— Вы хорошо осведомлены.
— Просто я не принадлежу ни к одной из сторон, ваше величество, — ответил Себастьян, глядя королю в глаза.
Он почти не лгал. Наконец-то ему удалось ухватить кончик нити, о которой так долго мечтал, — той, что вела его непосредственно к самой власти.
— А вы не из тех англоманов, что помешаны на хорошем английском тоне?
Тут Себастьян искренне удивился.
— А разве существует хороший английский тон, сир?
Король расхохотался, и на этот раз разговоры прервались совершенно, чтобы лучше было слышно их беседу.
— Вы знаете Англию?
— Я провел там некоторое время, сир, — ответил Себастьян, догадываясь, что король не питал симпатии к англичанам. — Пища там убогая, а манеры довольно грубые. Я говорил об Англии лишь с политической точки зрения.
Казалось, короля это удовлетворило.
— Слушайте его! — заявил он собравшимся. — Надо будет его познакомить с господином Вольтером!
Потом, опять обратившись к Себастьяну:
— Как мы сможем заключить мир со страной, которая воюет с нами в Индии и Америке?
— Быть может, сир, если вы дадите знать о своих мирных намерениях, это уже будет шагом в нужную сторону. Англичане тогда окажутся в затруднении: ведь если они не захотят к вам прислушаться, то будут выглядеть упрямыми агрессорами.
Король не ответил. Казалось, он был в сильном сомнении, но потом его лицо разгладилось.
— Во всяком случае, мы уладим это не сегодня вечером.
Он повернулся к собравшимся, и те поспешили окружить своего монарха. Маркиза подошла к Себастьяну:
— Похоже, король сообщил вам какую-то новость?..
— Да, мадам, императрица России хочет присоединиться к союзу Франции и Австрии.
— Как вы и предвидели.
— В самом деле, мадам.
— Как вы узнали?
— Я этого не знал, мадам. Просто я давно стараюсь отвлекаться от самого себя, пытаясь понять, что думают другие.
Казалось, объяснение удивило ее:
— Как можно отвлечься от самого себя?
— Этому упражнению меня научили индусы, мадам. Оно состоит в том, чтобы изгнать из своего ума все желания и заботы. Ум тогда делается чище. Этого можно достигнуть, управляя дыханием.
Маркиза озадаченно посмотрела на него, потом спросила:
— А вы не полагаете, что благоразумнее заключить мир с Пруссией?
— Это означало бы пойти на большой риск, мадам, вызвав недовольство двух серьезных союзников — Австрии и России.
Ответ успокоил маркизу ничуть не больше, чем предыдущий, даже наоборот. Она отошла, не сказав ни слова, оставив встревоженного Себастьяна, и присоединилась к группе, где выделялся какой-то высокопоставленный церковник. «Должно быть, это и есть Берни», — подумал Себастьян, на которого обратились взгляды: все ожидали, что он подойдет к прелату, чтобы его представили. Это сделала маркиза. Себастьян наклонился, чтобы поцеловать руку, которую тот ему вяло протянул. А выпрямившись, поймал на себе напряженный взгляд принцессы Анхальт-Цербстской, который истолковал как немое предупреждение.
Ситуация в самом деле усложнялась: госпожа де Помпадур терпеть не могла Пруссию, но ее главный союзник пытался заключить с ней мир. Однако русский посланник обратился к герцогу Шуазелю, значит, между Берни и Шуазелем недавно возникло соперничество, и русский посланник был о нем осведомлен. Самого же короля, похоже, русская инициатива обрадовала. Что же возобладает во всем этом?
В галерее, ведущей в столовую, принцесса Анхальт-Цербстская оказалась рядом с графом и шепнула:
— Будьте осторожны. Вы ступили на зыбкую почву.
Она впервые раскрыла перед ним карты. Так что до конца ужина Себастьян ограничился самыми безобидными предметами, более всего распространяясь об искусстве выращивать жемчужины прекраснейшего блеска.
Он не мог рисковать своим выигрышем, идя ва-банк.
Закончив свой отчет, он поставил чашку на блюдце.
Баронесса Вестерхоф кивнула. Видимо, ее горничная поправилась: баронесса была теперь изящно облачена в голубое платье стального оттенка с бантами из серебряного атласа, что еще больше подчеркивало металл. Плечи баронессы укрывала подбитая горностаем накидка.
Итак, она кивнула:
— Берни уйдет. Вы правы. Для Франции было бы неосторожностью отказаться от двух столь ценных союзов, как с Австрией и Россией. Кроме того, это было бы всеобщей катастрофой, потому что тогда уже никто не уберегся бы от когтей Фридриха.
Она посмотрела на золотой треугольник, висящий на груди своего гостя, потом на звездчатый сапфир, украшавший его палец. Ее пристальный взгляд означал сначала, что она обратила на них внимание, но потом приобрел какое-то загадочное выражение, быть может сомнение.
— Сразу два символа?
— Два? — переспросил Себастьян, поскольку знал только об одном.
— Пламенеющая звезда в вашем перстне, — пояснила баронесса.
— Никогда не истолковывал ее таким образом. Это всего лишь тапробанский сапфир, и не я заключил в него звезду, — заметил он, стараясь, чтобы объяснение прозвучало шутливо.
Его старание результата не принесло. Баронесса оставалась озабоченной.
— Да что вас беспокоит? — спросил Себастьян наконец.
— Это только усложняет вашу задачу.
— Каким образом?
— Берни тоже масон. Даже великий магистр.
— Кардинал — масон? — воскликнул Себастьян.
— Мы во Франции, граф, а не в Испании, — ответила баронесса, пожав плечами. — Не сомневайтесь, Бель-Иль тоже один из Братьев. И я недалека от мысли, что внезапная любовь Берни к Пруссии внушена ему тем фактом, что Фридрих Второй — тоже масон и великий магистр.
Себастьян лишился дара речи. Ситуация в самом деле оказалась значительно более сложной, чем он себе представлял.
— И весь кружок друзей госпожи де Помпадур: Вольтер, Дидро, д'Аламбер. Каков ваш ранг в этом обществе?
— Простой каменщик.
— Вам не хватит веса, чтобы тягаться со столь могущественными особами — как по рангу, так и по известности. Вы даже рискуете впасть в немилость, если они шепнут о вас что-нибудь госпоже де Помпадур.
— Но вы же сами мне сказали, что маркиза ненавидит Пруссию?
— Пока портфелем министра иностранных дел владеет Берни, а не она. Принцесса Анхальт-Цербстская правильно поступила, посоветовав вам быть осторожнее.
Себастьян вздохнул с облегчением: он еще дешево отделался. Но потом вспомнил, что маркиза показалась ему весьма озабоченной, когда он наедине отсоветовал ей заигрывать с Пруссией.
— В любом случае, — заявила баронесса Вестерхоф, — решение за королем. Постарайтесь никогда, слышите, никогда не отталкивать его от себя. Вы поняли?
