На море, по той причине, что враг уже не мог ввести в бой значительные силы, война состояла в действиях отдельных наших боевых единиц, распределенных на огромных пространствах для охоты за подводными лодками, для уничтожения рейдеров, для защиты от вражеских самолетов, сопровождения транспортов и обороны наших баз. Таким образом, боевые действия вели наши военные корабли, вкрапленные в систему союзников. Французские адмиралы, имевшие равные права со своими английскими и американскими коллегами, сумели оказать действенную помощь в этой борьбе на море, в которой то и дело нападают врасплох, как в карточной игре, когда не хватает козырей. Но наши моряки сумели поддержать честь французского флота. Лемонье сделал это как руководитель всех наших морских сил, а во главе отдельных соединений отличились д'Аржанлье, Коллине, Номи, Обуано, Ронарк, Барт, Лонго, Миссов, Батте и другие.
Наша авиация в силу обстоятельств должна была включить свои эскадрильи в большие группы истребительной авиации, авиации непосредственной поддержки и бомбардировочной авиации союзников. Генерал Буска, возглавлявший наши военно-воздушные силы в целом, генералы Валлен, Жерардо, Монрелэ, Лешер и другие командиры отдельных частей показали себя достойными руководителями французской воздушной армии, горячо стремившейся восстановить свою славу. Возглавляя совершенно новую силу, еще не имеющую своих доктрин, они умели с высоким искусством использовать военную технику и поднимать боевой дух своих людей.
В первом ряду военачальников в этот период возрождения наших вооруженных сил были генералы Жюэн и Делаттр де Тассиньи{111}.
Им выпала честь поочередно командовать единственной армией, которую Франция могла ввести в бой. У них оказалось много общих черт. Они были одного возраста, получили одинаковое образование, одновременно вступили на военное поприще и одинаково быстро продвигались по службе; оба, не замарав своей части, избежали ловушек, поставленных им поражением 1940, а затем режимом Виши, и теперь по очереди уступали один другому важный пост командующего армией, для которого они были созданы и о котором оба всегда мечтали. Впрочем, они были люди великодушные и, несмотря на свое соревнование, по достоинству ценили друг друга. Но какие же они были разные по своей натуре!
Жюэн, сосредоточенный, всегда ровный, замкнутый, целиком отдавшийся делу, был обязан своим авторитетом не только внешнему блеску, сколько глубоким достоинствам и привлекал людей больше впечатлением солидности, которое он производил, нежели обаятельностью; прокладывая себе дорогу, он не пренебрегал иной раз хитростью, но никогда не прибегал к недостойным уловкам. Делаттр, темпераментный, подвижный, умел видеть далеко и смотреть во все стороны: он импонировал силой своего ума и вызывал к себе любовь, так как щедро отдавал людям свою душу. К поставленной цели он шел внезапными, неожиданными, хотя зачастую рассчитанными рывками.
В общем оба они были мастерами своего дела. Жюэн для каждой операции заранее создавал твердый маневренный план действий. В расчетах своих он руководствовался данными разведки, а иной раз и собственной интуицией, которую в дальнейшем всегда подтверждали факты. Осью его планов всегда бывала одна-единственная идея, такая ясная, четкая, что она всегда была понятна его соратникам, такая правильная, что ему не случалось менять своих намерений в ходе борьбы, продуманная так основательно, что в конечном счете неприятелю приходилось подчиниться этому плану. Успехи его иногда обходились дорого, но это не вызывало осуждения, и, как ни была велика в них его заслуга, они казались вполне естественными.
Делаттр при всяком новом положении прежде всего искал удобного случая. А пока он не находил этого случая, он пробовал одно, другое, искал ощупью, мучился, терзался нетерпением, которое выражалось в резких выходках. Но вдруг, открыв, где, когда и каким образом может возникнуть искомое событие, он, для того чтобы его вызвать и использовать, пускал в ход все богатые ресурсы своего таланта и необычайной энергии, требовал от тех, кого он вел за собой, беспредельных усилий, но зато умел внушить им уверенность в успехе.
Так же как делали это Лармина, Леклерк и Кениг в самую черную годину Франции и располагая слабыми силами, Жюэн и Делаттр, лишь только забрезжила заря, развернули борьбу в более широких, но - увы! - все еще ограниченных масштабах и восстановили честь французского военного командования - в глазах французской нации, в глазах союзников и в глазах врага.
Наш экспедиционный корпус в Италии вступил в дело в декабре 1943; если ему дали место в боевых рядах, то, конечно, для трудной задачи. В этот момент силы союзников, которыми командовал Александер, находились между Неаполем и Римом, войдя в соприкосновение с группой фельдмаршала Кессельринга{112}, состоявшей из 10-й и 14-й немецких армий; линия фронта тянулась из-за устья Гарильяно, то есть от Средиземного моря до устья Рапидо, впадающей в Адриатическое море, и проходила через Монте-Кассино. Немцы, у которых тут оказались умелые и энергичные командиры, занимали вдоль всей линии фронта прочно укрепленную позицию, позади которой у них имелись еще две укрепленные линии - "Густав" и "Гитлер"; там везде были хорошие войска, мощные орудия, хорошо укрытая полевая артиллерия, минные поля. В начале зимы зона действия французов была на южных склонах Абруццских гор, на подступах к Аквафундата, среди заснеженных, голых горных кряжей со скалистыми вершинами и глинистыми склонами, где приходилось ползти по грязи, утопать в тумане, бороться с резким холодным ветром. Наши войска, приданные 5-й американской армии, стояли на правом фланге, соединяя ее с 8-й английской армией.
Объектом союзников был Рим. Чтобы подойти к нему, генерал Кларк, командующий 5-й армией, хотел выйти на равнину Лири, где удобно было продвигаться его бронетанковым частям, но доступ туда был закрыт природным заграждением - кряжем Кассино. И вот как раз на этом кряже, то есть там, где немцы укреплялись лучше всего, Кларк и решил форсировать неприятельские позиции. Правда, он рассчитывал на свою мощную артиллерию и еще более на свою авиацию, которая могла, как он надеялся, подавить всякое сопротивление. Французский экспедиционный корпус получил задание прорвать укрепленную линию неприятеля к северу от знаменитого монастыря и помочь союзникам овладеть этими позициями.
Всю вторую половину декабря с величайшим трудом продвигалась 2-я марокканская дивизия, которая вступила в действие первой из наших крупных воинских частей. Пробираясь через горы, достигающие 2400 метров высоты, в снегу или под дождем, ведя бои с врагом, который дрался с ожесточением, дивизия, которой командовал Доди, пядь за пядью овладела массивами Кастельнуово, Пантано, Менарде. Южнее наши союзники подошли к Монте-Кассино. Однако им не удалось овладеть этим районом. На севере английская армия оставалась на своих позициях. В январе Кларк решил нанести решительный удар совместными усилиями. Началось наступление по всему фронту. В то же время в Анцио высадился корпус союзных войск, желая обойти неприятеля. До середины марта шли кровопролитные бои, которые, однако, не привели к решительному исходу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
