Вольфганг Ганс Путлиц
По пути в Германию
Вступительная статья
В довоенной Германии и послевоенной Западной Германии пользовалось и пользуется распространением выражение, которого нет на других языках: «риттергутсбезитцер», или «собственник рыцарского поместья». «Рыцарей», разумеется, давно уже нет в Германии. В довоенной Германии и современной Западной Германии господствовали и господствуют монополисты и капиталистические помещики, но термин «собственник рыцарского поместья» остался как обозначение целой касты, имеющей свою историю и свои традиции, свои объединения, клубы, свое общество и связи. Из этого клана «риттергутсбезитцеров» и происходит автор предлагаемой советскому читателю книги — Вольфганг Ганс барон цу Путлиц.
Фамилия Путлиц — известная германская аристократическая фамилия. В справочнике о наиболее известных аристократах ей отведена почти целая страница — настолько разветвлены ее связи и переплелись ее родственные узы с аристократическими семьями не только Германии, но и других стран. Путлицы ведут свой род с начала XII века и всегда были не прочь напомнить, что у них более «голубая кровь», чем даже у самих Гогенцоллернов. Они в родстве, свойстве и дружбе буквально со всеми крупными государственными деятелями Германии, сменявшими друг друга на протяжении последних восьми веков. Иногда эти знакомства и дружба самые неожиданные. Вот, например, откуда происходит знакомство Путлицев с Бисмарком: «Гувернантка француженка, обучавшая моего отца, учила позднее маленьких Бисмарков». Или происхождение знакомства с Нейратом, бывшим министром иностранных дел гитлеровской Германии: «Нейрат был партнером моей матери по штуттгартской школе танцев во времена ее молодости». [6]
Но с большинством германских аристократов Путлицы находятся в прямом родстве. Это широко открыло Вольфгангу Гансу барону цу Путлицу все двери, ведущие к «обычной аристрократической карьере» — военной, дипломатической или чиновничьей.
Для «сына барона из бранденбургского рыцарского поместья», как называет себя сам Вольфганг цу Путлиц, могли приниматься в расчет только эти три возможности сделать государственную карьеру: идти в армию, стать дипломатом либо получить «теплое местечко» в прусско-немецком государственном аппарате. Одна из важнейших привилегий немецкой аристократии состояла именно в том, что она — и только она — поставляла кадры для армии, дипломатического корпуса и высшего чиновничества. Вольфганг думал было вырваться из этого круга, но, в конце концов, и он должен был подчиниться «силе традиций»: максимум, на что соглашался отец, — это смена профессии военного (Путлиц участвовал в первой мировой войне в офицерском чине) на профессию дипломата.
Так и началась карьера Вольфганга цу Путлица на дипломатическом поприще, на котором ему довелось пробыть почти двадцать лет, занимая высокие дипломатические посты и в Веймарской республике и в фашистской Германии. Книга Путлица, имеющая подзаголовок «Воспоминания бывшего дипломата», повествует о том периоде германской истории, когда готовилась вторая мировая война, а затем была развязана фашистская агрессия, когда германский империализм потерпел сокрушительное поражение и был разбит на полях сражений во второй мировой войне и когда, наконец, часть германской нации усилиями рабочего класса и лучших представителей немецкого народа была вырвана из системы империализма и пошла по пути строительства новой жизни.
Книга Путлица существенно отличается от многочисленных мемуаров бывших фашистских военных деятелей, дипломатов и чиновников. За последние годы эти мемуары наводнили книжный рынок Западной Германии. Как известно, подобная литература преследует определенную цель: реабилитировать политику и дипломатию фашистской Германии, выгородить ее руководство, подготовить почву для возрождения той же политики агрессии и войны. Таковы сочинения многочисленных коллег Путлица по дипломатической службе: бывшего гитлеровского посла в Англии Дирксена, поверенного в делах Кордта, статс-секретаря гитлеровского министерства иностранных дел Вейцзекера и, наконец, Риббентропа, записки которого были изданы посмертно в 1956 году в Западной Германии. [7]
Путлиц в своей книге пытается переосмыслить виденное и пережитое с позиций германского патриота. Насколько нам известно, это первая книга подобного рода. Речь идет о признаниях и выводах человека, всегда близко стоявшего к правящей верхушке Германии, пользовавшегося доверием как властей Веймарской республики, так и правителей фашистской Германии, порвавшего со своим прошлым, стремящегося осмыслить события своей весьма бурной жизни в свете подлинных национальных интересов германского народа. В 1951 году Путлиц переселился в Германскую Демократическую Республику, поскольку убедился в том, что только там проводится политика, соответствующая истинным интересам германского народа.
Конечно, все сказанное не означает, что читатель может полностью согласиться с правильностью наблюдений и выводов автора. Книга Путлица свидетельствует о том, что во многих отношениях он остался сыном своего класса. Да и сам Путлиц указывает на то, что его переход в ГДР является лишь началом нового пути, по которому он намерен идти. Этого нельзя упускать из виду, читая книгу Путлица. Разумеется, та среда, в которой он воспитывался и вращался всю свою жизнь, те взгляды, которые прививались ему с детства, — одним словом, весь тот «груз прошлого», о котором он говорит в своей книге, не мог не наложить отпечаток на некоторые оценки событий и людей, встречающиеся в его воспоминаниях.
Кроме того, есть еще одно обстоятельство, на которое следует указать особо. Путлиц, разочаровавшись в фашистских главарях Германии и их политике, ждал избавления не от демократических сил германского народа, а от... западных держав, и прежде всего от Англии. Он «ориентировался», если можно так выразиться, на определенные английские круги, которые информировал о некоторых важнейших событиях, происходивших в гитлеровской Германии. Ближайшим покровителем Путлица и его другом был ярый реакционер небезызвестный лорд Ванситтарт, которому он на протяжении всей книги расточает хвалу. [8] Правда, Путлиц горько поплатился за свои ошибочные расчеты. Он вынужден констатировать полное крушение этих своих надежд, и в его книге содержится немало метких характеристик представителей реакционных английских правящих кругов. Но все же специфическое отношение Путлица к этим кругам сказалось на его воспоминаниях и нередко искажает перспективу в книге. Впрочем, об этом нам еще придется говорить ниже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
