Тот открутил колпачок, хмыкнул и хлебнул с горлышка, потом подавился и, сплюнув, зашипел:
— Это что-о тако-ое?
— Вино!
— Кислое же…
— Так с зеленушек ведь, что по Эльфрану растут. Их…
— Молчи! Молчи, Алхон, не то!.. — Готьенн свирепо вытер рукавом губы и подбородок, испепеляюще глянул на бывшего подчиненного, а теперь давно уже ровесника по службе. Распоясался!
Следопыты и мечники шустро покидали мост, якобы не попасть под горячую руку, а лучницы тихо похохатывали, скатываясь в траву.
Я им сейчас устрою, бестолочь, дисциплину!
Шост с отвращением рассматривал чудо чудовищной Зоргану природы. Черное, тягучее и угрожающе тонкое тело пиявки висело на сухом стебле очерета в каких-то восьми шагах от его физиономии. Бестия скользила по сухой траве и стеблю вниз к воде, перехватывая присосками по всему склизкому тельцу. Ирвин и Оливия давно перестали обращать на мертвое преследование малейшее внимание, может устали от стрессов и зрелищ, а может, наоборот, до такой степени боялись, что не решались встречаться с новой опасностью и видеть ее перед собой. Не наблюдать те бесконечные потуги, которые устраивала мразь целясь на ихнюю плоть. Страх есть страх и его обличья порой бывают разнообразными. Апатия к предмету опасности — одна из ветвей внутренней нестабильности…
Себастьян казалось, был ко всему не столько равнодушен, сколько трезво понимал силу угрозы и смертоносности окружающей действительности.
Проявляя к разного рода источникам опасности столько внимания, сколько они того заслуживали. И тварям Грез в этом списке отведена особая роль.
— Они будут нас преследовать до самого моста… до самого… — он не договорил, да и не следовало что-либо говорить. С Ульями Грез подмастерье успело досконально ознакомиться, предостаточно, для того чтоб надолго усвоить главную истину — держаться от таких мест подальше. Никто из храмовников не обязывал себя рисковать больше, чем того требовали обстоятельства. Случай в камышах на болоте показал, насколько лишние поступки караются похуже смерти. Ищейка — тому свидетельство. Эльфары и разведчики с неохотой, но все же убрались, правда, недалеко сделали стоянку, окружив радиус легкими охранными заклятьями. Пока эльфы дремали, храмовники и Себастьян спокойно их обошли и обогнали, проследовав втихаря к заветному и обещанному полукровкой мосту.
И вот они дождались того момента, когда Себастьян, наконец, скомандовал привал. Ирвин, Оливия и Шост изрядно подустали и завалились в высокой траве, подальше от опасной воды и ее обитателей. Себастьяну же было не до отдыха, он пристально изучил изможденные травлей физиономии дайкин и сообщил:
— До моста метров триста. Отдохнем полчаса и в путь.
— Ты знаешь тех… кто загнал нас на болоте? Натравил ищейку? — внезапно поинтересовался Шост, размазывая по лицу грязные полосы.
— Ибрагим с Росланом — это те, с которыми мы вас брали в Лисьем лугу, а тот, что чернявый и в защитном комбинезоне, так это Ветан. Родственничек, мать его, самого Берхата Альрина. Короля Черного леса. Остальные — рядовой сброд.
Шост впитывал информацию. Запоминал.
Полукровка не стал переспрашивать, зачем дайкину вдруг стали нужны столь характерные делу подробности? Не все ли равно кто за ними гонится? Эльф человеку на одно лицо. Ладно, малец спросил, Себастьян — ответил, о чем тут еще думать.
— А лучницы довольно метки… — едва слышно прошептала Ирвин, содрогаясь от шелеста ветра и смертоносных воспоминаний полета стрелы, скорее, того же шелеста и пения ветра от тетивы.
Себастьян не ответил, да и зачем, попусту сотрясать ветер. Он повернулся к ровным и зеленым участкам равнины, втянул ноздрями влажноватый воздух — куда там! Магические щупы эльфар повсюду! Повсюду их паскудные ловушки!
Оливия скрутилась возле Ирвин — две неразлучные подружки. Конечно такие тяготы, которые выпали на их долю, кого хочешь, сблизят, посмотреть хотя бы на него и подмастерье. Полукровка-полуэльф в обществе дайкинских подростков. Красотища!
— Ну что отдохнули? Тогда в путь!
— Ты ведь сказал полчаса?.. — встрепенулся паренек.
— Хватит. На тракте отоспитесь.
— Алхон, скажи тем дурехам, пускай прекратят шуметь, мы тут не на пикнике, а в перехвате торчим! — полушепотом выпалил Готьенн, все еще не переставая дуться на партнера. Это ж надо такому случиться, опоить его настойкой из зеленушек? Во гадость! Я ему еще устрою!
Эльфар дернулся к мосту и раздал моральные затрещины — лучницы вообще обнаглели. Сидят и выбивают нежить на счет! Стрел им не жалко. Как будто больше не чем заняться? Отправляйтесь-ка сюда вне наряда и можете устраивать турниры хоть до вечера.
Готьенн поглядел на серое, обтянутое дымкой солнце — мда, — и где это наш начальничек запропастился? Уж больно долго бежит с карателями к цели, абы не проспал главного фейерверка?
— Зальм, попробуй выйти на связь с Гриллом, что у них там стряслось? — продолжал командовать старший эльфар.
С моста вернулся Алхон бледный и взъерошенный. Ну что еще?
— Там тва-а… нежити наплыло-налезло…
— Чудесно! Беглецы точно мимо нас не проскочат. — Готьенн откинулся на плаще, задремал. Магические потоки окутывали микрорайон, эх, куда им нечистым выродкам, в самом деле, деваться?..
— Стой!!! — вполголоса гаркнул на подмастерье Себастьян, весь, напрягшись и изготовившись.
Шост, Оливия и Ирвин моментально отреагировали — приросли к болотной жиже под сапогами.
Полукровка вглядывался в пелену во все глаза. И что он там высмотрел, известно одному Аллону или ихнему Дьену? Но противоречить никто не решился, ибо полуэльфийский дар зоркости Себастьяна уже не раз их спасал в дороге.
До цели: заброшенного мостка не больше сто пятидесяти метров, а видимости вокруг ноль. Приходилось уповать на умение и везение.
— Эльфы, — выдавил из себя, наконец, Себастьян.
Шост чертыхнулся, девчонки помрачнели и поежились. Что делать?
— Сволочи перехитрили нас! На перехват пошли! Так я и думал!..
— А дальше? — пространно полюбопытствовала Оливия.
И Себастьян в той же манере ей ответил:
— Н-не знаю.
Застыли в камыше вчетвером по самые макушки. Полукровка подался в самые глубокие и мрачные думы. Храмовникам ничего не осталось, кроме, дожидаться его решений. Хлюпанье и чавканье ни на секунду не прекращалось со стороны злополучных Улей Грез. А со стороны эльфранских чащ — плотная тишина. Ни щебета, ни стрекота. Затаенная пауза.
Себастьян думал. Шост ждал. Ждали аристократки — бледные и осунувшиеся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
