Максим Уткин
Меч Тысячи Душ. Истории: Мон Блэвой
Глава 1. Что есть «ничего»?
Я лежал среди обломков горящего дома. Тело не слушалось меня и не подавало, каких-либо признаков жизни. Я лежал и думал, как всё так произошло. Не хотел верить, что всё, жизнь кончена и больше не будет счастливых рассветов и приятных вечеров…
Приятных вечеров с женой и дочерью. Мои прекрасные девочки. Больше я не услышу их смех, они не подарят мне свои улыбки и изумрудные взгляды. Их убили прямо у меня на глазах, а я ничего не смог сделать. Буквально полчаса назад я еще сидел с ними и весело общался, а сейчас…
Это произошло неожиданно, словно хищник подкрался из тени. В дом ворвались вооруженные головорезы. Когда они повалили нас на пол, я краем глаза успел заметить в окне, что вся наша маленькая деревушка полыхала в пламени. Они лезли к моей супруге и угрожали расправой над моим солнышком. Я не мог допустить этого. Я попытался вырваться, и мне это удалось, но я едва обладал навыками фехтования, а уж про полноценное владение мечом я молчу. Работал я обычным писцом при главе деревни, поэтому моё физическое состояние было заурядным, противостоять целой шайке было самоубийством для тощего засранца, но разве у меня был выбор?
Короткая схватка и моя левая кисть уже лежит подле моих ног. Ужасное зрелище, особенно когда конечность рубят тупым куском стали. Куски кожи и мяса торчали рваными лохмотьями. Боль я почувствовал не сразу, лишь когда спал шок. Я осознал, что такое быть калекой, но к этому моменту я уже лежал на полу. Лежал и собственными глазами наблюдал, как убивают мою дочь, а следом и супругу, над которой со старанием надругались. Я плакал и перебирал в своей голове мольбы ко всем богам, но ни один не пришел на помощь и не услышал меня в этом аду. Я уже не боялся смерти, мне довелось наблюдать ужас куда страшнее смерти и выдуманной преисподней с её языками пламени и чудищами терзающими плоть. Я закрыл глаза и перестал о чем-либо думать, мне было уже даже не страшно, скорее все равно. Если бы мне дали шанс… Шанс всё исправить! Но дальше меня ждала лишь тьма и пустота. Я теряю сознание.
Я почувствовал холод и приятную легкость тела. Боль по всему телу утихла, а вместе с ней и спазмы в районе потерянной руки. Я с трудом открыл свои глаза, яркое свечение передо мной ослепило меня. Сумев разглядеть, что находится передо мной, я увидел свою семью — супругу и дочь. Они выглядели несколько иначе и меня это встревожило. Я попытался сделать к ним навстречу шаг, но мне это не удалось, я, будто остался на своем месте. Решаю осмотреть себя. Я не обнаружил своего тела! Бред какой-то.
— Успокойся, папочка! — внезапно со мной заговорила своим тонким голоском Монэли, — всё хорошо, мы с мамочкой очень рады, что ты пришел!
— Мони… — едва не рыдая выдавил я.
— Тебе пока еще рано к нам, ты пока еще не закончил несколько важных дел! Ты поймешь каких, а пока отдохни, отдохни, папуль!
У меня не было сил, что-либо ей ответить. Глаза начали закрываться сами, а сердце продолжало заливаться кровью.
«Какие еще важные дела?» — задал сам себе вопрос.
Этот вопрос проносился в моём сознании бесконечным эхом. Я вновь теряю сознание.
Очнулся я, наверное, спустя полвека. То место, где я находился, напоминало мне погреб. Здесь было сыро и темно, я не мог толком ничего разглядеть. Свет от пары небольших свечей на столе тускло освещали помещение. Привыкнув к тьме, я сумел разглядеть силуэт человека в другом углу. Всё моё внимание отвлекли приступы боли, и я по привычке дернул рукой. Увиденная картина повергла меня в шок, потому что, у меня не хватало левой кисти, и всё тело было перемотано тряпичными повязками. Меня не покидало чувство, что моя рука всё еще на месте, и я чувствую все свои пальцы и могу шевелить ими, но это было не так. Наконец, человек, находившийся со мной в погребе, заговорил:
— На твоём месте, я бы не дергался, — басом успокоил меня незнакомец. — Ты сейчас похож на жареную крысятину больше, чем сами жареные крысы.
— Кто ты? — едва имея на это силы, прохрипел я. — Где мы?
— Для полутрупа ты слишком болтливый.
— Мне нужно знать, что случилось с телами моей семьи, отвечай мне, незнакомец, — я попытался встать, но рухнулся обратно, дерзкая выходка не увенчалась успехом.
Да, сил у меня не было от слова совсем. Всё тело жгло так, будто меня жарят на вертеле. Напрягая свою память и судя со слов этого чудак, я и правда, поджарен со всех сторон. Да, моя участь незавидна.
— Мы с братией их всех похоронили в земле, недалеко от сожжённой деревушки, — вздохнув, мой спаситель продолжил. — Ты оказался единственным живым трупом.
— Ты не знаешь, кто стоял за всем этим? — я начинал вспоминать лица всех уродов, кто виноват в моей трагедии.
— Нет, скорее всего, какая-нибудь шайка бандитская, которая решила поживиться, — он повернулся в мою сторону и подошел. — Тебе пока рано думать о них, ты еще одной ногой на том свете.
Я сумел кое-как разглядеть его лицо. Оно покрыто морщинами, кожа обветрена и всё это украшает пышная седая борода. Глаза посажены глубоко, и они странновато зеленые, будто летняя лесная чаща. Он смахивал на отшельника. Балахон был весь в саже и грязи.
«Ну, точно, у него еще и не все дома» — промелькнула краткая мысль.
— Ты пока оклемайся, — продолжал старик. — Сил наберись, а как на ноги встанешь, мы с тобой, да с братьями придумаем что-нибудь.
— А зовут то тебя как? — почувствовал резкую боль в груди, поэтому моя речь оказалось хриплой и смазанной.
— Зовут меня, дружок, Хинотом, — слегка теребя свою бороду, представился он. — Я один из старших в нашей братии.
— Хах, Хинот, а меня Мон зовут… Мон Блэвой, — мне показалось это уместным. — Я был писцом при главе той деревушки, где вы меня подобрали.
— Ясно, Мон, в твоём состоянии пока лучше на свет не выходить, тело больно пострадало, — пояснил моё положение мой новоиспеченный друг. — Пока будешь у меня на попечении, как слегка поправишься, будешь помогать по хозяйству делами всякими, а пока лежи
