Бор Стенвик
Все мы врём: Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми
Переводчик Анастасия Наумова
Редактор Антон Рябов
Руководитель проекта О. Равданис
Корректор Е. Чудинова
Компьютерная верстка М. Поташкин
Дизайн обложки Ю. Буга
© Capellen Damm AS, 2014
Norvegian edition published Capellen Damm, Oslo
Published Ьу agreement with Hagen Agency, Oslo
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2016
Перевод с норвежского
Editor’s choice — выбор главного редактора
Врать, обманывать, лгать, блефовать, приукрашивать — в природе человека (хотя животные тоже неплохо умеют это делать).
Мы окружены обманом с самого детства, да и сами иногда не прочь добавить неправды от себя — или шутки ради, или во спасение. А уж что творится в новостях, в социальных сетях — вранья там часто значительно больше, чем правды. Сориентироваться в окружающей нас лжи будет существенно проще, если вы внимательно изучите веселое, но вместе с тем серьезное исследование Бора Стенвика о природе этого феноменального явления.
Сергей Турка,
главный редактор издательства «Альпина Паблишер»
TRY THE BOOK
Итак, мир представляет собой довольно грустное зрелище: каждый из нас ведет борьбу со всеми остальными. Однако в утешение скажу, что столкновения среди людей редко перетекают в физическую схватку. Нам свойственно договариваться, пусть даже наша коммуникация и построена на лжи.
Может быть, человек и стал личностью лишь благодаря способности манипулировать общественным мнением ради собственного блага? Возможно, благодаря умению обманывать мы и научились решать конфликты с помощью переговоров, не прибегая к оружию? И если это действительно так, то как это характеризует нас самих - как хитроумных изобретателей новых методов или как тех, кто по-прежнему не в состоянии решить древние конфликты? Стала ли наша ложь цивилизованной? Или просто наша цивилизация основана на лжи?
Мы привыкли думать, что ложь — это плохо, а правда, пусть даже неприятная, всегда лучше. Но Бор Стенвик доказывает: природа не столь категорична, и на это у нее нашлись веские причины. Он собрал самые впечатляющие исследования и примеры из биологии, культуры и истории, чтобы разобраться, зачем и почему мы врем. Увлекательное чтение для тех, кто интересуется устройством человеческого мозга и странностями поведения!
Ольга Севастьянова,
CosmopolitanБoр Стенвик с фанатизмом ученого рассмотрел феномен обмана как двигателя эволюции и прогресса: камуфляж, блеф, мимикрия, дипломатия, политика, фонограммы, плагиат, курсы этикета и бесхитростные лемуры (им, в отличие от обезьян, для способности врать не хватает размера коры головного мозга) прекрасно уживаются на страницах этой книги, способной поменять наши представления о правде и лжи.
Мария Горбань, SNCОб авторе
Бор Стенвик — норвежский писатель, журналист, исследователь и популяризатор науки.
Предисловие к российскому изданию
В процессе подготовки российского издания этой книги я вдруг узнал, что на русском языке правда может называться не только правдой, но и истиной. Я спросил у переводчика, чем они отличаются, и получил ответ, что правда продуцируется человеком, а истина означает нечто незыблемое и данное свыше. В языке два этих понятия дополняют друг друга, и если «правда» используется в повседневном и юридическом контекстах, то под истиной нередко подразумевается некая экзистенциальная высшая правда.
Корень существительного «истина» восходит к глаголу «быть», а само существительное обозначает нечто большее, чем просто правдивость отдельного высказывания. Если верить писательнице Светлане Бойм, русские интеллектуалы в свое время «понимали друг друга с полуслова». Правда скрывалась в невысказанном, и в этом отличие от американской установки «напрямую высказывать то, что думаешь». По мнению Бойм, излишняя прямолинейность кажется русскому искусственной и деланой. Русские вообще с недоверием относятся к «западным традициям», противопоставляя их более искренним российским обычаям. Проявление подобного недоверия характерно также и для русских писателей: Денис Фонвизин, например, называет парижскую жизнь «глупым подражанием», а Толстой отметил в дневнике, что российские аристократы, перенявшие западные привычки и манеры, ведут себя, словно актеры, постоянно играющие какую-то роль. Бойм подчеркивает, что многие герои русской литературы — среди них Левин у Толстого и князь Мышкин у Достоевского — отличаются неловкостью, не могут толком выразить свои мысли и не умеют правильно вести себя в обществе. И именно благодаря данным особенностям эти герои кажутся настоящими.
В работе «Русские культурные скрипты и их отражение в языке» Анна Вежбицкая описывает, каким образом общение среди носителей русского языка превращается в демонстрацию искренности: для носителей русского языка несвойственно использовать вежливые фразы и расточать похвалы на пустом месте. Иначе говоря, когда они полагают, что ваша новая прическа вам не идет, комплимента вы не дождетесь. Как правило, подобная искренность сочетается с недоверием к традиционной вежливости, которая считается показателем фальши. В руководствах, написанных для западных предпринимателей, желающих постичь русскую культуру, нередко приводятся советы относительно того, какое поведение вызывает доверие и считается искренним. И если на Западе достаточно соблюдения внешних правил и традиций, то заставить русских доверять вам будет намного сложнее, ведь доверие для них — чувство более глубокое. Подписанного договора будет недостаточно для установления доверительных отношений. Они возникают лишь спустя какое-то время, после долгих доверительных бесед, совместных трапез и посещения бани. Лишь тогда партнеры начинают доверять друг другу. И если английское слово «sincerity» обозначает, скорее, прямоту, то русское «искренность» связано с установлением тесных, почти родственных связей. Добиться доверия русского непросто, однако подобное доверие будет более глубоким и подлинным.
Наряду с понятиями «правда» и «истина» мое внимание привлекли синонимы «ложь» и «вранье». Но если «ложь» — понятие нейтральное, то «вранье» означает нечто типично русское: это своего рода истории, в которых правда приукрашивается или искажается. Цель подобных историй — развлечь слушателя, поэтому тот даже проникается определенной симпатией к вруну. Судя по описанию, данному Достоевским, вранье — это истории, возникающие, когда рассказчик настолько увлекается собственной ложью, что сам отчасти начинает ей верить. Впоследствии врун вспоминает свои выдумки со смешанным чувством: с одной стороны, он испытывает гордость за произведенное на слушателя впечатление, а с другой — изумляется собственной безграничной фантазии.
Однако, дорогой мой российский читатель, все это вы наверняка знаете намного лучше меня. Я же упоминаю о некоторых культурных особенностях и «непереводимых» понятиях только для того, чтобы показать, насколько сложно бывает «расшифровать» общество, анализируя его со стороны, насколько по-разному мы трактуем понятие правды и каким образом культура, эпоха и ситуация влияют на наше восприятие истинности и фальши, подлинности и подделки. Само понятие правды постоянно меняется и часто зависит от того, с какой позиции мы его рассматриваем.
Тем не менее, читая о том, как подлинность трактуется в русской культуре, я нахожу множество черт, характерных для моей собственной культуры и мировоззрения. Мы, норвежцы, тоже больше ценим нашу «родную» крестьянскую искренность, а не изящные, пришедшие из Франции манеры. А увлекательные, но не особенно правдивые истории мы тоже называем байками. Похоже, представители большинства культур согласны смириться с тем, что креативность идет бок о бок с ложью и что порой лучше сделать вид, будто веришь, — и неважно, идет ли речь о супружеской ссоре или высокой дипломатии.
Человек — существо прагматичное, но социальное, и при этом мы стараемся показать себя с наилучшей стороны, так что обман и самообман защищают нас самих и окружающих от наименее приятных проявлений нашей сущности. Обман ради того, чтобы пощадить чувства собеседника, норвежцы называют белой ложью. Анна Вежбицкая утверждает, будто в русском языке подобного выражения не существует, однако я узнал, что имеется нечто похожее, а именно, «ложь во спасение». Поэтому возможно, что Вежбицкая и сама немного преувеличивает, желая донести до нас истину. К подобным уловкам представители большинства культур тоже относятся с пониманием. Мы любим хорошие байки и знаем, что у правды и лжи имеется множество вариантов.
