Раскат грома встряхнул его, побудил к действию. Малин торопливо заполз под кусок брезента. Под ним оказалось что-то острое и неудобное; он пошарил в грязи и выудил крупный кусок разбитого черепа. Отбросив его в сторону, окончательно улёгся и затаился, тихо выжидая.
Почва под брезентом была влажная, но вовсе не хлюпающая слякоть. Наконец-то, вне досягаемости ветра и дождя, Хатч почувствовал, что онемевшие руки стали понемногу отогреваться.
Раздался звук ноги, выдёргиваемой из липкой грязи.
Хатч задержал дыхание. Теперь он услышал резкий скрип металла – дверь сарая с силой распахнули. И снова тишина.
Новые шаги – дальше, ближе. Тяжёлое размеренное дыхание, быть может, в десяти футах. Хатч услышал металлический щелчок – оружие поставлено на взвод. А ведь он наверняка не сумел обвести Стритера вокруг пальца.
Флэшет рявкнул, и дно могилы внезапно ожило. В воздух взметнулись небольшие клубы почвы, песка и осколков костей. Уголком глаза Хатч заметил, как рядом приподнялся и взбрыкнулся брезент, вознесённый в воздух ударом сотен крошечных игл – а кости под ним вогнало глубже в грязное месиво. След вгрызающихся в почву яростных, смертоносных иголок теперь надвигался прямо на него, и Хатч сообразил – у него секунда, максимум две, чтобы решить, что ему делать.
Орудие кашлянуло и смолкло; раздалось постукивание металла о металл. В отчаянии Хатч использовал крошечный шанс – поднялся и вслепую выпрыгнул из могилы на звук, широко раскинув перед собой брезент. Он врезался в Стритера, повалил его спиной в грязь. Флэшет упал на землю, рядом с ним – новый рожок. От удара фонарик улетел в траву, за несколько футов. Стритер под брезентом отчаянно сопротивлялся, наносил удары ногами и руками. Малин с силой приложился коленом туда, где должен был оказаться пах Стритера, и в награду услышал, как тот задохнулся от боли.
– Ублюдок! – выкрикнул Хатч, пытаясь задушить противника своим телом, нанося удары через брезент. – Сволочной карлик!
Внезапно он ощутил могучий удар в подбородок и услышал, как лязгнули зубы. Хатч отшатнулся. Голова закружилась; должно быть, Стритер ударил головой. Хатч тяжело повалился обратно на брезент, но враг оказался крепким и жилистым для человека такого роста; чувствовалось, он вот-вот выберется. Малин быстро дотянулся до рожка и закинул его во тьму. Затем потянулся к фонарику, и в тот же миг Стритер подскочил на ноги, окончательно высвобождаясь из-под грязного брезента. Рука моряка потянулась к поясу и вернулась с небольшим пистолетом. Мгновенно приняв решение, Малин с силой опустил на фонарик ногу.
Они очутились в кромешной тьме, и в то же мгновение раздался выстрел. Хатч понёсся слепо, выписывая по лугу зигзаги, направляясь к центральной возвышенности и лабиринту тропинок, что расходятся оттуда во все стороны. Вспышка молнии высветила Стритера сотней ярдов вниз по склону; тот увидел доктора, повернулся и понёсся наперерез. Малин свернул к месту главных работ – сначала по одной тропе, затем повернул на другую, целиком положившись на подсознание, чтобы удержаться в границах жёлтых лент. За спиной раздавались громкий топот и тяжёлое дыхание.
С вершины холма он увидел свет Ортанка, пробивающийся сквозь завесу тумана. На мгновение задержав взгляд в той стороне, Малин свернул в другую; понятно, что на свету он окажется для Стритера лёгкой добычей.
Хатч торопливо размышлял. Он может направиться к Главному лагерю и попытаться затеряться в рядах строений. Но оттуда, пожалуй, будет непросто выбраться; Стритер его не выпустит. К тому же от преследователя надо отделаться как можно скорее.
И тогда Малин понял, что на поверхности этого не достичь.
Дальше по тропинке должна была находиться штольня, Бостонская шахта, которая под небольшим углом уходила вниз. Если память ему не изменила, эта шахта на значительной глубине пересекается с Водяным Колодцем. Найдельман показал её однажды утром – лишь несколько недель назад, в голове не укладывается! – когда они выяснили расположение настоящего Колодца.
Времени больше не оставалось. Хатч бросил последний взгляд на мерцание, исходящее из Ортанка, сориентировался и понёсся по новой тропе. Вот и сама шахта: тёмная дыра, распахнутая пасть за лентой безопасности, по краям бахрома сорной травы.
Малин проскользнул под лентой и остановился на самом краю Бостонской шахты. Здесь было чертовски темно, ветер чуть ли не горизонтально хлестал по глазам дождём. Небольшой наклон? В темноте шахта показалась ему вертикальной пропастью. Он помедлил в нерешительности, вглядываясь вниз. Потом за спиной раздался грохот шагов по металлическому проходу. Хатч ухватился за тонкие корни черёмухи, перегнулся через край и заскользил по скользким стенам шахты, пытаясь нащупать опору ногой. Бесполезно; корни с шелестом выскочили из земли, и доктор свалился в пустоту.
Короткое жуткое падение завершилось оглушительным шлепком в грязь на дне. Хатч, дрожа, поднялся на ноги. Цел. Единственный свет здесь исходил из еле различимого отверстия над головой – смутного пятна, лишь чуточку светлее, чем всё остальное. В эту секунду он увидел – или подумал, что видит – какую-то тень, движущуюся с края…
Яркая вспышка, с ней пришёл оглушительный грохот. Второй выстрел прозвучал чуть ли не в ту же секунду, и что-то ударилось о грязную стенку шахты в дюймах от головы.
Хатч развернулся и побежал по туннелю. Он понял, какова тактика Стритера: использовать вспышку от первого выстрела для точного попадания вторым.
Туннель круто ушёл вниз, и Малин понял, что скользит. В чернильной пустоте на бегу он начал терять равновесие, и отчаянно попытался избежать падения. Несколько жутких секунд – и наклон выровнялся в достаточной мере, чтобы доктор сумел нащупать опору и остановиться.
Здесь Хатч вслушался в сырую прохладу туннеля, пытаясь обрести контроль над жадными вдохами. Слепо бежать вперёд – самоубийство. Туннель, должно быть, сплошь изрыт ямами или колодцами…
Позади раздался влажный всплеск, за которым послышались торопливые хлюпающие шаги.
Хатч потянулся к стенке туннеля. Рука сомкнулась на склизском дереве, и он продолжил спуск как можно быстрее, пытаясь мыслить рационально. Стритер, конечно, выстрелит ещё раз. Вероятно, выпалит очередную пару зарядов. Но замысел Стритера способен помочь и ему самому: вспышка от первого выстрела даст понять, что впереди.
Лишь вторая пуля принесёт смерть.
Словно отвечая на эти размышления, прогремел первый выстрел, отдаваясь в узком туннеле оглушительным эхом. Хатч метнулся в сторону, в грязь – и пуля от второго с треском вонзилась в деревянный брус прямо за его спиной.
