Они провели наедине час или два, разговаривая на те величественные темы, что всегда, во все времена волнуют молодых людей, а когда наконец они вернулись во дворец, оба улыбались, но немного сожалели о том, что часы, проведенные наедине, закончились.
Графиня Гильда решила внести некоторое разнообразие в свои развлечения и приняла приглашение на танец от другого придворного, хотя, танцуя, то и дело поглядывала на Орогору: видимо, надеялась заметить, что тот ревнует, но, увы, ей не дано было насладиться этим зрелищем — Гар и Дирк увлекли Орогору к столику с прохладительными напитками.
— Вы, похоже, один из самых молодых придворных, — заметил Гар. — Как вышло, что вы попали сюда?
— Как и все остальные, я был взращен в чужом семействе из страха перед врагами моего отца, — ответил Орогору. Он не собирался рассказывать о себе долго, но Гар и Дирк засыпали его вопросами и выказывали столь неподдельный интерес к его персоне, что в итоге Орогору рассказал им всю историю своей жизни, вплоть до мельчайших подробностей. Его рассказ близился к концу, когда к столику, шурша многочисленными нижними юбками, стремительно подошла графиня Гильда.
— Так, значит, вы по мне совсем не скучали, милорд? — упрекнула она Орогору.
— Я с ума сходил в разлуке с вами, — поспешно отозвался Орогору. — И только беседа с этими господами развеяла мою тоску.
— Я вам не верю! Вы предпочли разговоры с ними танцам со мной! — И Гильда возмущенно крутанулась на каблуках, намереваясь умчаться прочь.
Орогору схватил ее за руку и запечатлел на ее пальцах быстрый поцелуй — он видел, так делали другие придворные.
— О нет, рассвет моей души, не покидайте меня во тьме разлуки!
— Что ж, я готова немного смирить гнев, — объявила Гильда, обернувшись и сияя улыбкой. — В таком случае можете со мной потанцевать.
— Вы так добры и щедры! — воскликнул Орогору и повел ее на середину зала.
— Как я и думал, — кивнул Гар, провожая их взглядом. — Самая натуральная мания величия.
— Да, — согласился Дирк. — Однако милосерднее не лишать его иллюзий. В конце концов, тут он никого этим не задевает, а что за жизнь его ждет за стенами города?
— Это верно. То, что он обрел здесь приют, — это проявление доброты. Величайшей доброты, в особенности если учесть, что все остальные здешние обитатели страдают от точно такого же синдрома.
Дирк кивнул:
— А потом они отправятся по городам и весям, начнут сыпать приказами и ждать, что к ним будут относиться как к особам королевской крови.
— Вот-вот, и набьют себе шишек. Кто знает, чем это может закончиться? — задумчиво проговорил Гар.
— Вопрос, надеюсь, риторический? — усмехнулся Дирк. — Остракизм или ссылка, ранняя смерть.
— Да, — с тяжелым сердцем ответил Гар. — Так почему же не собрать их здесь, где центральный компьютер обеспечивает их всем необходимым? Конечно, они могут быть счастливы, но… не могут иметь детей.
— Позолоченный приют для умалишенных, — кивнул Дирк. — А как насчет тех считанных детишек, которые все-таки здесь родятся и которых затем крадут эльфы?
— Тем, что дежурят у колыбели, дается снотворное, а младенцев уносят роботы, — не задумываясь, ответил Гар. — Надеюсь, затем подбрасывают их крестьянам, желающим иметь детей.
— Вероятно. Всегда отыщутся какие-нибудь дровосеки, что живут в лесах одни-одинешеньки. А если бы дети выросли здесь, они бы никогда не смогли отсюда уйти.
— Конечно. Ведь тогда они бы не получили нормального воспитания, не научились самозащите, — согласился Гар. — Если задуматься, получается, что и это — проявление величайшего милосердия.
— Кроме того, это вполне согласуется с логикой компьютера, покинутого цивилизацией, которая его создала, — отметил Дирк.
— Попал в точку, — кивнул Гар. — И видимо, в самом скором времени нам предстоит знакомство с этим самым компьютером.
Он посмотрел на возвращающихся Майлза и Килету. Те рассеянно улыбались и старательно не смотрели друг на дружку, но руки их встретились.
— Час уже поздний, милорды, — сообщил подошедший к Гару и Дирку молодой вельможа. — Вы наверняка устали после долгих странствий. Позволите ли проводить вас в отведенные вам покои?
Дирк сдержал удивление от того, что аристократ вызвался исполнить работу дворецкого. Здесь ведь не было слуг — все поголовно «аристократы». Ну а Гар совершенно серьезно ответил:
— О, конечно, благодарю вас. Это очень любезно с вашей стороны.
* * *
Естественно, каждому отвели отдельные комнаты. Помывшись, вычистив одежду под чистящим «душем» и переодевшись, Дирк и Гар встретились в гостиной в апартаментах Гара. Через несколько минут в дверь постучал Майлз. Гар, улыбаясь, впустил его.
— Похоже, ты недурно провел вечер.
— Да, — искренне улыбнулся в ответ Майлз. — Килета — чудесная девушка, господа. — Но тут его брови уныло опустились. — Как жаль, что она влюблена в этого балбеса Орогору!
— Жаль, очень жаль, — понимающе отозвался Дирк. — Надо тебе что-то с этим делать.
Майлз ошарашенно посмотрел на него, но, видимо, намек понял, потому что снова заулыбался.
— «Балбес», говоришь? — перепросил Гар. — Странно слышать такое о лорде!
— Нету на свете никаких лордов и леди, — без тени сомнения выпалил Майлз. — То есть они есть, но только в детских сказочках. Этот Орогору — не благороднее меня и таких, как он, я видал в своей деревне. Руки у таких, извиняюсь, не из того места растут, вот они и начинают придуриваться, будто бы они лучше других. Либо придуриваются, либо смиряются и тянут свою лямку да помирают молодыми. — Он опечалился. — От них, спору нет, чокнуться можно, да только ежели по мне, так лучше бы они и не пробовали править нормальными людьми. Тогда бы им ой как досталось за такие шуточки! Нет, право слово, такой жизни я бы и собаке не пожелал.
— Так или иначе — все равно такая жизнь доброго слова не стоит, — возразил Дирк. — Так что пусть уж лучше Орогору живет здесь, где от него никому нет вреда.
— Вот уж нет! — вдруг распалился Майлз. — Какое это, спрашивается, право он имеет жить в роскоши, когда даже не может так пахать, как я, до седьмого пота? И какое он имеет право на любовь такой девушки, как Килета?
— И он и она жили отщепенцами в родной деревне, готов поспорить, — сказал Гар. — Выросли вместе и стали друг для друга единственными друзьями.
— Это Килета — отщепенка? — выпучил глаза Майлз.
— Мужчинам не всегда видна истинная ценность женщины, — с сардонической усмешкой ответил Гар. — На самом деле я подозреваю, что эти несчастные самообманщики вообще не видят окружающего мира таким, каков он есть на самом деле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
