Лаура Леоне
Загадочное имя
OCR amp; SpellCheck: Larisa_F
М: ООО "Фирма "Издательство ACT", 1998. – 176 с. – (Счастье, 17).
Оригинал: Laura Leone «A Wilder Name», 1989
ISBN 5-237-01382-1
Переводчик: Николенко А.Г.
Аннотация
Оперная дива Нина Ньяньярелли мучительно пережила скандальный развод и глубоко разочарована в мужчинах. А уж рок-звезда Люк Свейн, по ее мнению, и есть тот мужчина, которому доверять не стоит. Казалось бы, что общего у привыкшей к роскоши певицы с утонченным вкусом и грубоватого парня, предпочитающего простоту и естественность? Однако любовь не считается ни с характерами, ни с привычками. Она вспыхивает, точно искра, и разгорается в пылающий костер…
Лаура Леоне
Загадочное имя
Глава 1
– Простите, – произнес приятный мужской голос.
Нина подняла глаза и встретила восхищенный взгляд.
– Да?
– Я ищу… Нину На… На… э… – Незнакомец вертел в руках листок бумаги.
– Ньяньярелли? – уточнила она.
– Как?
– Нья-нья-рел-ли, – произнесла Нина отчетливо, по слогам.
– Да, наверное, так. Вы не знаете, где ее найти?
– Она перед вами, – улыбнулась женщина. «Он не относится к любителям оперы, иначе знал бы меня», – подумала она, расправляя свое вечернее платье из черного атласа.
– Отлично. Видите ли, сегодня мы с вами вручаем премию лучшему джазисту.
– Но я думала, что Луис Эванс…
– Да. Так должно было быть. Но Эванс только что позвонил из аэропорта Кеннеди, сказал, что его самолет задерживается в Лондоне из-за тумана и он не успевает. Я случайно оказался за кулисами, вот меня и попросили. Как человек добродушный, я согласился, – подмигнул мужчина.
Его привлекательное волевое лицо с яркими карими глазами обрамляли длинные волнистые каштановые волосы. Подкупала белозубая улыбка. Незнакомец был высок, хорошо сложен.
Она поняла, что смотрит на него слишком пристально. Он заметил это и не скрывал удовольствия. Нина покраснела и рассердилась на себя за скверную привычку краснеть.
– У вас передо мной преимущество, – вежливо сказала она.
– Это какое же? – удивился он.
– Вы знаете, кто я, а сами не представились.
– Прошу прощения, я просто привык к тому, что меня знают. Люк Свейн. – Он протянул ей сильную загорелую руку.
Подавая свою, маленькую, с тщательно отполированными ногтями, Нина подумала: «Сказал так, что это прозвучало скорее как привычка, а не бахвальство».
– Приятно познакомиться, – сухо ответила она.
– Правда? – переспросил он. В его глазах пряталась усмешка.
Нина вновь посмотрела в глаза Люку, заметила, что все еще держит его руку, торопливо убрала свою и быстро заговорила, пытаясь скрыть смущение:
– А чем занимаетесь вы, мистер Свейн?
– Я рок-певец. А вы, мисс Нан… нан…
– Нья-нья-рел-ли.
– Вы не устали от своего имени?
– Ужасно устала.
– Почему же тогда не смените?
– Если оно устраивало моего отца, должно устраивать и меня. А потом, знаете, на афише оно выделяется среди других. Я оперная певица.
– Оперная? – Он поднял бровь. Одну. Нина терпеть не могла людей, которые так делали. – Тогда почему вы вручаете награды джазистам?
– Как вам сказать… Я люблю джаз. К тому же среди номинантов мой любимый музыкант. Те, кто вручает призы, наверное, должны быть беспристрастны, но я лично очень надеюсь, что победит Джесс Хармон. Он заслужил награду. И, – улыбнулась она, – если Хармон победит, я с ним встречусь.
– Как я понимаю, вам нравится саксофон.
– Я люблю этот инструмент. Он единственный звучит красивее человеческого голоса, особенно если на нем играет Джесс Хармон. А вы, мистер Свейн? Какой инструмент любите вы?
– Вы не могли бы называть меня Люк? Иначе я не смогу называть вас Нина. Сжальтесь, – сказал он с усмешкой.
– Люк, – поправилась она.
– Мне наиболее близка гитара. А слушать люблю, пожалуй, трубу.
Они оживленно обсуждали достоинства каждого инструмента, пока их не позвали на сцену.
Прежде чем выйти на свет рампы, Нина взяла Люка под руку.
– Следующую награду, – прозвучал из громкоговорителя сердечно-театральный голос, – вручают Люк Свейн и Нина Ньяньярелли.
– Добрый вечер, – сказал Люк, когда они подошли к микрофону. – Позвольте представить вас Нине Ньяньярелли. – Он произнес ее имя безупречно, и она посмотрела на него с благодарностью.
Наконец Люк открыл конверт.
– Премия присуждается… – Он сделал паузу и с улыбкой протянул конверт Нине.
– Джессу Хармону, – произнесла она с воодушевлением. Все, в том числе Нина и Люк, зааплодировали. Старый саксофонист поднялся на сцену.
Нина протянула ему руку, но Хармон обнял ее, а потом, к ее удивлению, и Люка. Затем он произнес краткую речь, признавшись, что робеет перед публикой, когда у него в руках нет саксофона, и ушел за кулисы вместе с Люком и Ниной.
Как только они оказались за кулисами, музыкант хлопнул Люка по плечу:
– Где ты пропадал, дружище? За то время, пока я тебя не видел, новая кукуруза созрела.
– Кукуруза? – удивленно переспросил Люк. – Шутишь над бедным сельским парнем?
Нина удивленно переводила взгляд с одного на другого.
– Вы знакомы? – воскликнула она, забыв о своих изысканных манерах.
– Тихо, – зашипел на нее рабочий сцены.
– Я не хотел, чтобы вы подумали, что я хвастаюсь, – сказал Люк с невинным видом.
– Джесс, это мисс Нина Ньяньярелли, оперная певица. Не старайся произнести правильно ее фамилию, а то язык сло…
– Я, конечно, слышал о вас, мисс Ньяньярелли, – сказал Джесс, произнося фамилию абсолютно правильно. Он поднес к губам ее изящную руку: – Я ваш поклонник. Со временем вы будете одним из самых великих сопрано мира.
– Послушайте, может, мне оставить вас вдвоем, чтобы вы ублажали друг друга комплиментами? Несколько минут назад она что-то лепетала про твой саксофон. – Люк сделал вид, что рассержен, но глаза его смеялись.
– Я никогда не лепечу, – с достоинством парировала Нина.
– Не обращайте внимания, дорогая, – сказал Джесс. – Он просто выпендривается. Привык, что девушки от него балдеют. И вообще потише, приятель, сегодня мой день.
– Конечно, – мягко ответила Нина. – И вы, Джесс, его заслужили. Может, я когда-нибудь и попаду в число лучших, а вы лучше всех уже сегодня. Никто так не играет на саксофоне, как вы.
– Ух! Вы умеете польстить старику, – засмеялся Джесс. – Постарайтесь к моему возрасту уйти со сцены. Сумасшедшая жизнь…
Они немного поболтали о шоу-бизнесе: бесконечные ожидания, постоянная работа за полночь, одиночество во время гастролей.
