– Мы понапрасну теряем время, – парировал Рошаманд. – Разве не понимаете?
– Что? Что ты стал пешкой или рабом этого существа? – Сет смотрел прямо в глаза Рошаманду, так что я почти не видел его лица, но голос звучал так же презрительно, как и прежде.
Рошаманд откинулся на спинку кресла, поднял руки и снова посмотрел на телефон.
Бенджи внезапно соскользнул со своего места справа от меня и безмолвно заторопился вдоль стола к Рошаманду. Остановившись слева от него, он тоже вперил взгляд в телефон.
– Только коснись – мальчишка умрет! – в ярости взревел Рошаманд и, сверкая глазами, уставился на Бенджи. Рот его кривился, из тесно сжатых губ вырвался ядовитый смешок: – Повторяю, один случайный сигнал с этого телефона – и Бенедикт прикончит Виктора…
– Вот тогда-то мы с тобой и расправимся, – заметила Сиврейн. – Причем самым мучительным образом. Торговаться-то тебе с нами будет уже нечем. С чего ты решил, что добьешься от нас всего, чего захочешь?
– Предупреждаю! – Рошаманд вскинул правую руку. Правую, отметил я про себя. Телефон он держал тоже правой. Значит, правша. – Будет так, как повелел Голос.
Мариус откашлялся и сел прямее, сцепив руки на столе перед собой.
– Голос слишком юн, чтобы править всем нашим племенем. Кроме того, я подозреваю, что, заполучив Священный Источник, ты выйдешь под открытое солнце – и вся наша молодежь погибнет. Голосу ведь только того и надо!
– Ну и что с того! – вскричал Рошаманд.
– Что с того? – переспросил Мариус. – У всех нас есть дорогие нам юные вампиры! Думаешь, я согласен сидеть и смотреть, как ты уничтожаешь Армана или Бьянку? – Он уже не пытался сдержать гнев. – Думаешь, хочу видеть, как погибают Бенджи и Сибель?
– Чего ты хочешь, а чего нет – совершенно не важно, – фыркнул Рош. – Вы хоть понимаете, что если не ответите на мое предложение в ближайшие же несколько минут, если я не свяжусь с Бенедиктом, он убьет мальчишку, как ему велено, а я уберусь отсюда – и уж будьте уверены, так быстро, что вам меня нипочем не поймать! – и все повторится заново. И еще раз, и еще – пока Голос не добьется своего.
– На мой слух, звучит малость цинично, – заметил Мариус.
– На мой тоже, – согласился Грегори, впервые за все это время нарушив молчание.
– Вы просто не понимаете, с кем имеете дело! – Рошаманд смерил его свирепым взглядом. – Небамун! – обратился он уже лично к Грегори, называя его древним именем. – Голос слышит каждое слово, что мы здесь произносим. Он здесь, с нами. Он может приказать Бенедикту убить мальчишку…
– Ах, но станет ли Бенедикт это делать лишь ради самого Голоса, не услыхав ни слова от тебя? – поинтересовался Грегори.
– Думаю, нет, – вступила в разговор Алессандра. – Боюсь, твой кроткий Бенедикт – не самый удачный выбор союзника.
– Не дурите! – Рошаманд начинал приходить в отчаяние. – Вы же не знаете, где Мекаре.
– Так ли это важно, – пожал плечами Мариус, – раз она в целости и сохранности, а ты не можешь извлечь из нее Священный Источник без посторонней помощи.
– Еще как могу! И еще как извлеку! – Рошаманд поднялся на ноги. – Могу покинуть это собрание, убить мальчишку, а потом произвести смену так же, как она была произведена в прошлый раз. Что там – могу даже заставить Виктора мне помогать.
Тут я расхохотался. Не мог с собой совладать. Сложился пополам от смеха, держась левой рукой за живот, – и так, согнувшись и не переставая смеяться, потянулся мысленным даром к телефону и перетащил его на свой конец стола.
– Не смей! Не трогай! – взревел Рошаманд так громко и яростно, что бедняжке Роуз наверняка стало больно. Да и молодняк на улице слышал.
А я хохотал все сильнее. Остановиться не мог. Сам не хотел смеяться, но просто покатывался со смеху.
Схватив телефон, я мгновенно спрятал его в карман, вскочил на кресло, с него на стол и, продолжая неудержимо смеяться, зашагал к Рошаманду.
– Ох, Голос, – кое-как выговорил я меж приступами смеха, – какое же ты дитя! Молодой да ранний! Ну как тебе вообще пришла мысль, что твой глупый план сработает?
Голос мгновенно возник у меня в голове, причем разъяренный до крайности:
– Я убью твоего сына! И ты мне никак не воспрепятствуешь!
– Ну да, да, – все так же смеясь, я шагал по составленным в ряд позолоченным столикам, – знаю. Я уже слышал твои угрозы, правда? Да разве ты еще не понял, что я тут – единственный, кто и в самом деле тебя любит?
Дойдя до конца стола, я сел на краешек – сбоку от Рошаманда. Тот гневно уставился на меня.
Правой рукой выхватив из-под полы топорик, я левой ухватил Рошаманда за левую руку чуть ниже плеча и с громким хрустом опустил топорик на его запястье. Все произошло за десятую долю секунды.
Серповидное лезвие сверкнуло в свете люстр. Отрубленная кисть полетела через стол. Рошаманд в ужасе закричал. Все остальные громко ахнули, подавшись вперед.
Рошаманд растерянно поглядел на руку, из которой хлестала кровь, и дернулся, силясь вырваться из моей хватки.
Как я и надеялся, у него ничего не получилось. Он даже шевельнуться не мог.
Мариус, Сет, Сиврейн и Грегори смотрели на Рошаманда в упор, при помощи мысленного дара удерживая его на месте. Я знал, что они придут мне на помощь!
Кровь все так же струилась из левой руки Рошаманда на стол.
Рошаманд попытался заглушить крик, но не смог.
– Найдется ли в доме место, чтобы сжечь эту руку? – спросил я. – Конечно, я могу испепелить ее прямо тут, но не хотелось бы испортить стол.
– Нет! – взвыл Рошаманд, неистово пытаясь вырваться, извиваясь и дергаясь в моей хватке и в державших его незримых тисках. Я видел, как начинает затягиваться рана на запястье, подчиняясь сверхъестественным вампирским свойствам.
– Позвони своему безмозглому подмастерью, – велел я, – и вели освободить моего сына, а не то я разрублю тебя на куски. И каждый кусок сожгу прямо у тебя на глазах. – Нагнувшись, я заглянул ему в глаза. – Даже не помышляй обрушить на меня свой роковой огонь! А не то остальные испепелят тебя на месте.
Рош застыл в ярости и панике. Ему же хуже.
Я снова размахнулся и снова опустил топор – на сей раз чуть ниже его плеча, отрубив оставшуюся часть руки.
Он так завопил, что аж люстра закачалась.
Рошаманд уставился на обрубок.
Я отшвырнул отсеченную руку на середину стола. Сидевшие там отпрянули. По паркету заскрипели поспешно отодвигаемые кресла.
Рош все так же смотрел на руку и кричал без остановки. Наконец он зажал рот правой рукой и застонал – протяжно и глухо.
Большинство присутствовавших повскакивали на ноги и медленно пятились от стола: их реакция меня ничуть не удивила.
Даже самым стойким духом и умеющим владеть собой вампирам нелегко видеть, как кого-то столь жестоко уродуют – хотя они и знают, что отрубленную конечность можно приставить обратно и она прирастет. Но, конечно, если сжечь отрубленное… тогда и приставлять будет нечего, верно?
– Нам нужна жаровня с углями, – сказал я. – Или и в самом деле просто испепелить обрубки Огненным Даром? – Я обвел взглядом своих союзников и снова повернулся к Рошаманду. – На твоем месте я бы послал Голос ко всем чертям, а сам позвонил бы Бенедикту и велел освободить моего сына.
И я вытащил из кармана телефон и с громким стуком положил его на стол.
– Бенджи, включи громкоговоритель, ладно?
Бенджи повиновался.
– Вижу, дружище, рука у тебя уже подживает, – обратился я к Рошаманду. – Может, отрубить обе ноги сразу?
Рошаманд с величайшим трудом сдерживал стоны и всхлипы. Он вскинул на меня взгляд, исполненный величайшей муки, и снова перевел его на отрубленную кисть и руку.
– Я прикажу Бенедикту убить мальчишку! – пригрозил Голос, объятый такой же паникой и яростью, что и Рошаманд. – Вот сию секунду и велю!
– Ничего ты не велишь, – пробормотал я себе под нос и опуская взор, чтобы окружающие поняли: я разговариваю с нашим главным врагом. – Потому что если бы только Бенедикт был настроен его убить, уже давно бы убил. Нет, он не станет делать ничего подобного, пока не удостоверится, что его создателю ничего не грозит. Готов ручаться, его верность своему создателю несравненно больше верности тебе!
Я обернулся к Рошаманду.
– Давай же! Вели твоему отпрыску Бенедикту отвечать нам четко и ясно – а не то я отрублю тебе обе ноги, а потом этим же топором вскрою тебе грудную клетку.
Рошаманд поднес правую руку ко рту, как будто его вдруг затошнило. Мертвенно-бледное лицо покрывала пленка кровавой испарины, он весь дрожал. С трудом подняв телефон, он попытался набрать номер, но пальцы не повиновались ему, и он то ли отбросил, то ли просто выронил телефон из окровавленных пальцев.
