются рабочая сила и производственные ресурсы. Таким стихийным образом восстановление завершается. В отсутствие новой стадии кредитной экспансии, не обеспеченной реальными сбережениями, оно может укрепляться и поддерживаться бесконечно долго, но это кредитная экспансия повторяется, вызывая новый виток кризисов[428].
Итак, мы установили, что когда посеяны семена экономического кризиса, он становится неизбежным, и единственная альтернатива – не сеять этих семян. Однако, какова же наилучшая политика в ситуации, когда кризис и спад уже поразили экономику? Ответ прост, если вспомнить происхождение кризиса и то, что этот кризис выражает неявно: потребность в перестройке производственной структуры, в приспособлении ее к истинным желаниям потребителей относительно сбережений, в ликвидации предпринятых по ошибке инвестиционных проектов и в массовом переводе факторов производства на стадии и в компании, самые близкие к потреблению, где они требуются потребителю. Поэтому в случае кризиса единственно возможная и желательная политика состоит в том, чтобы сделать экономику насколько возможно гибкой, в частности это относится к различным рынкам факторов производства, а особенно к рынку труда, так чтобы корректировка происходила настолько быстро и безболезненно, насколько это возможно. Следовательно, чем экономика ригиднее и чем сильнее она зарегулирована, тем продолжительнее и социально болезненней будет корректировка. Ошибки и спад даже могут сохраняться неопределенно долго, если экономические агенты институционально не в силах ликвидировать проекты и перегруппировать свои капитальные блага и факторы производства наиболее выгодным способом. Таким образом, главный враг восстановления – негибкость экономики. Поэтому всякая политика, ставящая своей целью смягчить кризис и положить начало и консолидировать по возможности быстрое восстановление, должна концентрироваться на микроэкономической цели максимально возможного дерегулирования всех рынков факторов производства, и в частности рынка труда, и на придании этим рынкам максимально возможной гибкости[429].
Это единственная мера, которую можно рекомендовать на стадии экономического кризиса и спада, причем особенно важно избегать политики, которая в большей или меньшей степени препятствует необходимому стихийному процессу оздоровления[430]. Особенно следует избегать определенных мер, которые во время кризисов всегда приобретают большую популярность и политическую поддержку ввиду социально болезненного характера подобных явлений. Ниже перечисляются главные меры, которые обычно предлагаются и вред от которых следует предотвратить.
Предоставление новых кредитов компаниям со стадий капитальных благ, с целью уберечь их от прохождения через кризис, при котором они приостановили бы платежи и подверглись реорганизации. Предоставление новых кредитов просто оттягивает наступление кризиса, в то же время делая необходимую последующую реорганизацию более жесткой и сложной. К тому же систематические послабления в виде новых кредитов, предоставляемых для выплаты старых, задерживают болезненную ликвидацию инвестиций, оттягивая наступление выздоровления на неопределенный срок. Поэтому следует избегать политики дальнейшей кредитной экспансии.
Крайне вредна политика, по недоразумению называемая «политикой полной занятости», стремящаяся гарантировать рабочие места всем работникам. Как совершенно ясно заявляет Хайек, «все попытки создать полную занятость при существующем распределении труда между отраслями натолкнутся на трудность, состоящую в том, что при полной занятости люди захотят бóльшей доли общего выпуска в форме потребительских благ, чем их произведено»[431]. Таким образом, если работники тратят свой доход, возникающий из расширения кредита и искусственного спроса государственного сектора, таким способом, который требует иной производственной структуры, не способной сохранить за ними текущие рабочие места, то политика государственных расходов и кредитной экспансии не может защитить все текущие рабочие места. Любая политика искусственной защиты рабочих мест, которая финансируется инфляцией или кредитной экспансией, саморазрушительна, поскольку потребители тратят вновь созданные деньги, попавшие в их карманы, способом, который не позволяет сделать их рабочие места прибыльными. Следовательно, единственно возможная политика регулирования рынка труда – это облегчить высвобождение и новый наем работников, сделав рынок труда очень гибким.
