Ашот Шайбон
Ночная радуга
Отрывок из научно-фантастического романа
1960
Подводная лодка «Глубинник» уходила в море. Уверенно двигаясь навстречу льдам, она шла на спасение летчика Гоблана и его спутников. С командой ее Адриан, Сазон Цифров, Стародуб, Цацков, Абель Марманд и фотограф Ефрем Панович подружились с первых же минут плавания, едва прибрежный северный город остался в дымке тумана. Бурное море заливало выдававшуюся из воды спину подводной лодки, пенилось у самого ее носа. Инженер-капитан Чапыгин по очереди представлял своих спутников членам экипажа как героев исторического похода.
- Вот и наш Стародуб, - улыбаясь, показал он на врача, когда очередь дошла до него, - единственный человек, стихия которого арктические льды и снега.
- Ланг Лангич, - представился врач, протягивая руку.
- Вы давно знаете Арктику? - стали спрашивать его со всех сторон.
- Раньше, чем себя, дорогие друзья.
- Это солидный промежуток времени, - шутливо заметил космосовед Абель Марманд.
- Да, пожалуй… Жил я двадцать пять лет в Арктике, из которых пять на Земле Франца-Иосифа. Два года дрейфовал во льдах, имея главной базой Северную Землю. Пять лет жил на обоих островах Беннов, четыре года - на Новой Земле, два года провел на разных станциях Океана. Три года на Шпицбергене, перенес тяжелые зимовки, остальные годы на ледоколах и в дрейфах в Баренцовом и Карском морях, в районе Полюса…
Врач продолжал бы рассказывать, но капитан Чапыгин сказал:
- Идем полным ходом со скоростью сто километров в час. Через полчаса встретимся со льдами.
- Мы приближаемся к Шпицбергену, - заявил Ланг Лангич, - теперь я спокоен. Вдали от Арктики меня душит тоска.
Сквозь толстые стекла иллюминаторов виднелась вода. Подводная лодка на три четверти была погружена в воду.
Ефрем Панович все время молчал; он впервые плыл на подводной лодке. Панович быстро сделался центром всеобщего внимания. Это произошло после того, как Чапыгин объявил, что если их лодка начнет двигаться под воздействием лучей Адриана, то «Глубинник» будет делать триста километров в час. От этих слов Ефрем Панович ужаснулся и стал уговаривать спутников просить Чапыгина отказаться от такого эксперимента. А затем, когда подводная лодка перешла на эту скорость, Ефрем Панович Лугин начал требовать, чтобы непременно замедлили ход.
Пановича отправили в изолятор, который представлял собою прозрачную кабинку, установленную сбоку подводной лодки. Здесь Пановичу пришлось отсидеть ровно пять часов.
На подводной лодке из людей Чапыгина можно было отметить еще помощника, атомного инженера Левона Амихара, молодого человека с веснушчатым лицом. Со всклокоченной головой, малоразговорчивый и деловой Амихар с первых дней сооружения «Глубинника» работал с Чапыгиным и всей душой был предан своему капитану.
Выделялся также радист Эфф, человек рослый, овладевший водолазным делом.
Тройку завершал главный техник Федя, которого звали просто «Фед».
Подводная лодка имела длину пятьдесят четыре метра, высоту и ширину - восемь. Она делилась на два этажа - внизу находилось машинное отделение, которое занимало в носовой части значительную площадь второго этажа. По всей длине верхнего этажа размещались двенадцать хорошо оборудованных, обставленных зеркалами светлых кабин - шесть на одной стороне, шесть на другой. Посередине тянулся узкий коридор, откуда два ямообразных выхода с винтовыми лестницами вели на плоскую поверхность «Глубинника». После закрытия щитообразных дверец подводная лодка походила на продолговатую дыню. Сооруженный из высококачественной стали каркас ее был сделан с таким расчетом, чтобы на глубинах она выдержала большое давление воды. В случае необходимости можно было погрузиться на тысячу метров и более. Хвостовую часть занимала атомная электростанция. Тут находился неистощимый арсенал «сгущенной энергии».
Начальник атомной станции, молодой инженер Амихар, при необходимости мог привести в действие надетое на носовую часть «Глубинника» шестиметровое крыльчатое сверло, которое, накаляясь, впивалось в лед и растапливало его с невероятной скоростью. Таким образом можно было просверлить вечные льды, открывая такую пробоину, сквозь которую «Глубинник» мог с помощью своих гусениц выходить из океана. Это громадное сверло предназначалось для раздробления льдов полюса. Оно обладало столь мощной силой, что не были страшны никакие айсберги.
Снизу подводной лодки тянулись похожие на огромные ленты гусеничные колеса. В океане они герметически закрывались плоскими крышками и приводились в действие энергией атомной электростанции. Таким же образом открывались и закрывались дверцы в носовой части лодки, откуда выпускались взрывающие лед торпеды, когда возникала необходимость дробить неожиданно появившиеся на дальнем расстоянии айсберги.
Любопытна была пара металлических подвижных кабинок, в одной из которых уединился Лугин. Кабинки выходили с левой и правой сторон подводной лодки и служили научными наблюдательными пунктами, не считая многочисленных иллюминаторов, проделанных со всех сторон.
Для приема лучей Адриана, передаваемых из пригорода Москвы, было создано специальное машинное отделение, которое имело свои атомные аккумуляторы. Подводная лодка обеспечивалась необходимым теплом. Воздух был чист благодаря установкам, производящим кислород и поглощающим углекислый газ.
«Глубинник» мчался уже несколько часов без каких-либо сотрясений.
Люди Чапыгина работали исключительно дружно. Царил полный порядок. Деловая строгость капитана вселяла уверенность, что трудная экспедиция закончится успешно.
Ефрем Панович с фотографическими принадлежностями еще находился в кабине «наказания».
- Ничего, он выйдет оттуда совсем изменившимся, - сказал Чалыгин. - Для того, чтобы на моей лодке быть смелым попутчиком, не мешало бы каждого из вас провести через эту кабину.
Кроме Сазона Цифрова, все остальные - и Абель Марманд, и Адриан, и Ланг Лангич, и Стародуб, и Андрей Цацкев - попробовали побывать там. Адриан с восхищением рассказывал о минутах, проведенных в этой кабине.
…Опускаешься на дно океана. Вокруг тебя вода, под ногами - вода, над головой - вода… Словно ты рыба; плавающая в аквариуме. Входящая в кабину труба подает в необходимом количестве воздух и тепло. Молочного цвета дневной свет, который из неведомых уголков наполняет прозрачную кабину, дает возможность видеть глубины океана. В первую минуту тебя охватывает какой-то внутренний ужас… кажется, со всех сторон океана набрасываются на тебя морские животные, исступленно бросаясь к свету, бьются о стенки кабины. Охватывает такое чувство, словно ты попал под холодный дождь, и по телу начинают бегать мурашки».
По этому краткому описанию можно представить, что пережил Ефрем Панович, проведя пять часов подряд в этом мешке.
Капитан Чапыгин оказался прав. Когда фотограф вышел оттуда, он превратился в совершенно другого человека. В первые минуты он имел растерянный вид, потом мало-помалу начал шутить. Вообще Панович по своему характеру был весельчаком, любил все преувеличивать и слыл большим чудаком.
Первый день прошел. Подводная лодка
