— Кхм… Почтеннейшие!
Марк, судя по всему, просто забыл про неё. И не удивительно — дел у него было невпроворот.
Сперва с утра до позднего вечера кабинет его не покидал дворцовый лекарь, а мальчишки-подмастерья в длиннополых робах с широченными рукавами всё бегали за чем-то в город и на кухни. Рокти покрутилась было в замковых коридорах, но снующие туда-сюда ученики лекаря скоро начали глядеть на неё косо, и ей пришлось ретироваться.
Вернувшись к конюхам, она села у окна и тупо смотрела на суету у главных ворот. Празднества начались хлопотно. Там всё толпились, сменяя друг-друга какие-то люди. Одни уходили, их место занимали следующие, но все они хотели одного — видеть короля, поговорить с ним, пожаловаться на свою судьбу или даже просто прикоснуться. Многие верили ещё в силу исцеления, дарованную монархам.
Гвардейцы охотно разговаривали с просителями — специальное окошко оставалось постоянно открытым — но за порог не пускали никого. Когда то один, то другой ученик лекаря бегом, смешно, по-женски поддерживая полы своего платья, и совсем не по-женски сверкая пятками, пересекал двор, чтобы выйти в город, то наружу сперва выходили гвардейцы с алебардами, расчищая мальчишке проход. Обратно же его запускали, отпихивая древками всех желающих просочиться следом.
Рокти скоро устала наблюдать за воротами. Бессонно проведенная ночь дала о себе знать — она сперва оперлась на локоть. Локоть начал съезжать по столу — едва-едва, чуть заметно, и скоро она лежала, дыша глубоко и ровно.
Дед Гнат, следивший за ней всё это время, покачал головой, отложил в сторону башмак, который взялся было починять.
— Эх, молодежь, молодежь, — ворчал он, укрывая её плечи жестким, собачьей шерсти, одеялом, — ночь не спите, носитесь, черт его знает где. Пацана мне взбаламутила, всё до утра тебя искал, иде ты есть, да куда делась. Виноватым, слышь, себя посчитал, за то, что в ктране усомнился. Прощения просить удумал. А что ктрана найти неможно, пока сам он того не захочет, не смекнул, башка реповая. Ты вот спишь тут, — кряхтя, он уселся обратно, зажал башмак меж коленей, набрал полный рот гвоздей и речь его стала почти неразборчива, — а он на работе, небось, спит, негодник.
Поднялся деревянный молоточек… И тихо-тихо опустился. Дед посидел еще чуть, хмуро глядя из-под насупленных бровей, а затем, побросав инструмент в деревянный ящик, вышел со всем своим добром на улицу — сидеть на ступеньках невысокой лесенки.
В комнатушке стало так тихо, что показалась из норы мышь. Дернув носом, поведя круглыми розовыми ушками, сделала шаг, два на середину комнаты и, уже не боясь ничего, побежала по полкам, сундукам да корзинкам искать себе пропитания.
За окошком вечерело, потянуло прохладой, вернулся с улицы дед Гнат, но лишь когда загремел посудой, собирая ужин, примчавшийся из кухни поварёнок, Рокти проснулась.
Проснулась внезапно, вскочила — одеяло упало с плеч на пол. Затуманенный взгляд охватил всю комнатушку и вернулся к окну — на небосклоне сияли первые звездочки.
— Проклятье! — прыжком выскочив за дверь, она не слышала уже, как звал её обратно и грозился сам съесть её пайку дед Гнат.
Ей не пришлось бежать до самых покоев главнокомандующего. Она застыла как вкопанная посреди коридора, когда наткнулась на его след. Его и Ведьмы. Наина была в порядке — на минуту Рокти испытала облегчение. Но потом развернулась и помчалась дальше.
Они взяли экипаж. Покидая дворец, Марк забрал с собою Рато и того, за кем весь день ходили лекари. Всё, что она могла уловить — запах старости. Запах, который невозможно перепутать ни с чем. Возницей был он сам. Рокти и на минуту не задержалась, чтоб увидеть, где переступали копытами кони, где стоял Марк, помогая Ведьме забраться в карету, где он сделал два шага, чтобы после самому влезть на козлы. Она помчалась дальше, по следам колёс, полагаясь уже только на зрение, и скоро выбежала к южным воротам. Ими пользовались не часто, много реже, чем другими тремя, поскольку ворота вели прямо на пустоши, к череде холмов за рекой.
Там, однако, стоял непременный караул.
— Откройте! — скомандовала она, срывая, разворачивая заправленную за обшлаг охотничьей курточки грамоту. — Вот, это подпись главнокомандующего и его печать, — она сунула грамотку под нос одному, затем другому, — мне надо к нему, надо догнать его!
Двое у ворот переглянулись неуверенно. Наконец один ответил:
— Прошу меня простить… но все ворота заперты. И будут заперты до самого рассвета. — А затем веки его дрогнули, расширились зрачки, а запах, крепкий мужской дух, чуть, едва уловимо изменился. — Прямым распоряжением главнокомандующего.
— Ты лжешь! — отшатнулась Рокти, — Ты лжешь! — она успела сделать ещё шаг назад, прежде чем гвардеец поймал её за руку.
— Сюда, — второй открыл уже дверцу узкой и тесной караулки.
— Прости, — здоровый бугай, он вовсе не замечал её отчаянных попыток вырваться на свободу, — посиди тут до утра. Последнее, что нам нужно, так это паника во дворце.
Взвизгнув, она попыталась укусить его.
— Сука! — вскрикнул он, но вместо того, чтобы отдернуть ладонь, двинул изо всех сил в зубы.
На пол караулки Рокти упала, отплёвываясь своей и чужой кровью.
Вадимир выловил меня в коридоре.
Я хотел, чтоб он нашел меня там, где мне и положено было быть — в казармах, но задержался невольно. Рядовой, которого я не знал, но который, очевидно, знал меня, вынырнул навстречу и затянул в одну из заброшенных классных комнат, захлопнул дверь.
— Марк взял экипаж и выехал из дворца. — Было темно, хоть глаз коли. Я не видел, с кем говорю, но зато очень хорошо слышал. Он бежал бегом, запыхался и был взволнован. Более чем взволнован. — Я не мог остановить его, не мог ничего придумать, а теперь он в городе.
Солдат схватил меня за предплечье.
— Успокойся, — я попытался убрать руку, когда почувствовал, что ладонь его залита кровью, — ты ранен?
— Пустяки, оцарапался, — отмахнулся он. Я угадал это по движению воздуха. — Что делать? Может, надо выслать отряд?
— И открыть ворота? — я покачал головой. Потом сообразил, что собеседник не видит меня. — Нет. Ни в коем случае.
— Это главнокомандующий! — парень отшатнулся, — Это Марк!
— Да! — рявкнул я в ответ, делая шаг навстречу, — да, это Марк! — схватив за плечо, я встряхнул. — Уж наверное он сможет сам о себе позаботиться. — В последнем я, впрочем, был не совсем уверен. — А его первая задача безопасность короля. Пойди к Алану, он скажет тебе то же самое. — В этом-то я был уверен стопроцентно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
