Цокньи Ринпоче
Открытое сердце. Открытый ум. Пробуждение силы сущностной любви
Посвящается моей супруге Чиме Янгдзом
© Tsoknyi Rinpoche, 2012
© Richard Gere, foreword, 2012
© Дарья Бабина, перевод, 2014
© Издание на русском языке, оформление. ООО ИД «Ганга», 2016
Предисловие
Если хочешь найти рыбу, ищи в океане.
Если хочешь найти себя, загляни в свой ум.
Я впервые встретил Цокньи Ринпоче в 1997 году в Литчфилде, штат Коннектикут. Это был мой первый ретрит по практике дзогчен, и я был очень взволнован, если не сказать, что серьёзно нервничал. На самом деле беспокоиться было не о чем. Ринпоче оказался поистине тонким учителем: он моментально снял напряжение с присущим ему остроумием, чувством юмора и абсолютной естественностью, одновременно раз за разом побуждая нас открывать и затем пребывать в истинности нашей естественной природы, изначальной бытийности. С того самого времени я стал считать Ринпоче надёжным учителем и бесценным другом. Он один их тех людей, с которыми вам не терпится встретиться вновь, чтобы вместе провести время, которых вспоминаешь с улыбкой и смехом. Это всегда имеет большое значение. Пройдя обучение под руководством исполинов тибетской буддийской традиции, большинство которых, к сожалению, уже покинули этот мир, Ринпоче стал мощным и выразительным связующим звеном между эпохой великих йогинов старого Тибета и нашим суетным и запутанным XXI веком. Он и там, и там чувствует себя как дома. И делает всё для того, чтобы мы также испытывали максимальный комфорт.
Ринпоче усердно работал ради того, чтобы понять особенности человеческого сознания и с большей эффективностью помогать нам преодолевать самими собой навязанные ограничения и серьёзное отношение к жизни. Прочная любовь, мудрость и блаженство – это всё возможно, но мы так часто увязаем в своём «я» и собственных убеждениях.
Сущностная любовь распахнута настежь и свободна от какой-либо предвзятости. Это свобода, проявляющаяся в безудержном смехе ребёнка, в нежном тепле благостного состояния, когда мы чувствуем себя счастливыми без особой причины. Ринпоче описывает её как «безусловную доброту, мягкость и близость, рождённые из открытости и интеллекта, которыми можно разжечь пламя, согревающее целый мир». Это радостные, любящие объятия самой жизни со всем присущим ей сумасшествием.
Мы способны найти эту любовь в самих себе, потому что она – то, кто мы есть на самом деле. Это право человека по рождению. У нас есть два глаза и две руки, и точно так же в нас заложена эта фундаментальная любовь. Она бывает так глубоко погребена под всевозможным хламом, настолько запутана, что мы оказываемся неспособны её узнать или прочувствовать. И потому проводим всю жизнь в погоне за этой любовью, пытаясь найти её в отношениях, деньгах, власти, вещах и понятиях, как будто нехватку чего-то внутри можно восполнить извне. Пускай на мгновение это и возможно, но в конечном счёте мы чувствуем себя опустошёнными, обессиленными, испуганными и озлобленными. Где-то в глубине сердца мы это осознаём и в самые откровенные моменты жизни чувствуем пустоту и печаль, которые таятся за фасадом занятой и наполненной жизни. В то же время мы стремимся к чему-то большему и глубоко в душе чувствуем, что подлинное счастье достижимо.
Эта книга вдохновляет на поиски того, что мы временно потеряли, и поможет вступить на путь воссоединения с глубинной природой – радостной, открытой и свободной от условий и условностей, как безоблачное, ослепительное небо. Осознание собственной природы даст возможность теплоте сострадания и любви легко проявиться во всём, что мы делаем. Это не эзотерический путь, он не требует особых способностей. Это вполне практичный, применимый, логичный и ясный путь. Он – то, кем мы по сути являемся. Мы все источаем любовь из самых глубин нашей души. Мы и есть любовь, которая не имеет границ и которая проглядывает сквозь счастье и печаль – в каждом моменте нашего существования.
Возможно, нам знакомы люди, в полной мере соответствующие этому описанию. Некоторые видят это сияние в Далай-ламе или Матери Терезе, в своей матери или отце. Эти люди заставляют нас непроизвольно улыбаться и вызывают чувство неподдельной, естественной теплоты. Почему? Потому что они светятся особой бескорыстной любовью и состраданием, которые мы распознаём как свою истинную природу. Эта книга поможет нам найти ту изначальную искру, из которой вспыхнет бушующее пламя. Всё зависит от нас.
Ричард Гир
О тибетских терминах и выражениях
Эта книга обильно приправлена тибетскими терминами, которые я взял на себя смелость транслитерировать, далеко не всегда следуя принятым, научным методам. Моё решение, возможно, ужаснёт многих людей, посвятивших огромное количество времени и усилий переводам с языка, изобилующего символическими значениями. Многие слова в классическом и современном тибетском нагружены непроизносимыми согласными в конце и начале слова, что в одних случаях влияет на их произношение, а в других – нет.
Как и многие азиатские языки, тибетский содержит элементы тональности и аспирации. Существуют небольшие различия в произношении между некоторыми согласными и сочетаниями согласных, которые вселяют страх в сердца удивительных людей, служащих в качестве переводчиков при тибетских учителях. Я слышал о паре случаев, когда переводчика просили перевести тибетское слово «лёд», которое при не совсем точном произношении превращается в «дерьмо».
В таких затруднительных ситуациях учителя смеялись, пока с них не слетали облачения. Их смех не является проявлением жестокости; скорее, это подарок, возможность признать и примириться с вероятностью того, что, несмотря на наши познания и успехи, все мы допускаем ошибки. Благодаря им мы учимся и растём.
После выхода двух книг, над которыми я имел честь работать вместе с Йонге Мингьюром Ринпоче, многие спрашивают, был ли я переводчиком. К сожалению, вынужден развеять их заблуждения. Мои познания в тибетском ограничены несколькими ритуальными молитвами и полезными фразами вроде: «Я не ем мясо», «Тот-то здесь?», «Где здесь уборная?» (или, зачастую, «Есть ли здесь уборная?»). Да поможет мне Будда, если я напутал с порядком слов или ненароком не совсем точно произнёс какое-либо слово. Бывает очень неудобно, случись тебе ляпнуть: «Я не ем уборные».
Но Цокньи Ринпоче и все те, кто помогает ему выполнять невероятное количество обязанностей – возложенных на него в возрасте, когда многие из нас были озабочены тем, как незаметно пронести сигареты и спиртное на территорию школы, – были очень добры ко мне. Они приложили массу усилий, чтобы помочь мне уяснить тонкости тибетского языка и всей выражаемой им мудрости, которая, в свою очередь, отражает понимание человеческого состояния и возможности эмоциональной эволюции, очень точное и совершенное по своей сути.
Конечно, буддисты находятся в несколько более выгодном положении по сравнению с другими людьми, потому что на протяжении более чем двух тысяч лет они не переставая изучали поведение человека и последствия принятых им решений.
Мне выпала великая честь работать с Цокньи Ринпоче, одним из самых добрых и сострадательных людей, которых мне когда-либо посчастливилось встречать. Он открыто признавал свои ошибки и в буквальном смысле вёл меня за руку к осмыслению понятий и процессов, описанных на последующих страницах. Я надеюсь, что хотя бы толика его сияния, теплоты, юмора и человеколюбия проступит и коснётся читателя сквозь страницы этой книги.
Эрик Свонсон
1
Мост
Несколько лет назад я побывал на самом верху двух гигантских небоскрёбов, соединённых мостом из прочного прозрачного стекла. Сквозь пол я видел улицы города, лежавшего подо мной на расстоянии сотен футов. Когда я сделал первый шаг и вступил на этот мост, мои мышцы застыли. Сердце забилось в бешеном ритме, и я покрылся по́том. Меня обуял безудержный страх.
«Этот мост меня не выдержит, – подумал я. – Как только я начну его переходить, он обрушится, и я разобьюсь».
Парализующий страх – пожалуй, отнюдь не та реакция, которую можно было бы ожидать от человека, воспитанного и обученного в традициях тибетского буддизма, дающего наставления и советы людям по всему миру.
Я не могу ручаться за опыт других учителей. Могу лишь сказать, что я, как и любой другой человек, спотыкаюсь об обстоятельства, которые пугают, сбивают с толку, огорчают или просто меня беспокоят. Я оказываюсь в тех же самых ситуациях, в которые попадает любой человек. И всё же благодаря многим урокам, которые я получил от своих учителей, учеников, семьи и друзей, я научился с радостью принимать подобные обстоятельства как средства осмысления того, насколько чудесно просто быть живым. Люди по всему земному шару претерпевали тяжёлые лишения из-за войн, природных бедствий, финансовых кризисов и политических противостояний – помимо всего прочего. Эти особенности не новы и не являются чертой лишь нашей эпохи. На протяжении всей известной нам истории человечества люди сталкивались со схожими трудностями.
