Курсант: Назад в СССР 11
Глава 1
Сентябрь 1986 года
Литейск, город областного значения в европейской части СССР
Дверной звонок надрывно бзыкнул, нарушив мрачную тишину широкой лестничной площадки в старинном жилом доме. Четырехэтажка расположилась в историческом центре города, построена она была еще в девятнадцатом веке под доходный дом, а в недавнем прошлом жилое строение чудом избежало участи быть изнутри порезанным на коммуналки, сохранив просторные квартиры для индивидуального проживания граждан.
Хилая лампа в широком и прохладном, как пещера, подъезде еле высветила мужчину в мышиного цвета плаще и фетровой шляпе, надвинутой на глаза. Воротник плаща приподнят до ушей, будто мужчина прятался от непогоды. Но в парадной ни ветра, ни дождя, лишь поскрипывает форточка, пропуская дыхание осеннего вечера. Пасмурного и безлунного. Даже уличные фонари, казалось, сегодня поглотила чернота. Стемнело раньше обычного, так бывает, когда тучи собираются вместе и скрывают закат.
Незнакомец снова нажал на кнопку звонка, вросшую в серую стену с причудливой паутиной проводов.
— Кто там? — раздался старческий голос из-за двери с облупившейся краской цвета застарелой глины.
— Милиция! — уверенно проговорил человек в шляпе и плаще. — Откройте!
Для большинства советских граждан этого более чем достаточно, чтобы впустить незнакомца в свое жилище.
— Ох, что же так поздно-то! — запричитала бабуля, возясь с замком.
Дверь приоткрылась, и из проема показалось приплюснутое от возраста лицо старушки. Круглое, словно старое блюдце, в обрамлении каемки из серебристых кудряшек. Поверхность «блюдца» усеяна трещинками-морщинами. Любопытные глаза с подводкой из туши уставились на незваного гостя.
— Здравствуйте, гражданочка, — мужчина шагнул в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Мне нужно задать вам несколько вопросов по поводу ваших соседей. Только с глазу на глаз. Вы одна здесь проживаете?
— Вы насчет Матюшкиных? — с готовностью всплеснула хозяйка руками и поспешила захлопнуть дверь за незнакомцем. — Давно пора их прижучить! Все расскажу, товарищ милиционер. И как фильмы заграничные они крутят на видике своем, гостей полный дом собирают. Даже, говорят, деньги за просмотр берут. Рубль за фильм. А еще музыку заграничную включают, на весь дом слышно. Между прочим, запрещенную, — бабуля потрясла морщинистым крючковатым пальцем и, вдохновившись вниманием сотрудника, продолжила: — А вчерась к ним один тип приходил. Страсть, какой подозрительный. С портфелем и одет, вроде, прилично, ну вот прям как вы, считай, только рожа не ваша, такая, что сразу видно — либо шпион, либо вообще спекулянт.
— Пройдемте в комнату, — по-хозяйски предложил гость широким жестом. — Там все и расскажете подробно. А я запишу…
— Конечно, конечно, — старушка подчинилась и зашаркала по темному коридору с высоченным потолком. — Ой! — прищуриваясь, прижала она руки к груди. — Я же вас знаю! Это вы?.. Не может быть…
— Я, — мужчина дернулся, но заставил себя улыбнуться и кивнуть, будто совсем не ожидал такого расклада.
— Как же я вас сразу не узнала? Да вы проходите, проходите! Сейчас я чай…
Но бабулька не договорила. Сослепу она даже не заметила, как из недр плаща гостя появилось холодное оружие, как кинжал мелькнул в свете настенного бра, с которого свешивался проводок с выключателем-карандашиком, как хищно сверкнула сталь старинного клинка в смертельном ударе.
Взмах! Одним точным тычком мужчина угомонил пенсионерку навсегда. Клинок с грустным всхлипом вошел в область сердца, пробив шаль, халат и скрипнув металлом по связкам и костям, пройдя за ребра. Вонзился до самого перекрестия у основания клинка. Вошел легко, словно это была не плоть человека, а подтаявшее масло.
— Хороший удар, — хмыкнул мужчина.
А старушка грустно выдохнула и мягко осела, как сброшенный тополем июньский пух. В ее стекленеющих глазах читались недоумение и обида — как же так? А я вам чаю хотела…
Убийца занес кинжал еще раз, но с трудом остановил руку. Нет. Нужен только один удар в сердце. Нельзя отходить от сценария, в котором он — вершитель человеческих судеб, а не просто какой-то мясник…
Мужчина прошелся по старинной, с пафосными потолочными арками квартире. Выпотрошил комод и трюмо. Разбросал небогатые побрякушки престарелой дамы по полу. Где-то даже мелькнул жемчуг в позеленевшей витиеватой оправе — остатки былой роскоши. Но он ничего не взял, ведь главное — создать антураж ограбления.
Подошел к массивному книжному шкафу, сгорбившемуся под тяжестью собраний сочинений Пушкина, Достоевского и… Светлицкого…
Убийца усмехнулся, разглядывая зеленую корочку с золотым тиснением, взял томик местного писателя пальцами, туго утянутыми в перчатки из коричневой замши, чтобы не оставлять отпечатков. Раскрыл книгу, а на титульном листе размашисто-завитушечным почерком, полным пафоса, художественности и осознания писательской гениальности, начертано: «Завьяловой Агриппине Порьфирьевне с наилучшими пожеланиями от автора». Далее подпись мэтра и дата: июль 1986 г. Совсем недавно книжка подписана…
Убийца усмехнулся, то ли с презрением, то ли с восхищением, полумрак комнаты и надвинутая на глаза шляпа не давали достоверно разглядеть эмоции. Возможно, он скривился по поводу книги, ведь издания собрания своих сочинений Светлицкий добился еще при жизни. И классиком он не был. Пока не был…
Мужчина аккуратно поставил томик на место и продолжил наводить свой порядок. Раскидал из пузатого, на кривых ножках, потертого шифоньера пуховые подушки и прочие ненужности, про себя отметив — и зачем старухе столько подушек, одна ведь живет. Будто со времен приданного их берегла. Подушки белые, почти не пользованные, но вот пух — слежался от времени и похрустывал.
Снова схватил кинжал, вспорол одну подушку для куража и разметал по квартире белые хлопья. Легло красиво. Несколько перышек прилипло к одежде. Мужчина нервно сбросил их с плаща. Поняв свою ошибку, быстро отошел в сторону, осматривая себя со всех сторон.
— Дьявол! — пробормотал он. — Это была плохая идея. Не хватало ещё захватить парочку с собой. Это же улики…
Он прошелся в спальню, раздвинув в проеме портьеры с кисточками, и нашел старое трюмо у изголовья кровати. Включил свет и осмотрел себя с головы до ног в зеркало. Вроде нет перышек на одежде. Все выловил… Фу-ух…
Но тут его взгляд скользнул в сторону окна. Он застыл, а по спине пробежал холодок.
На этом окне почему-то не было штор, и он стоял посреди хорошо освещенной комнаты, как пугало на огороде — издалека видно. Видно, старушка решила накануне постирать занавески.
Мужчина кинулся к стене и спешно выключил свет. В голове стучали беспокойные молоточки, а внутренний голос издевательски им вторил: «Как же ты так прокололся, засветил физией на весь двор».
— Нет там никого во дворе, — буркнул убийца, успокаивая сам себя. — И потом… Меня не так-то легко узнать в таком наряде.
Он еще глубже надвинул на глаза шляпу и поднял воротник плаща, будто прямо сейчас, в квартире, в темноте, его мог кто-то увидеть.
— Вот придут завтра за тобой товарищи из милиции, тогда и посмотрим, трудно было тебя узнать или нет… старая карга-то тебя сразу узнала…
— Не каркай, — шикнул убийца. — Она видела меня в упор. Этого невозможно было избежать, тем более, она никому ничего уже не скажет…
— Все равно, — не унимался гаденький голосок, скрипучий, как покосившиеся дворовые качели. — Такого не должно было быть. Ты специалист — никаких проколов, никаких улик. Будет обидно, если тебя возьмут по силуэту — или перышку на плаще.
Мужчина снова стал себя оглядывать:
— Не накручивай… Мало ли перьев. Может, голубиное.
— Ну да, ну да… — градус ехидства и сарказма в интонациях внутреннего собеседника подрос. — Таких пуховых уток прошлого века можно найти только в комоде гражданки Завьяловой, потомственной дворянки. Экспертиза сейчас все доказать может, сам знаешь, не мне тебе рассказывать.
