Юлия Кузнецова
Рецепт любви
Спасибо маме за то, что покупала мне книги для девчонок, когда я была девчонкой!
Спасибо поэту Михаилу Лукашевичу за умные и смешные стихи, а также за точные и верные советы по сюжету.
Глава 1
Неудавшееся чаепитие
Ира взглянула на часы: подруги опаздывали. Наконец из-за двери послышался низкий недовольный голос Ляли:
– Вот только попробуй!
– А я и попробую! – Сашенькин голос звучал не так смело, но она явно постаралась вложить в него всю уверенность, на какую была способна.
– Всю серединку хочешь слопать? Как в тот раз?
– Не ври! В тот раз я тебе половину оставила!
– Не было там половины! Только треть! Так что сейчас я съем две трети!
– Еще чего! Половина – точно моя!
– Да?! А не треснешь?!
Ира бросилась к двери и распахнула ее. Здоровая Ляля сердито смотрела на худенькую Сашеньку. Левая рука Ляли была на кнопке звонка, правая – сжата в кулак у самого носа Сашеньки.
– Она опять, – пожаловалась Сашенька, заходя в квартиру и расстегивая тонкую сноубордистскую куртку.
– Я за справедливость, – возразила Ляля.
Она тоже вошла и первым делом посмотрела на себя в зеркало – не сбился ли светлый палантин на плечах ее теплого бежевого пальто?
– Вы из-за брауни спорите? – улыбнулась Ирочка, протягивая Ляле вешалку для пальто и забирая у Саши куртку. – Ой, Сашка, и не холодно тебе в такой тоненькой?
– Там же специальный материал, – объяснила Саша, не глядя в зеркало, приглаживая короткие, торчащие во все стороны волосы, – до минус тридцати выдерживает. К тому же и не холодно совсем, весна же! А ругались – да… Из-за брауни твоего. Некоторые вот обвиняют меня, что я в тот раз больше съела.
– Зря ругались, – улыбнулась Ира, – у нас на сегодня не только брауни, но и розовое печенье. Чадейка[1] вчера запостила новый рецепт.
– Ага, она – звезда, – кивнула Ляля, расчесывая перед зеркалом густые черные волосы и собирая их в хвост, – у нее премия какая-то даже есть, типа лучший блог Рунета. Ирка, тебе тоже надо блог завести!
– Ну, конечно. Спасибо, Ляля, я тебя, само собой разумеется, люблю, но будем честны: нос у меня не дорос.
– А почему печенье розовое? – спросила Сашенька, разуваясь и пряча под стул кроссовки.
– С черносмородиновым ликером, – пояснила Ира.
– С ликером? – протянула Ляля, откладывая щетку и расстегивая молнию на лаковых сапожках.
– Он весь выпарился, Лялька! Любой алкоголь в выпечке испаряется!
– Ну вот, – надула губы Ляля, – хотя ладно, все равно ты – самый классный кулинар из всех, кого я знаю. Пойду руки мыть.
– Саш, и ты иди, – с тревогой сказала Ира, – ты замерзшая какая-то. Все-таки март – это еще не весна.
– Ага, моя мама говорит – пришел марток, надевай сто порток! – крикнула Ляля из ванной комнаты.
Ира хихикнула, а Сашенька потянулась к ее уху и прошептала:
– А дай мне кусок брауни, пока она руки моет… а?
– Если вы там втихаря хомячите без меня, убью обеих! – крикнула Ляля, и Ира с виноватой улыбкой пожала плечами.
– Для рук какое полотенце? Красное?
– Оранжевое, с гномиком, Ляля. Справа на крючке!
– А кстати, хороший способ заполучить весь пирог и все печенье, – задумчиво сказала Ляля, появляясь на пороге ванной комнаты, – убрать всех конкурентов!
– Я не согласна! – засмеялась Ира. – И все отдать не могу, потому что…
Она осеклась.
– Почему? – насторожилась Сашенька, так и не дойдя до ванной комнаты.
– Тормозим? – усмехнулась Ляля. – Сразу видно, что у человека в голове одни сноуборды. Потому что к чаю, видимо, мы ждем Прекрасного Принца.
– Да ну, перестань, – смутилась Ира, убегая в кухню, – какой принц…
– Как – какой?! – изумилась Ляля, следуя за ней. – Сашка, не стой столбом, ты не на склоне в своем Крылатском. Иди, мой зайчик, мой копытца! И поторопись, а то печенье с ликером имеет привычку исчезать быстро. А принц, Ирочка, у тебя что надо. Между прочим, могла бы и поделиться с лучшими подругами, кто у твоего принца мама.
– А кто она? – удивилась Ира. – Я знаю, что она на заводе работает. Директором каким-то.
– Ну ты, мать, отстала от жизни! Не просто на каком-то заводе. А на заводе, где лампочки светодиодные делают!
– Можно подумать, они там золото добывают, – отшутилась Ира.
– О боже! Скажи спасибо, что ты пекарь, иначе я бы убила тебя за такие лоховские рассуждения. Све-то-ди-од-ны-е! Это же нанотехнологии! Это же будущее! А она там – член совета директоров. И если бы ты гуглила не только свои печеньки, а еще и своих парней, то знала бы, в каком классе училась мамаша Влада. Точнее, с кем она в классе училась.
– И с кем? – спросила Сашенька, появляясь в дверях.
– А вот не скажу! Учитесь гуглить, пупсики!
– Да мне без разницы, Ляля, – отмахнулась Ира, – я же не с ней встречаюсь, а с ним.
– Не «встречаюсь», а «потеряла голову»! – наставительно сказала Ляля.
– Ну, не потеряла…
– Почему?! Он же «лучший парень класса». Ты забыла, что мы ему этот диплом вручили на последней дискотеке? Он же у нас краса-авчик! И отли-и-ичник. Да еще и мистер Галантность. Как он вчера перед историчкой дверь распахнул, видали? Даже поклонился.
Ляля уселась за накрытый стол. В центре его стояла большая круглая стеклянная форма для выпечки, а в ней – шоколадный пирог «Брауни», покрытый трогательными трещинками, из-за которого девочки и спорили.
Рядом стояло блюдо с крошечными круглыми печеньицами розового цвета, а также чайник, молочник, четыре изящные фарфоровые чашечки – все в знаменитую кобальтовую сеточку. Ирина мама собирала сервизы Императорского фарфорового завода, который она по старинке называла «Ломоносовским». Конечно, доставать эти чашки разрешалось только по особым случаям, но Ира решила, что ее чаепитие – это вполне особый случай. Ведь и правда – она ждала Влада и хотела его поразить. Она и раньше пыталась ему показать, что умеет и любит готовить, но как-то не получалось, поэтому она решила устроить торжественное чаепитие. Тем более, именно сегодня прошел ровно месяц с тех пор, как они начали встречаться. Интересно, помнит ли Влад об этой дате?
– Спасибо, Ляля. Тебе как обычно – с лимоном, без сахара?
Ира взялась за ручку чайника.
– А мне кажется, он неискренне поклонился, – тихо сказала Сашенька, пролезая на свое любимое место у окна, – у него такая улыбка была при этом…
– Вежливая!
– Нет, Ляля, она была издевательская.
– Ирка, не слушай ее, – возмутилась Ляля, – он нормальный парень. Ну посмеялся над историчкой. Но она же старая жаба! Хромоногая.
– У нее что-то с ногами, – вспомнила Ира, – артрит, что ли…
– Да далась она тебе? – удивилась Ляля. – Тебе надо, чтобы Влад любил тебя или старую артритную жабу?
– Он мне в любви не признавался, – прошептала Ира, чувствуя, что краснеет. – Ляля, это твой кусок.
– Попробует твой брауни, признается! – заверила ее Ляля, откусывая от пирога. – А-а… съем вместе с пальцами! Как вот ты таким его внутри делаешь… э-э кремоватым?
– Секрет фирмы. Научить?
– Не. Я лучше на чай приду.
Саша тоже принялась за пирог. Она ела, аккуратно отламывая каждый кусочек вилочкой, но все знали, что худенькая, похожая на мальчишку Саша могла такой тихой сапой схомячить весь противень чего-нибудь, испеченного Ирой.
– Мне вот еще не нравится, – начала Саша, – что ты, Ир, так зажимаешься в его присутствии. Прямо каменеешь. Почему ты его так стесняешься?
– Да прекрати ты, – вмешалась Ляля, – сразу видно, что ты со своими пацанами только по горкам крылатским скачешь. А в отношениях не петришь. Конечно, она будет стесняться.
– Сначала – да, – возразила Саша, – но они же целый месяц вместе. Получается, он не знает, какая она на самом деле.
– А ему, может, она и такой нравится, – пожала Ляля плечами. – Ой, если б на меня такой симпатяга внимание обратил, мне бы плевать было, с какой стороны я ему нравлюсь. А то все больше какое-то старичье клеится. Вчера один в лифте кадриться начал. Бородавка на носу – ого-го! В шляпе, прикиньте? Какое, говорит, лицо у вас породистое.
– А ты? – затаив дыхание, спросила Саша.
– А я что? Иго-го, говорю, до свидания, на ипподром опаздываю! И поцокала!
Девчонки расхохотались. Ира отпила глоток чая, взглянула на часы.
– А ты сама чего не ешь? – вдруг заметила Ляля, отрезая себе второй кусок пирога.
– Не могу, – призналась Ира, – волнуюсь.
– Вообще-то, Сашка права. Надо тебе порасслабленнее при нем быть. Возьми мой кусок, я себе еще отрежу.
– Нет, Ляля, не надо. Я при нем вообще есть не могу!
– Да перестань ты! Как же ты замуж за него пойдешь? Его покормила, детей покормила, а сама что? Еду из тюбика будешь употреблять, как космонавты? Втихаря, в ванной? Тогда хоть с пастой не перепутай. Зубной.
