Владимир Купрашевич
КНИГА ПЕРВАЯ
БОЛЬШАЯ ИГРУШКА
Денек хоть и пошел вперекосяк, но был таким теплым, каким бывает ближе к экватору, а не в Петербурге. Тем более не в августе. Ксюша окинула прощальным взглядом массивные дубовые двери. Видно не судьба! Да и черт с ним, с этим институтом! К химии ее никогда и не тянуло. Можно было податься в медицинский, да коленки слабы. Ветеринаром тоже неплохо, но это даже хуже чем медицина – собак больше жаль, чем иных людей.
Ксения пошарила в кармане летней куртки, пытаясь восстановить в памяти свое материальное положение. Оказалось, еще есть возможность выбрать – купить мороженое или доехать на подземке. Совместить не удастся – проклятые монополисты, вновь подняли цены на проезд в метро. Она выбрала первое – прогуляться часок после умственного напряжения и мандража в коленях очень кстати. Ксения перешла площадь, еще немного посомневалась, наблюдая за потоком людей ныряющих в прохладные проемы колонн, но страсть к сладкому оказалась сильнее. Хорошо успели с Евгенией договориться о встрече, а то пришлось бы и мороженым пожертвовать ради телефонного звонка. Женька уже сдала все экзамены и, вероятнее всего, в институт пролезет. Умная и шустрая, всего на пару лет старше Ксении – ей такие барьеры пустяк. Ну, может быть не такая уж умная, но шустрая определенно, остановить ее в каких-то стремлениях к намеченной цели практически невозможно. Не попав в нужное пространство видимым путем, она опробует массу неожиданных и даже немыслимых троп. В конце концов, возьмет измором. Ее успехи во вступительной компании объясняются, прежде всего, совершенно фантастическими льготами. Когда оказалось, что придуманные ею лазейки от экзаменов не освобождают, тут же выяснилось что она племянница депутата госдумы курирующего систему образования (родственницей которого она стала за неделю до экзаменов). Чиновнику устроить новоявленную родственницу не составило труда достаточно было в разговоре с ректором института как бы случайно, обронить ее фамилию. Высшая школа нынче как никогда нуждается в деньгах, а получить их из бюджета без протекции дело безнадежное.
Познакомилась она с Женей на подготовительных курсах. Ксения в тот период искала угол, где можно было бы приткнуться до предоставления места в общежитии. Новоявленная подруга взяла ее к себе, пока мамаша была в командировке. Потом пробили общагу, раньше, чем документы Ксении приняли в комиссии…
«Сожительство» с Женькой, скорее всего, пошло во вред, потому что у той постоянно рождались идеи не совместимые с учебной программой и половина времени отведенного на подготовку прошла в развлечениях. Так что провал на иностранном был логичным итогом.
Несмотря на все еще жаркую погоду столпотворения у лотков с мороженным не было. Ксения приценилась и поняла, что соблазнительный деликатес придется отложить – остатков от ее финансового благополучия не хватало даже на самый скромный вафельный стаканчик. Поминая недобрым словом рыночников, она перешла на ту сторону проспекта, где уже отчетливо обозначилась полоса тени, и продолжила путь. Возвращаться к станции метро не хотелось, да и температура уже становилась приемлемой – вечерами в августе жара спадает быстро.
В комнате общежития, где Ксения прописалась, никого не было. Времени уже около шестнадцати –должна была прийти Женька… Не дождалась или вовсе не появлялась? Заглянувшая на минуту смуглая азиатка Роза, кровать которой стояла через тумбочку от кровати Ксении, на вопрос, была ли Женя, отрицательно помотала головой. Ну понятно – где-то шляется. Наверное, опять у своего депутата. Что-то долго она с ним рассчитывается да и тот подзастрял в Питере, пора бы ему возвращаться в столицу – законодатель хренов! Ксения швырнула сумку на кровать, уселась на стул, протянула ноги и только тогда почувствовала, что часовой переход утомил ее. Ксюша перевалилась на кровать прямо поверх покрывала. Глаза закрылись сами собой, и она погрузилась в волны легкого забвения, к которым вдруг стали примешиваться ощущения от прикосновения чьих то рук, которые скользили по ее разгоряченному телу, касались груди, живота, бедер… Прикосновения были мягкими, почти неосязаемыми, но захлестывали восторгом, вызывали дрожь в молодом сильном теле. В легком тумане прояснилась, наконец, и фигура ангела проделывавшего с нею умопомрачительные чудеса. Чувственные мягкие губы, серые горящие глаза на загорелой, дубленой коже, шевелюра буйных седых волос… Она только что рассталась с ним, этим, скорее дьяволом, чем ангелом. Это он следил за ней недремлющим оком, когда она готовилась к ответу. Это он своим пристальным вниманием вносил смуту в ее мысли, и без того хаотичные и погубил на корню ее так и не начавшуюся карьеру химика. Это он, профессор Иванов – насмешник и женоненавистник… но какие у него божественные руки, губы, они растворяют ее, трепещущую, еще живую в каком – то прозрачном сосуде с волшебным раствором страсти. Губы и руки его становятся все настойчивее … Она проснулась в последних судорогах тела от собственного стона бессмысленным взглядом проследила, как потолок выплывает и выравни
вается. Еще с минуту она сжимала бедрами руку, каким-то образом попавшую в колготки… Голос Женьки с площадки погасил на ее лице блаженную улыбку и поднял с постели. …
Какая все-таки благодать этим мужикам! Чуть что где– то зашевелилось, только свистни. Да и самообслуживание у них максимально упрощено…
Женя, остановившись в дверях, уставилась на нее с удивлением.
– Тебя будто только что оттрахали, – мимоходом определила многоопытная подруга.
Ксения кивнула.
– Мой экзаменатор по английскому…
Женька неопределенно хмыкнула, сняла сумку, которая болталась у нее на плече и села в кресло. Ксения протерла глаза, подошла к окну и выглянула наружу. Уже темнело, хотя солнце еще не село – небо светлое, со стороны запада чуть розоватое. Деловито позванивали трамваи. Улица была еще многолюдна.
– Ты что, завалила?! – дошло, наконец, до Евгении.
– Скорее всего, да.
Ксюша вернулась к кровати. Сетка качнулась с шорохом и позвоном: вниз – вверх-вниз.
– Откуда у вас такая допотопность? – невольно отвлеклась Женька.
– Школа бедная. А мне нравится. Я люблю все старинное.
– Здесь не мешало бы сделать евроремонт.– оглядывая комнату хмыкнула Женька. -
– Ну да, евростандарт, – усмехнулась Ксения.
– Ну да, нам стандарты не по душе, а в институт, вслед за
стадом, это как?
Ксюша вздохнула.
– А я и не жалею, что провалила. Поступала то, не знаю зачем…
– Глупости, – оборвала подруга. – Я поговорю с пончиком, если он не смотал в свою резиденцию. Туда не достучаться. Не депутат, а тайный агент. Если кто и отзовется, плетут ни весть что. Начинаешь думать, что у тебя что-то с головой или набрал психушку. Я, конечно, дурака сваляла. Надо было сразу твою фамилию внести в счет. А когда эти козлы отвалятся, с них уже ничего не возьмешь…
– Не надо, – остановила ее Ксюша. – Не хочу учиться….
Женька поймала сумку за ремешок и, принявшись копаться в ней в поисках сигарет, добавила, известное из школьной программы :
– А хочу жениться…? Ладно, как– нибудь, определимся. Хочешь? – она протянула Ксении курево, но та отрицательно мотнула головой.
– Ну, тогда другой вариант, – Женька выставила на тумбочку, из той же сумы, бутылку водки.
Ксения округлила глаза.
– Что это?
– Шампанское. Пончик купил, обмывать студенческий, правда сам куда-то потерялся, на радость. Ну, я и обменяла ее на Столичную. Не люблю шампанское. От него голова болит. Хотя там вроде и болеть то нечему…Закусь то какая-нибудь есть?
– Не поняла! – еще больше удивилась Ксения. – Ты что, уже зачислена?! Еще экзамены не кончились…
Женя показала из сумки уголок синенькой корочки и тут же сунула его обратно.
– Ну ты даешь! – ахнула Ксюша.
– Естественно…Цели надо добиваться всеми местами, -
назидательно добавила та.
– А что без радости то?
– Так чему радоваться? Все равно, что тебе вручили лопату, которой надо рыть канаву. Размером в пять лет. И рыть-то еще зачем, непонятно. Так что неизвестно, кому повезло…Ну так найдется у вас что-нибудь?
– Надо спросить у Розы. Она тут как раз кашеварит.
– Роза! – рявкнула Женя, не дожидаясь ее случайного появления.
Раскосая красавица явилась немедленно. У нее оказались даже соленые огурчики с жареным картофелем. Нашлись и три стакана. Расположились вокруг тумбочки.
– У вас что, в ауле, тоже картошку мнут с огурцами? – хрумкая корнишон поинтересовалась Женя.
Роза устроилась поудобнее на краю своей кровати и улыбнулась.
– Я же из северного Казахстана. Там интернационал. Я и училась в русской школе… Мне только чуть-чуть.
Женька, не слушая заявку, налила всем поровну. По полстакана.
