Преподобного отца нашего
АВВЫ ДОРОФЕЯ
ДУШЕПОЛЕЗНЫЕ ПОУЧЕНИЯ
и послания
с присовокуплением вопросов его
и ответов на оные
Варсануфия Великого и Иоанна Пророка
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия IIПредисловие
Предлагая просвещённому вниманию любителей отеческих писаний перевод на русский язык книги поучений преподобного аввы Дорофея, считаем не излишним сказать несколько слов о сем издании.
Перевод сей сделан с греческой книги, изданной в Венеции, в 1770 году, и тщательно сличён со славянским переводом, который совершён ещё в начале XVII столетия и издан первый раз в Киево-Печерской Лавре архитипографом оной иеросхимонахом Памвою Берындою в 1628 году,[1] а ныне печатается без всякой перемены при славянском переводе трудов св. Ефрема Сирина, составляя 4-ю часть оных. Через сие сличение все неудобопонятные места славянского перевода (для большей части читателей тёмного уже по самой древности языка и некоторым особенностям в выражениях) получили надлежащее исправление, а те места греческого текста, которые оказались особенно несходными со славянским переводом, выставлены нами в подстрочных примечаниях, где помещены также и немногие необходимые пояснения.
Вместо нескольких вопросов и ответов на них свв. старцев Варсануфия Великого и Иоанна Пророка, которые печатались обыкновенно в славянских изданиях книги преп. Дорофея, мы поместили здесь все письменные беседы между великими старцами и достойным учеником их преп. Дорофеем, какие только дошли до нас в книге ответов свв. Варсануфия и Иоанна.
Мы старались, чтобы перевод наш был сделан сколько возможно точнее, ближе к подлиннику и в то же время был прост, ясен и удобовразумителен для каждого, дабы соблюсти таким образом и в переводе те особенные свойства поучений преп. Дорофея, о коих упомянуто в послании о сей книге, где между прочим сказано, что хотя преподобный и высок был по дару слова, но, желая и в этом явить собою пример смиренномудрия, он предпочитал везде смиренный и простой образ выражения и невитиеватость речи.
Охотно сознаемся, что при всём старании нашем и в этом слабом труде, как во всех делах человеческих, конечно, найдётся много недостатков: потому и просим благочестивых читателей покрыть сии недостатки христианскою любовию и благосклонно принять это новое издание высокодуховных поучений преп. Дорофея.
Не только иноки, но и все христиане вообще найдут здесь много душеполезных советов и наставлений. Соединяя в своих поучениях глубокое видение сердца человеческого с христианскою простотою, преп. Дорофей предлагает ясное духовное зеркало, в котором каждый может увидеть самого себя и вместе найти вразумление и совет, как исправить свои душевные немощи и мало-помалу достигнуть чистоты и бесстрастия.
Краткие сведения о жизни преп. Дорофея мы заимствовали частию из его же собственных слов и вопросов свв. Старцам, частию из книги: Les vies des p'eres des d'eserts d'orient avec leur doctrine spirituelle et leur discipline monastique. Avignon, 1761.
Краткое сказание о преподобном Дорофее
Мы не имеем оснований для точного определения времени, в которое жил преподобный Дорофей, более известный в качестве писателя. Приблизительно же можно определить оное свидетельством схоластика Евагрия, который в своей церковной истории, писанной, как известно, около 590 года, упоминает о современнике и наставнике преп. Дорофея, великом старце Варсануфии, говоря, что он «ещё живет, заключившись в хижине».[2] Отсюда можно заключить, что преп. Дорофей жил в конце VI и начале VII века. Предполагают, что он был родом из окрестностей Аскалона.[3] Раннюю молодость свою он провёл в прилежном изучении светских наук. Это видно из собственных слов его, помёщенных в начале 10-го поучения, где преподобный говорит о себе: «Когда я обучался светским наукам, мне казалось это сначала весьма тягостным, и когда я приходил взять книгу, я был в таком же положении, как человек, идущий прикоснуться к зверю; когда же я продолжал понуждать себя, Бог помог мне, и прилежание обратилось мне в такой навык, что от усердия к чтению я не замечал, что я ел или пил, или как спал. И никогда не позволял завлечь себя на обед с кем-нибудь из друзей моих, и даже не вступал с ними в беседу во время чтения, хотя и был общителен и любил своих товарищей. Когда философ отпускал нас, я омывался водою, ибо иссыхал от безмерного чтения и имел нужду каждый день освежаться водою; приходя же домой, я не знал, что буду есть; ибо не мог найти свободного времени для распоряжения касательно самой пищи моей, но у меня был верный человек, который готовил мне, что он хотел. А я ел, что находил приготовленным, имея и книгу подле себя на постели, и часто углублялся в неё. Также и во время сна она была подле меня на столе моём, и, уснув немного, я тотчас вскакивал для того, чтобы продолжать чтение. Опять вечером, когда я возвращался домой, после вечерни, я зажигал светильник и продолжал чтение до полуночи и вообще был в таком состоянии, что от чтения вовсе не знал сладости покоя».
Учась с такой ревностию и усердием, преп. Дорофей приобрёл обширные познания и развил в себе природный дар слова, как о сём упоминает неизвестный писатель послания о книге его поучений, говоря, что преподобный «был высок по дару слова» и, подобно мудрой пчеле, облетая цветы, собирал полезное из сочинений светских философов и предлагал это в своих поучениях для общего назидания. Может быть, и в этом случае Преподобный следовал примеру св. Василия Великого, наставления которого он изучал и старался исполнять на самом деле.[4] Из поучений преподобного Дорофея и его вопросов свв. Старцам ясно видно, что он хорошо знал произведения языческих писателей, но несравненно более писания святых Отцов и Учителей Церкви: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Климента Александрийского и многих знаменитых подвижников первых веков христианства; а сожительство с великими старцами и труды подвижничества обогатили его опытным знанием, о чём свидетельствуют его поучения.
Хотя мы и не знаем о происхождении преподобного, но из бесед его с великими старцами видно, что он был человек достаточный, и ещё прежде вступления в монашество пользовался наставлениями знаменитых подвижников: святых Варсануфия и Иоанна. Это оказывается из ответа, данного ему св. Иоанном на вопрос о раздаче имения: «Брат! На первые вопросы отвечал я тебе как человеку, ещё требовавшему млека. Теперь же, когда ты говоришь о совершенном отречении от мира, то слушай внимательно, по слову Писания: разшири уста твоя, и исполню я» (Пс. 80, 11).[5] Из этого очевидно, что св. Иоанн давал ему советы ещё прежде совершенного отречения от мира. К сожалению, до нас не дошли все сии душеполезные слова святых старцев. Мы имеем только те из них, которые сохранились в книге ответов свв. Варсануфия и Иоанна.
Не знаем, какая причина побудила преподобного Дорофея оставить мир, но, рассматривая его поучения и в особенности вопросы святым Старцам, можно заключить, что он удалился из мира, имея в виду только одно — достигнуть Евангельского совершенства через исполнение заповедей Божиих. Он сам говорит о святых мужах в 1-м поучении своём: «Они поняли, что, находясь в мире, не могут удобно совершать добродетели и измыслили себе особенный образ жизни, особенный образ действования, — я говорю о монашеской жизни, — и начали убегать от мира и жить в пустынях».
Вероятно, на эту решимость имели благодетельное влияние и беседы святых Старцев; ибо, поступив в монастырь преп. Серида, Дорофей немедленно предал себя в совершенное послушание св. Иоанну Пророку, так что ничего не позволял себе делать без его совета.[6]«Когда я был в общежитии, — говорит о себе Преподобный, — я открывал все свои помыслы старцу авве Иоанну, и никогда, как я сказал, не решался сделать что-либо без его совета. Иногда помысл говорил мне: не то же ли (самое) скажет тебе Старец? Зачем ты хочешь беспокоить его? А я отвечал помыслу: анафема тебе, и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему, ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов. И так я шёл и вопрошал Старца. И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорит мне: ну что же? видишь, это то самое, что и я говорил тебе: не напрасно ли беспокоил ты Старца? А я отвечал помыслу: теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святаго; твоё же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного состояния души. И так никогда не попускал я себе повиноваться своему помыслу, не вопросив Старца».
Воспоминание о большом прилежании, с которым преп. Дорофей занимался светскими науками, поощряло его и в трудах добродетели. «Когда я вступил в монастырь, — пишет он в 10-м поучении своём, — то говорил сам себе: если при обучении светским наукам родилось во мне такое желание и такая горячность, и оттого, что я упражнялся в чтении, оно обратилось мне в навык; то тем более будет так при обучении добродетели, и из этого примера я почерпал много силы и усердия».
